Неточные совпадения
Какой тип священника лучше и любезнее для
народа, это покажет время; но личные мои
симпатии, несомненно, тянут к прежнему типу, и я очень рад, что он исчезает настолько медленно, что и теперь еще составляет большинство.
Везде в русском
народе к пьяному чувствуется некоторая
симпатия; в остроге же к загулявшему даже делались почтительны.
Принцесса возбудила в ливорнском населении общее любопытство и даже
симпатию.
Народ бегал за нею по улицам. Вечером она была в опере, и взоры всех обратились на красавицу, сиявшую счастием и довольством [Castera, 86.]. Но это был канун тюрьмы.
— Ну, ступайте с Богом. Только помните: первое условие — не горячиться, второе — быть внимательным и начеку каждую секунду, каждый миг. A главное, поосторожнее с жителями: ведь они все-таки принадлежат к австро-венгерским
народам и хотя все
симпатии галичан на стороне нас — победителей, a все же надо держать с ними ухо востро.
Но и с этим чисто польским придатком они все-таки вызывали во мне лично
симпатию за свою любовь к родине, за горячее и стойкое отстаивание своей национально-духовной независимости, которое недаром доставило им имя"народа-мученика".
Пожалуй, у мальчика и в самом деле могли образоваться русские вкусы и складываться русские
симпатии — любовь к земле, сострадание к закрепощенному
народу…
Французы очень симпатизируют русским, особенно военные; конечно,
симпатия эта обоюдная, и нет
народа более симпатичного для нас, русских, как французы.
«Все гениальные люди — евреи»… — парадоксально подтверждал он свои
симпатии к этому
народу.
Восторженные клики парижан, шедшие прямо от сердца и приветствовавшие «русского царя», принесшего Франции, измученной победами, и остальной Европе, измученной поражениями, миртовую ветвь мира, красноречиво говорили еще тогда о лежавших в глубине сердец обоих
народов взаимных
симпатиях, имеющих незыблемую опору в их территориальном положении и в их историческом прошлом.
Вот почему врожденная
симпатия французского
народа к русскому увеличилась со злосчастного для Франции семидесятого года.
Я положительно впился в него глазами, до того он мне сразу показался симпатичным, даже в его, безобразящем всех, костюме; но более всего меня поразило то обстоятельство, что при первом появлении его перед столом, где заседало начальство, лица, его составляющие: советник губернского правления, полицеймейстер, инспектор пересылки арестантов и смотритель — все по большей части сибирские служаки-старожилы, пропустившие мимо себя не одну тысячу этих «несчастненьких», как симпатично окрестил русский
народ арестантов, и сердца которых от долгой привычки закрылись для пропуска какого-либо чувства сожаления или
симпатии к этим, давно намозолившим им глаза варнакам, — сразу изменились…