Неточные совпадения
Сильный западный
ветер поднимал столбами пыль с дорог и полей, гнул макушки высоких лип и берез сада и далеко относил падавшие желтые листья.
Чуприна развевалась по
ветру, вся открыта была
сильная грудь; теплый зимний кожух был надет в рукава, и пот градом лил с него, как из ведра.
Весла он не взял, и в тот момент, когда, пошатнувшись, упустил схватиться за очередную сваю,
сильный удар
ветра швырнул нос лодки от мостков в сторону океана.
Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно.
Ветер между тем час от часу становился
сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями.
Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: буран!..»
«Жажда развлечений, привыкли к событиям», — определил Самгин. Говорили негромко и ничего не оставляя в памяти Самгина; говорили больше о том, что дорожает мясо, масло и прекратился подвоз дров. Казалось, что весь город выжидающе притих. Людей обдувал не
сильный, но неприятно сыроватый
ветер, в небе являлись голубые пятна, напоминая глаза, полуприкрытые мохнатыми ресницами. В общем было как-то слепо и скучно.
Дни и ночи по улице, по крышам рыкал не
сильный, но неотвязный
ветер и воздвигал между домами и людьми стены отчуждения; стены были невидимы, но чувствовались в том, как молчаливы стали обыватели, как подозрительно и сумрачно осматривали друг друга и как быстро, при встречах, отскакивали в разные стороны.
Это было дома у Марины, в ее маленькой, уютной комнатке. Дверь на террасу — открыта, теплый
ветер тихонько перебирал листья деревьев в саду; мелкие белые облака паслись в небе, поглаживая луну, никель самовара на столе казался голубым, серые бабочки трепетали и гибли над огнем, шелестели на розовом абажуре лампы. Марина — в широчайшем белом капоте, — в широких его рукавах сверкают голые,
сильные руки. Когда он пришел — она извинилась...
Ехали долго, по темным улицам, где
ветер был
сильнее и мешал говорить, врываясь в рот. Черные трубы фабрик упирались в небо, оно имело вид застывшей тучи грязно-рыжего дыма, а дым этот рождался за дверями и окнами трактиров, наполненных желтым огнем. В холодной темноте двигались человекоподобные фигуры, покрикивали пьяные, визгливо пела женщина, и чем дальше, тем более мрачными казались улицы.
Нас, как я сказал выше, держал почти на одном месте противный восточный и северо-восточный
ветер, неровный,
сильный, с беспрерывными шквалами.
Начиная с апреля суда приходят сюда; и те, которые стоят в Столовой бухте, на зиму переходят сюда же, чтобы укрыться от
сильных юго-западных
ветров.
Но отец Аввакум имел, что французы называют, du guignon [неудачу — фр.]. К вечеру стал подувать порывистый ветерок, горы закутались в облака. Вскоре облака заволокли все небо. А я подготовлял было его увидеть Столовую гору, назначил пункт, с которого ее видно, но перед нами стояли горы темных туч, как будто стены, за которыми прятались и Стол и Лев. «Ну, завтра увижу, — сказал он, — торопиться нечего».
Ветер дул
сильнее и
сильнее и наносил дождь, когда мы вечером, часов в семь, подъехали к отелю.
Качка была, да не
сильная, хотя вчера дул свежий
ветер, ровный, резкий и холодный.
Боже сохрани, застанет непогода!» Представьте себе этот вой
ветра, только в десять, в двадцать раз
сильнее, и не в поле, а в море, — и вы получите слабое понятие о том, что мы испытывали в ночи с 8-го на 9-е и все 9-е число июля, выходя из Китайского моря в Тихий океан.
Но
ветер был не совсем попутный, и потому нас потащил по заливу
сильный пароход и на рассвете воротился, а мы стали бороться с поднявшимся бурным или, как моряки говорят, «свежим»
ветром.
Пасмурно и ветрено; моросит дождь;
ветер сильный.
Иногда бросало так, что надо было крепко ухватиться или за пушечные тали, или за первую попавшуюся веревку.
Ветер между тем завывал больше и больше. У меня дверь была полуоткрыта, и я слышал каждый шум, каждое движение на палубе: слышал, как часа в два вызвали подвахтенных брать рифы, сначала два, потом три, спустили брам-реи, а
ветер все крепче. Часа в три утра взяли последний риф и спустили брам-стеньги. Начались
сильные размахи.
Сильный космический
ветер колеблет все страны, народы и культуры.
Во вторую половину ночи все небо покрылось тучами. От Дерсу я научился распознавать погоду и приблизительно мог сказать, что предвещают тучи в это время года: тонкие слоистые облака во время штиля, если они лежат полосами на небе, указывают на
ветер, и чем дольше стоит такая тишь, тем
сильнее будет
ветер.
Наутро, 10 августа, я проснулся от
сильного шума. Не надо было выходить из фанзы, чтобы понять, в чем дело. Дождь лил как из ведра.
Сильные порывы
ветра сотрясали фанзу до основания.
К утру
ветер начал стихать.
Сильные порывы сменялись периодами затишья. Когда рассвело, я не узнал места: одна фанза была разрушена до основания, у другой выдавило стену; много деревьев, вывороченных с корнями, лежало на земле. С восходом солнца
ветер упал до штиля; через полчаса он снова начал дуть, но уже с южной стороны.
Хотя желуди и созревают, но сами не спадают на землю, а их сбивают
сильные осенние
ветры.
Он взял винтовку и выстрелил в воздух. Как раз в это время налетел
сильный порыв
ветра. Звук выстрела затерялся где-то поблизости.
После 1 декабря
сильные северо-западные
ветры стали стихать. Иногда выпадали совершенно тихие дни. Показания анемометра колебались теперь в пределах от 60 до 75, но вместе с тем стали увеличиваться морозы.
По наблюдениям староверов, если на западе в горах небо чистое — погода будет тихая, но если с утра там поднимаются кучевые облака — это верный признак
сильного северо-западного
ветра.
Последние два дня дул
сильный северо-западный
ветер. Он ломал сучья деревьев и носил их по воздуху, как пылинки. К вечеру 6 ноября
ветер вдруг сразу стих. Мы так привыкли к его шуму, что неожиданно наступившая тишина показалась нам даже подозрительной.
С утра погода хмурилась. Воздух был наполнен снежной пылью. С восходом солнца поднялся
ветер, который к полудню сделался порывистым и
сильным. По реке кружились снежные вихри; они зарождались неожиданно, словно сговорившись, бежали в одну сторону и так же неожиданно пропадали. Могучие кедры глядели сурово и, раскачиваясь из стороны в сторону, гулко шумели, словно роптали на непогоду.
Сильный порывистый
ветер клубами гнал с моря туман. Точно гигантские волны, катился он по земле и смешивался в горах с дождевыми тучами.
Утром 12 августа, на рассвете, подул
сильный северовосточный
ветер, но скоро стих.
Ночью поднялся
сильный порывистый
ветер.
Вдруг
ветер сразу упал. Издали донесся до нас шум озера Ханка. Начало смеркаться, и одновременно с тем в воздухе закружилось несколько снежинок. Штиль продолжался несколько минут, и вслед за тем налетел вихрь. Снег пошел
сильнее.
Вечером у всех было много свободного времени. Мы сидели у костра, пили чай и разговаривали между собой. Сухие дрова горели ярким пламенем. Камыши качались и шумели, и от этого шума
ветер казался
сильнее, чем он был на самом деле. На небе лежала мгла, и сквозь нее чуть-чуть виднелись только крупные звезды. С озера до нас доносился шум прибоя. К утру небо покрылось слоистыми облаками. Теперь
ветер дул с северо-запада. Погода немного ухудшилась, но не настолько, чтобы помешать нашей экскурсии.
И точно в ответ на его слова в горах послышался шум, потом налетел
сильный порыв
ветра с той стороны, откуда мы его не ожидали. Дрова разгорелись ярким пламенем. Вслед за первым порывом налетел второй, потом третий, пятый, десятый, и каждый порыв был продолжительнее предыдущего. Хорошо, что палатки наши были крепко привязаны, иначе их сорвало бы
ветром.
21-го мы еще отстаивались от пурги. Теперь
ветер переменился и дул с северо-востока, зато порывы его сделались
сильнее. Даже вблизи бивака ничего нельзя было рассмотреть.
26 числа небо начало хмуриться. Порывистый
ветер гнал тучи в густой туман. Это был плохой признак. Ночью пошел дождь с
ветром, который не прекращался подряд 3 суток. 28-го числа разразилась
сильная буря с проливным дождем. Вода стекала с гор стремительными потоками; реки переполнились и вышли из берегов; сообщение поста Ольги с соседними селениями прекратилось.
Рассчитывать на перемену погоды к лучшему было нельзя. К дождю присоединился
ветер, появился туман. Он то заволакивал вершины гор, то опускался в долину, то вдруг опять подымался кверху, и тогда дождь шел еще
сильнее.
— Катерина! меня не казнь страшит, но муки на том свете… Ты невинна, Катерина, душа твоя будет летать в рае около бога; а душа богоотступного отца твоего будет гореть в огне вечном, и никогда не угаснет тот огонь: все
сильнее и
сильнее будет он разгораться: ни капли росы никто не уронит, ни
ветер не пахнет…
Но вот порыв
ветра, дождь застучал
сильнее, где-то зашумели деревья — и опять глубокий, отчаянный вздох: «Ах, боже мой, боже мой!»
Среди яркой и оживленной мелодии, счастливой и свободной, как степной
ветер, и как он, беззаботной среди пестрого и широкого гула жизни, среди то грустного, то величавого напева народной песни все чаще, все настойчивее и
сильнее прорывалась какая-то за душу хватающая нота.
Недоконченная сия речь столь же была выражения исполнена, как у Виргилия в «Энеиде» речь Эола к
ветрам: «Я вас!»… и, сокращенной видом плети властновелительного гранодера, староста столь же живо ощущал мощь десницы грозящего воина, как бунтующие
ветры ощущали над собою власть
сильной Эоловой остроги.
Тучи, до сего времени неподвижно лежавшие на небе, вдруг пришли в движение. Темносерые с разлохмаченными краями, словно грязная вата, они двигались вразброд, сталкивались и поглощали друг друга.
Ветер, появившийся сначала в высших слоях атмосферы, скоро спустился на землю, сначала небольшой, потом все
сильнее и
сильнее. Небо стало быстро очищаться.
Волны подгоняли нашу утлую ладью, вздымали ее кверху и накреняли то на один, то на другой бок. Она то бросалась вперед, то грузно опускалась в промежутки между волнами и зарывалась носом в воду. Чем
сильнее дул
ветер, тем быстрее бежала наша лодка, но вместе с тем труднее становилось плавание. Грозные валы, украшенные белыми гребнями, вздымались по сторонам. Они словно бежали вперегонки, затем опрокидывались и превращались в шипящую пену.
Сильным порывом
ветра меня чуть не опрокинуло на землю, но я удержался, ухватившись за жердь, глубоко воткнутую в гальку, которой было прижато корье на крыше нашей «гостиницы».
В это время неподвижный доселе воздух всколыхнулся. Внезапно налетел
ветер, испуганно зашумели деревья. Стало еще темнее. Несколько крупных капель тяжело упало на землю. Я понял, что мне не удастся уйти от дождя и остановился на минуту, чтобы осмотреться. Вдруг весь лес вспыхнул голубоватым пламенем.
Сильный удар грома потряс воздух и землю, и вслед за тем хлынул ливень.
Евсеич, опасаясь
сильного и холодного
ветра, сказал мне: «Пойдем, соколик, в горницу; река еще не скоро взломается, а ты прозябнешь.
Был
сильный встречный
ветер.
Выстрелы уже слышались, особенно иногда, когда не мешали горы, или доносил
ветер, чрезвычайно ясно, часто и, казалось, близко: то как будто взрыв потрясал воздух и невольно заставлял вздрагивать, то быстро друг за другом следовали менее
сильные звуки, как барабанная дробь, перебиваемая иногда поразительным гулом, то всё сливалось в какой-то перекатывающийся треск, похожий на громовые удары, когда гроза во всем разгаре, и только что полил ливень.
Лицо у него распухшее, волосы на голове и бороде растрепанные, с
сильною проседью, голос громкий, но сиплый, простуженный, глаза навыкате и воспаленные, частью от непомерного употребления водки, частью от постоянного нахождения на
ветру.
— Испортили мне дочь, — хрипит, и потащил её, шлёпая по лужам, а она, прыгая за ним на тонких ножках, качается, как ветка около ствола, под
ветром сильным. Жалко глядеть. Что с ней будет теперь.
— Это правда, Олеся. Это и со мной так было, — сказал я, прикасаясь губами к ее виску. — Я до тех пор не знал, что люблю тебя, покамест не расстался с тобой. Недаром, видно, кто-то сказал, что разлука для любви то же, что
ветер для огня: маленькую любовь она тушит, а большую раздувает еще
сильней.
Ветер за стенами дома бесился, как старый озябший голый дьявол. В его реве слышались стоны, визг и дикий смех. Метель к вечеру расходилась еще
сильнее. Снаружи кто-то яростно бросал в стекла окон горсти мелкого сухого снега. Недалекий лес роптал и гудел с непрерывной, затаенной, глухой угрозой…