Неточные совпадения
Тут действует то же чувство, которое заставляло меня походом [
На военной службе — до 1825 г.]
сидеть на лошади и вести ее в поводу, когда спешивала вся
батарея, — чуть ли не я один это делал и нисколько не винил других офицеров, которым не хотелось в жар, по глубокому песку проходить по нескольку верст.
Где
на батарее сидит кучка матросов, где по середине площадки, до половины потонув в грязи, лежит разбитая пушка, где пехотный солдатик, с ружьем переходящий через
батареи и с трудом вытаскивающий ноги из липкой грязи; везде, со всех сторон и во всех местах, видите черепки, неразорванные бомбы, ядра, следы лагеря, и всё это затопленное в жидкой, вязкой грязи.
Мы
на цыпочках прошли в следующую комнату, где
сидели два заводских управителя, доктор, становой и еще несколько мелких служащих.
На одном столе помещалась
батарея бутылок всевозможного вина, а за другим шла игра в карты. Одним словом, по случаю сплава всем работы было по горло, о чем красноречиво свидетельствовали раскрасневшиеся лица, блуждающие взгляды и не совсем связные разговоры. Из опасения разбудить «самого» говорили почтительным полушепотом.
На одной из наших
батарей, попавшую
на позицию, к которой японцы пристрелялись, выбыли из строя все офицеры, начальство принял унтер-офицер, у которого уже была оторвана кисть правой руки — он, кое-как перевязав её рукавом рубахи, левой рукой работает над орудием, пока не падает мёртвым, сражённый шрапнелью. Тут же
на полях Вафангоу выказалась во всём своём блеске доблесть русской женщины — сестра милосердия г-жа Воронова под градом пуль, спокойно
сидя на коне, распоряжалась действиями санитаров.
В недалеком расстоянии от места сражения
на батарее сидел, подперев голову рукой, генерал с одною звездою
на груди.
Вот сейчас я
сижу у офицеров, пишу письмо и пью чай из стакана с подстаканником, но вот-вот затрещит телефон и… все меняется, как сон: переведут
батарею на версту в сторону или вперед, придется рыть тугую, холодную землю, вырыть к ночи холодную землянку — ох, как холодно теперь в окопах! — и завалиться в ней спать, сырому и голодному.
Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно
сидел на откосе вала, или с робкою улыбкой, учтиво сторонясь пред солдатами, прохаживался по
батарее под выстрелами, так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным, собакам, петухам, козлам, и вообще животным, живущим при воинских командах.
— Вот тут наша
батарея стоит, — сказал штаб-офицер, указывая
на самый высокий пункт, — того самого чудака, что без сапог
сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.