Неточные совпадения
Седые кудри складками выпадали из-под его соломенной
шляпы; серая блуза, заправленная в
синие брюки, и высокие сапоги придавали ему вид охотника; белый воротничок, галстук, пояс, унизанный серебром блях, трость и сумка с новеньким никелевым замочком — выказывали горожанина.
Купец, то есть
шляпа, борода, крутое брюхо и сапоги, смотрел, как рабочие, кряхтя, складывали мешки хлеба в амбар; там толпились какие-то неопределенные личности у кабака, а там проехала длинная и глубокая телега, с насаженным туда невероятным числом рослого, здорового мужичья, в порыжевших шапках без полей, в рубашках с
синими заплатами, и в бурых армяках, и в лаптях, и в громадных сапожищах, с рыжими, седыми и разношерстными бородами, то клином, то лопатой, то раздвоенными, то козлинообразными.
Белая бумажная кофта, вроде женских ночных кофт, и шаровары черные, а более
синие, у богатых атласные, потом бритая передняя часть головы и длинная до пят коса, природная или искусственная, отсутствие
шляпы и присутствие веера, заменяющего ее, — вот их костюм.
Посмотришь ли на индивидуума этой породы спереди, только и увидишь
синюю, толстую, суконную куртку, такие же панталоны,
шляпу и под ней вместо лица круг красного мяса, с каймой рыжих, жестких волос, да огромные, жесткие, почти неразжимающиеся кулаки: горе, кому этакой кулак окажет знак вражды или дружбы!
Смотрю: лакированная
шляпа и
синяя куртка пошли дальше, обходя всех таким же порядком.
На бульваре, под яворами и олеандрами, стояли неподвижно три человеческие фигуры, гладко обритые, с
синими глазами, с красивыми бакенбардами, в черном платье, белых жилетах, в круглых
шляпах, с зонтиками, и с пронзительным любопытством смотрели то на наше судно, то на нас.
Опять пошли мы кочевать, под предводительством индийца или, как называет Фаддеев, цыгана, в белой рубашке, выпущенной на
синие панталоны, в соломенной
шляпе, босиком, по пустым улицам, стараясь отворачивать от многих лавочек, откуда уж слишком пахло китайцами.
— Я хочу, чтоб у вас был темно-синий бархатный пиджак, белый пикейный жилет и пуховая серая мягкая
шляпа… Скажите, вы так и поверили давеча, что я вас не люблю, когда я от письма вчерашнего отреклась?
Одет он был в рубашку и штаны из
синей дабы, кожаные унты, а на голове красовалась берестяная
шляпа.
В один из последних вечеров, когда я прогуливался по шоссе, все время нося с собой новое ощущение свободы, — из сумеречной и пыльной мглы, в которой двигались гуляющие обыватели, передо мною вынырнули две фигуры: один из моих товарищей, Леонтович, шел под руку с высоким молодым человеком в
синих очках и мягкой широкополой
шляпе на длинных волосах. Фигура была, очевидно, не ровенская.
Гость охотно исполнил это желание и накрыл свои пожитки
шляпой. В своей
синей рубахе, понитке и котах он походил не то на богомольца, не то на бродягу, и хозяин еще раз пожал плечами, оглядывая его с ног до головы. Юродивый какой-то.
Одет был Груздев на господскую руку: верхнее «французское» пальто из
синего драпа, под французским пальто суконный черный сюртук, под сюртуком жилет и крахмальная сорочка, на голове мягкая дорожная
шляпа, — одним словом, все форменно.
По будням —
синие сюртуки с красными воротниками и брюки того же цвета: это бы ничего; но зато по праздникам — мундир (
синего сукна с красным воротником, шитым петлицами, серебряными в первом курсе, золотыми — во втором), белые панталоны, белый жилет, белый галстук, ботфорты, треугольная
шляпа — в церковь и на гулянье.
Ненужная эта форма, отпечаток того времени, постепенно уничтожалась: брошены ботфорты, белые панталоны и белые жилеты заменены
синими брюками с жилетами того же цвета; фуражка вытеснила совершенно
шляпу, которая надевалась нами только когда учились фронту в гвардейском образцовом батальоне.
По мере того как одна сторона зеленого дуба темнеет и впадает в коричневый тон, другая согревается, краснеет; иглистые ели и сосны становятся
синими, в воде вырастает другой, опрокинутый лес; босые мальчики загоняют дойных коров с мелодическими звонками на шеях; пробегают крестьянки в черных спензерах и яркоцветных юбочках, а на решетчатой скамейке в высокой швейцарской
шляпе и серой куртке сидит отец и ведет горячие споры с соседом или заезжим гостем из Люцерна или Женевы.
И действительно, в фаэтоне рядом с St.-Jérôme’ом сидит Володя, но уже не в
синем фраке и серой фуражке, а в студенческом мундире с шитым голубым воротником, в треугольной
шляпе и с позолоченной шпагой на боку.
Но бедняк и тут не понял; он засуетился еще больше прежнего, нагнулся поднять свой платок, старый, дырявый
синий платок, выпавший из
шляпы, и стал кликать свою собаку, которая лежала не шевелясь на полу и, по-видимому, крепко спала, заслонив свою морду обеими лапами.
Одна рука уперлась в бок, другая полукругом застыла в воздухе, голова склонена набок, роскошные плечи чуть вздрагивают, ноги каблучками притопывают, и вот она, словно павушка-лебедушка, истово плывет по хороводу, а парни так и стонут кругом, не «калегварды», а настоящие русские парни, в
синих распашных сибирках, в красных александрийских рубашках, в сапогах навыпуск, в поярковых
шляпах, утыканных кругом разноцветными перьями…
И одет Прейн был как жокей: коротенькая
синяя куртка, лакированные сапоги, белые штаны, шляпа-котелок на голове.
— Княжна, князь просил вас не скакать! — крикнул Калинович по-французски. Княжна не слыхала; он крикнул еще; княжна остановилась и начала их поджидать. Гибкая, стройная и затянутая в
синюю амазонку, с несколько нахлобученною
шляпою и с разгоревшимся лицом, она была удивительно хороша, отразившись вместе с своей серой лошадкой на зеленом фоне перелеска, и герой мой забыл в эту минуту все на свете: и Полину, и Настеньку, и даже своего коня…
Вот что думал Санин, ложась спать; но что он подумал на следующий день, когда Марья Николаевна нетерпеливо постучала коралловой ручкой хлыстика в его дверь, когда он увидел ее на пороге своей комнаты — с шлейфом темно-синей амазонки на руке, с маленькой мужской
шляпой на крупно заплетенных кудрях, с откинутым на плечо вуалем, с вызывающей улыбкой на губах, в глазах, на всем лице, — что он подумал тогда — об этом молчит история.
Но такая любовь не мешала ей нисколько вместе с желанием не расставаться с обожаемым мужем — желать необыкновенного чепчика от мадам Аннет,
шляпы с необыкновенным голубым страусовым пером и
синего, венецианского бархата, платья, которое бы искусно обнажало стройную белую грудь и руки, до сих пор еще никому не показанные, кроме мужа и горничных.
И вдруг все в нем:
синяя шелковая косоворотка, подтянутая широким кушаком, и панталоны навыпуск, белая широкополая войлочная
шляпа, которую тогда носили поголовно все социал-демократы, его маленький рост, круглый животик, золотые очки, прищуренные глаза, напряженная от солнечных лучей гримаса вокруг рта, — все в нем вдруг показалось ей бесконечно знакомым и в то же время почему-то враждебным и неприятным.
Она была в
синем платье и шелковой коричневой
шляпе с голубой лентой. На мостовой лежала пустая корзинка, которую она бросила, чтобы приветствовать меня таким замечательным способом. С ней шла огромная собака, вид которой, должно быть, потрясал мосек; теперь эта собака смотрела на меня, как на вещь, которую, вероятно, прикажут нести.
Между тем на ней были (мысль невольно соединяет власть с пышностью) простая батистовая
шляпа, такая же блуза с матросским воротником и шелковая
синяя юбка.
Вошел Мерцалов. Он был в летнем пальто, летней войлочной
шляпе и без калош. Его руки взбухли и
посинели от мороза, глаза провалились, щеки облипли вокруг десен, точно у мертвеца. Он не сказал жене ни одного слова, она ему не задала ни одного вопроса. Они поняли друг друга по тому отчаянию, которое прочли друг у друга в глазах.
Ходили нигилисты в пледах, очках обязательно и широкополых
шляпах, а народники — в красных рубахах, поддевках, смазных сапогах, также носили очки
синие или дымчатые и тоже длинные, по плечам, волосы. И те и другие были обязательно вооружены самодельными дубинами — лучшими считались можжевеловые, которые добывали в дремучих домшинских лесах.
Хохот этот относился не к нему, а к давно ожиданному мсье Вердие, который внезапно появился на платформе, в тирольской
шляпе,
синей блузе и верхом на осле; но кровь так и хлынула Литвинову в щеки, и горько стало ему: словно полынь склеила его стиснутые губы.
Спешно идут дзампоньяры — пастухи из Абруццы, горцы, в
синих коротких плащах и широких
шляпах. Их стройные ноги, в чулках из белой шерсти, опутаны крест-накрест темными ремнями, у двоих под плащами волынки, четверо держат в руках деревянные, высокого тона рожки.
Его карие глаза смотрят из-под густых бровей невесело, насмешливо; голос у него тяжелый, сиплый, речь медленна и неохотна.
Шляпа, волосатое разбойничье лицо, большие руки и весь костюм
синего сукна обрызганы белой каменной мукою, — очевидно, это он сверлит в скале скважины для зарядов.
Посредине их небольшой человечек в полосатой
синей паре и панаме, а рядом Ермолова, свежая и розовая от легкого загара, в сером дорожном платье и легкой, простой соломенной кругленькой
шляпе с черной лентой.
На полу беседки под навесом лежало что-то прикрытое рогожей. И еще что-то, тоже прикрытое, лежало на листе
синей сахарной бумаги, на скамейке, на которой в летние дни садилась публика, ожидавшая поезда. Однажды я видел здесь Урмановых. Они сидели рядом. Оба были веселы и красивы. Он, сняв
шляпу, проводил рукой по своим непокорным волосам, она что-то оживленно говорила ему.
На стене висел старый
синий мундир и его ровесница, треугольная
шляпа; над нею тремя гвоздиками прибита была лубочная картина, изображающая Карла XII верьхом.
День был холодный, пестрый, по
синему, вымороженному зимою небу быстро плыли облака, пятна света и теней купались в ручьях и лужах, то ослепляя глаза ярким блеском, то лаская взгляд бархатной мягкостью. Нарядно одетые девицы павами плыли вниз по улице, к Волге, шагали через лужи, поднимая подолы юбок и показывая чугунные башмаки. Бежали мальчишки с длинными удилищами на плечах, шли солидные мужики, искоса оглядывая группу у нашей лавки, молча приподнимая картузы и войлочные
шляпы.
Одет он был в
синее суконное полукафтанье и подпоясан красной шерстяной опояской; обыкновенная войлочная
шляпа, какую носили все рабочие, пестрядевая рубаха, ворот которой выставлялся из-под воротника кафтана, и черные кожаные перчатки дополняли костюм Авдея Михайлыча; судя по поклонам попадавшихся навстречу рабочих, плотинный играл видную роль на фабрике.
Несколько рабочих в
синих пестрядевых рубахах, в войлочных
шляпах и больших кожаных передниках прошли мимо меня; они как-то особенно мягко ступали в своих «прядениках» [Пряденики — пеньковая обувь.]; у входа в катальную, на низенькой деревянной скамейке, сидела кучка рабочих, вероятно, только что кончивших свою смену: раскрытые ворота рубашек, покрытые потом и раскрасневшиеся лица, низко опущенные жилистые руки — все говорило, что они сейчас только вышли из «огненной работы».
Ротмистр критически посмотрел на него. Парень был какой-то длинноволосый, с глуповатой скуластой рожей, украшенной вздернутым носом. На нем была надета
синяя блуза без пояса, а на голове торчал остаток соломенной
шляпы. Ноги босы.
Лариосик, открыв дверь, сталкивается в передней с входящим Шервинским. Тот в мерзкой
шляпе и изодранном пальто, в
синих очках.
Уже это обстоятельство выделяло его из остальной серой массы: его клетчатые брюки, запыленные ботинки, круглая
шляпа котелком, из-под которой выбивались мягкие белокурые волосы,
синие очки — все это как-то странно резало глаз, выступая на однообразном фоне партии.
Помнится, когда я ехал по берегу Байкала, мне встретилась девушка-бурятка в рубахе и в штанах из
синей дабы, верхом на лошади; я спросил у нее, не продаст ли она мне свою трубку, и, пока мы говорили, она с презрением смотрела на мое европейское лицо и на мою
шляпу, и в одну минуту ей надоело говорить со мной, она гикнула и поскакала прочь.
На берегу несколько мужичков лежали в
синих кафтанах, в новых поярковых
шляпах с лентами; выпивши, они лихо пели песни во все молодецкое горло (по счастию, в селе Поречье не было слабонервной барыни).
— И впрямь еще пароход, — отозвался стоявший плечо о плечо с Алексеем пожилой человек в широком
синем сюртуке и в мягкой валеной
шляпе. — Что запоздал? Аль закусывал на Телячьем Броду? [Мель, известная под названием Телячьего Брода.]
В середине стоял высокого роста господин, в
синих очках и войлочной, нарочно смятой
шляпе, из-под которой в беспорядке падали ему на плечи длинные, густые, курчавые и вдобавок нечесаные волосы.
Ардальон Полояров вывесил на свою скомканную войлочную
шляпу широкую
синюю атласную ленту, которой хватило бы на целый длинный кушак женского платья.
У многих служащих были надеты
синие галстуки, или
синие ленточки на
шляпе.
Кроме французских солдат, одетых в темно-синие куртки и белые широкие, стянутые у ног штаны и в анамских
шляпах на головах, тут были темнокожие тагалы в пестрых, светло-синих рубахах и таких же штанах, с несколько выкаченными глазами и толстыми губами, добродушные на вид люди, молчаливо покуривавшие сигары и с недоумением поглядывающие на берега чужой страны, куда их, неизвестно почему, перевезли вдруг с родного острова и теперь везут для усмирения таких же туземцев, как и они сами.
В ситцевой рубахе,
синь кафтан болоком,
шляпа с подхватцем, к тулье пристегнуты павлиньи перышки.
Только что вышли гости, показался в передней Василий Фадеев. Разрядился он в длиннополую сибирку тонкого
синего сукна, с мелкими борами назади, на шею повязал красный шелковый платок с голубыми разводами, вздел зеленые замшевые перчатки, в одной руке пуховую
шляпу держит, в другой «лепортицу». Ровно гусь, вытянул он из двери длинную шею свою, зорко, но робко поглядывая на хозяина, пока Марко Данилыч не сказал ему...
В дверях залы подле близоруко щурившейся начальницы стояла стройная, тоненькая, изящная, как французская статуэтка, нарядно, почти роскошно одетая дама в
синем шелковом платье и в огромной
шляпе со страусовыми перьями на голове.
Пономарь лениво звонил к вечерне, когда в ограду вошел рослый барин, в
синем пальто и низкой поярковой
шляпе.