Человек возжелал не символов истины, а самой истины, не символов красоты, а самой красоты, не
символов любви, а самой любви, не символов силы, а самой силы, не символов богообщения, а самого богообщения.
В культуре достигается не познание, а символы познания, не красота, а символы красоты, не любовь, а
символы любви, не соединение людей, а символы соединения, не власть над природой, а символы власти.
Неточные совпадения
— Мое бессмертие уже потому необходимо, что бог не захочет сделать неправды и погасить совсем огонь раз возгоревшейся к нему
любви в моем сердце. И что дороже
любви?
Любовь выше бытия,
любовь венец бытия, и как же возможно, чтобы бытие было ей неподклонно? Если я полюбил его и обрадовался
любви моей — возможно ли, чтоб он погасил и меня и радость мою и обратил нас в нуль? Если есть бог, то и я бессмертен! Voilà ma profession de foi. [Вот мой
символ веры (фр.).]
Хомяков утверждает, что церковь есть собрание людей (всех без различия клира и паствы), соединенных
любовью, что только людям, соединенным
любовью, открывается истина (Возлюбим друг друга, да единомыслием и т. д.) и что таковая церковь есть церковь, во-первых, признающая Никейский
символ, а во-вторых, та, которая после разделения церквей не признает папы и новых догматов.
Но при таком определении церкви является еще большее затруднение приравнять, как того хочет Хомяков, церковь, соединенную
любовью, с церковью, признающею Никейский
символ и правоту Фотия.
Пред нею дверь; с недоуменьем
Ее дрожащая рука
Коснулась верного замка…
Вошла, взирает с изумленьем…
И тайный страх в нее проник.
Лампады свет уединенный,
Кивот, печально озаренный;
Пречистой Девы кроткий лик
И крест,
любви символ священный,
Грузинка! все в душе твоей
Родное что-то пробудило...
Я прикажу, кончая дни мои,
Отнесть свой труп в пустыню и высокий
Курган над ним насыпать, и —
любвиСимвол ненарушимый — одинокий
Поставить крест: быть может издали,
Когда туман протянется в долине,
Иль свод небес взбунтуется, к вершине
Гостеприимной нищий пешеход,
Его заметив, медленно придет,
И, отряхнувши посох, безнадежней
Вздохнет о жизни будущей и прежней...
Два яблока, вися на ветке дивной
(Счастливый знак,
любви символ призывный),
Открыли ей неясную мечту.
— Хорошо… Клясться я не стану… Но вот медальон… Он имеет форму сердца… Он открывается… Пусть он будет
символом, что мое сердце всецело принадлежит тебе и всегда будет для тебя открыто… Верь мне, что из
любви к тебе я готов на все лучшее, и что каждый раз, когда меня станет соблазнять что-либо дурное, мысль об этой минуте и об этом медальоне-символе и надежда хоть когда-нибудь добиться твоей
любви станет воздерживать меня.