Неточные совпадения
И бог знает чем разрешилось бы всеобщее смятение, если бы в эту
минуту не послышался звон колокольчика и вслед за тем не подъехала к бунтующим телега, в которой
сидел капитан-исправник, а с ним рядом… исчезнувший градоначальник!
Сидя в кабинете Каренина и слушая его проект о причинах дурного состояния русских финансов, Степан Аркадьич выжидал только
минуты, когда тот кончит, чтобы заговорить о своем деле и об Анне.
Алексей Александрович забыл о графине Лидии Ивановне, но она не забыла его. В эту самую тяжелую
минуту одинокого отчаяния она приехала к нему и без доклада вошла в его кабинет. Она застала его в том же положении, в котором он
сидел, опершись головой на обе руки.
— Пусти, пусти, поди! — заговорила она и вошла в высокую дверь. Направо от двери стояла кровать, и на кровати
сидел, поднявшись, мальчик в одной расстегнутой рубашечке и, перегнувшись тельцем, потягиваясь, доканчивал зевок. В ту
минуту, как губы его сходились вместе, они сложились в блаженно-сонную улыбку, и с этою улыбкой он опять медленно и сладко повалился назад.
Она
сидела в гостиной, под лампой, с новою книгой Тэна и читала, прислушиваясь к звукам ветра на дворе и ожидая каждую
минуту приезда экипажа.
Он видел, что мало того, чтобы
сидеть ровно, не качаясь, — надо еще соображаться, ни на
минуту не забывая, куда плыть, что под ногами вода, и надо грести, и что непривычным рукам больно, что только смотреть на это легко, а что делать это, хотя и очень радостно, но очень трудно.
Теперь они были наедине, и Анна не знала, о чем говорить. Она
сидела у окна, глядя на Долли и перебирая в памяти все те, казавшиеся неистощимыми, запасы задушевных разговоров, и не находила ничего. Ей казалось в эту
минуту, что всё уже было сказано.
Онегин вновь часы считает,
Вновь не дождется дню конца.
Но десять бьет; он выезжает,
Он полетел, он у крыльца,
Он с трепетом к княгине входит;
Татьяну он одну находит,
И вместе несколько
минутОни
сидят. Слова нейдут
Из уст Онегина. Угрюмый,
Неловкий, он едва-едва
Ей отвечает. Голова
Его полна упрямой думой.
Упрямо смотрит он: она
Сидит покойна и вольна.
Бывало, как досыта набегаешься внизу по зале, на цыпочках прокрадешься наверх, в классную, смотришь — Карл Иваныч
сидит себе один на своем кресле и с спокойно-величавым выражением читает какую-нибудь из своих любимых книг. Иногда я заставал его и в такие
минуты, когда он не читал: очки спускались ниже на большом орлином носу, голубые полузакрытые глаза смотрели с каким-то особенным выражением, а губы грустно улыбались. В комнате тихо; только слышно его равномерное дыхание и бой часов с егерем.
И глаза ее вдруг наполнились слезами; быстро она схватила платок, шитый шелками, набросила себе на лицо его, и он в
минуту стал весь влажен; и долго
сидела, забросив назад свою прекрасную голову, сжав белоснежными зубами свою прекрасную нижнюю губу, — как бы внезапно почувствовав какое укушение ядовитого гада, — и не снимая с лица платка, чтобы он не видел ее сокрушительной грусти.
Она все
сидела в головах милых сыновей своих, ни на
минуту не сводила с них глаз и не думала о сне.
Все
сижу и уж так рад походить
минут пять… геморрой-с… все гимнастикой собираюсь лечиться; там, говорят, статские, действительные статские и даже тайные советники охотно через веревочку прыгают-с; вон оно как, наука-то, в нашем веке-с… так-с…
Минуты две продолжалось молчание. Он
сидел потупившись и смотрел в землю; Дунечка стояла на другом конце стола и с мучением смотрела на него. Вдруг он встал...
— И зачем, зачем я ей сказал, зачем я ей открыл! — в отчаянии воскликнул он через
минуту, с бесконечным мучением смотря на нее, — вот ты ждешь от меня объяснений, Соня,
сидишь и ждешь, я это вижу; а что я скажу тебе? Ничего ведь ты не поймешь в этом, а только исстрадаешься вся… из-за меня! Ну вот, ты плачешь и опять меня обнимаешь, — ну за что ты меня обнимаешь? За то, что я сам не вынес и на другого пришел свалить: «страдай и ты, мне легче будет!» И можешь ты любить такого подлеца?
Он очень хорошо знал, он отлично хорошо знал, что они в это мгновение уже в квартире, что очень удивились, видя, что она отперта, тогда как сейчас была заперта, что они уже смотрят на тела и что пройдет не больше
минуты, как они догадаются и совершенно сообразят, что тут только что был убийца и успел куда-нибудь спрятаться, проскользнуть мимо них, убежать; догадаются, пожалуй, и о том, что он в пустой квартире
сидел, пока они вверх проходили.
Вдруг послышалось, что в комнате, где была старуха, ходят. Он остановился и притих, как мертвый. Но все было тихо, стало быть померещилось. Вдруг явственно послышался легкий крик или как будто кто-то тихо и отрывисто простонал и замолчал. Затем опять мертвая тишина, с
минуту или с две. Он
сидел на корточках у сундука и ждал, едва переводя дух, но вдруг вскочил, схватил топор и выбежал из спальни.
Тот был дома, в своей каморке, и в эту
минуту занимался, писал, и сам ему отпер. Месяца четыре, как они не видались. Разумихин
сидел у себя в истрепанном до лохмотьев халате, в туфлях на босу ногу, всклокоченный, небритый и неумытый. На лице его выразилось удивление.
— Здоров, здоров! — весело крикнул навстречу входящим Зосимов. Он уже
минут с десять как пришел и
сидел во вчерашнем своем углу на диване. Раскольников
сидел в углу напротив, совсем одетый и даже тщательно вымытый и причесанный, чего уже давно с ним не случалось. Комната разом наполнилась, но Настасья все-таки успела пройти вслед за посетителями и стала слушать.
— Предчувствие у меня такое, Дуня. Ну, веришь иль нет, как вошла она, я в ту же
минуту и подумала, что тут-то вот главное-то и
сидит…
Было душно, так что было даже нестерпимо
сидеть, и все до того было пропитано винным запахом, что, кажется, от одного этого воздуха можно было в пять
минут сделаться пьяным.
Они оба замолчали, и молчание длилось даже до странности долго,
минут с десять. Раскольников облокотился на стол и молча ерошил пальцами свои волосы. Порфирий Петрович
сидел смирно и ждал. Вдруг Раскольников презрительно посмотрел на Порфирия.
Слушай внимательно: и дворник, и Кох, и Пестряков, и другой дворник, и жена первого дворника, и мещанка, что о ту пору у ней в дворницкой
сидела, и надворный советник Крюков, который в эту самую
минуту с извозчика встал и в подворотню входил об руку с дамою, — все, то есть восемь или десять свидетелей, единогласно показывают, что Николай придавил Дмитрия к земле, лежал на нем и его тузил, а тот ему в волосы вцепился и тоже тузил.
Да, это так; это все так. Он, впрочем, это и прежде знал, и совсем это не новый вопрос для него; и когда ночью решено было в воду кинуть, то решено было безо всякого колебания и возражения, а так, как будто так тому и следует быть, как будто иначе и быть невозможно… Да, он это все знал и все помнил; да чуть ли это уже вчера не было так решено, в ту самую
минуту, когда он над сундуком
сидел и футляры из него таскал… А ведь так!..
Иван Игнатьич отправился за башкирцем, который
сидел в анбаре под ключом у комендантши, и через несколько
минут невольника привели в переднюю.
Императрица
сидела за своим туалетом. Несколько придворных окружали ее и почтительно пропустили Марью Ивановну. Государыня ласково к ней обратилась, и Марья Ивановна узнала в ней ту даму, с которой так откровенно изъяснялась она несколько
минут тому назад. Государыня подозвала ее и сказала с улыбкою: «Я рада, что могла сдержать вам свое слово и исполнить вашу просьбу. Дело ваше кончено. Я убеждена в невинности вашего жениха. Вот письмо, которое сами потрудитесь отвезти к будущему свекру».
Через несколько
минут они
сидели в сумрачном, но уютном уголке маленького ресторана; Лютов молитвенно заказывал старику лакею...
Через несколько
минут, проводив Спиваков и возвратясь в сад, Клим увидал мать все там же, под вишней, она
сидела, опустив голову на грудь, закинув руки на спинку скамьи.
И, съехав на край дивана,
сидя в неудобной позе, придав своему лицу испуганное выражение, он
минут пять брызгал во все стороны словами, связь которых Клим не сразу мог уловить.
Сидел он, широко расставив ноги, сильно потея, шевелил усами, точно рак, и каждую
минуту крякал.
— Ах, оставь, — сердито откликнулся Самгин.
Минуту, две оба молчали, неподвижно
сидя друг против друга. Самгин курил, глядя в окно, там блестело шелковое небо, луна освещала беломраморные крыши, — очень знакомая картина.
Бывали
минуты, когда Клим Самгин рассматривал себя как иллюстрированную книгу, картинки которой были одноцветны, разнообразно неприятны, а объяснения к ним, не удовлетворяя, будили грустное чувство сиротства. Такие
минуты он пережил,
сидя в своей комнате, в темном уголке и тишине.
Лидия не пришла пить чай, не явилась и ужинать. В течение двух дней Самгин
сидел дома, напряженно ожидая, что вот, в следующую
минуту, Лидия придет к нему или позовет его к себе. Решимости самому пойти к ней у него не было, и был предлог не ходить: Лидия объявила, что она нездорова, обед и чай подавали для нее наверх.
«Приятельское, — мысленно усмехнулся Клим, шагая по комнате и глядя на часы. — Сколько времени
сидел этот человек: десять
минут, полчаса? Наглое и глупое предложение его не оскорбило меня, потому что не могу же я подозревать себя способным на поступок против моей чести…»
Через
минуту Самгин имел основание думать, что должно повториться уже испытанное им: он
сидел в кабинете у стола, лицом к свету, против него, за столом, помещался офицер, только обстановка кабинета была не такой домашней, как у полковника Попова, а — серьезнее, казенней.
— Королева
сидела в гробу, обнимая графиню. Испуганная стража закрыла дверь. Знали, что графиня Стенбок тоже опасно больна. Послан был гонец в замок к ней и, — оказалось, что она умерла именно в ту самую
минуту, когда ее видели в объятиях усопшей королевы.
Через десяток
минут Самгин
сидел в вагоне второго класса.
А Миша постепенно вызывал чувство неприязни к нему. Молчаливый, скромный юноша не давал явных поводов для неприязни, он быстро и аккуратно убирал комнаты, стирал пыль не хуже опытной и чистоплотной горничной, переписывал бумаги почти без ошибок, бегал в суд, в магазины, на почту, на вопросы отвечал с предельной точностью. В свободные
минуты сидел в прихожей на стуле у окна, сгибаясь над книгой.
Он посидел еще десяток
минут, слушая, как в биллиардной яростно вьется, играет песня, а ее режет удалой свист, гремит смех, барабанят ноги плясунов, и уже неловко было
сидеть одному, как бы демонстрируя против веселья героев.
Парня осторожно положили поперек дороги Самгина, в
минуту собралась толпа, заткнув улицу; высокий, рыжеватый человек в кожаной куртке вел мохнатенькую лошадь, на козлах саней
сидел знакомый извозчик, размахивая кнутом, и плачевно кричал...
Так, с поднятыми руками, она и проплыла в кухню. Самгин, испуганный ее шипением, оскорбленный тем, что она заговорила с ним на ты, постоял
минуту и пошел за нею в кухню. Она, особенно огромная в сумраке рассвета,
сидела среди кухни на стуле, упираясь в колени, и по бурому, тугому лицу ее текли маленькие слезы.
И через
минуту Клим,
сидя против него, слушал...
Как-то днем, в стороне бульвара началась очень злая и частая пальба. Лаврушку с его чумазым товарищем послали посмотреть: что там?
Минут через двадцать чумазый привел его в кухню облитого кровью, — ему прострелили левую руку выше локтя. Голый до пояса, он
сидел на табурете, весь бок был в крови, — казалось, что с бока его содрана кожа. По бледному лицу Лаврушки текли слезы, подбородок дрожал, стучали зубы. Студент Панфилов, перевязывая рану, уговаривал его...
— Я Варваре Кирилловне служу, и от нее распоряжений не имею для вас… — Она ходила за Самгиным, останавливаясь в дверях каждой комнаты и, очевидно, опасаясь, как бы он не взял и не спрятал в карман какую-либо вещь, и возбуждая у хозяина желание стукнуть ее чем-нибудь по голове. Это продолжалось
минут двадцать, все время натягивая нервы Самгина. Он курил, ходил,
сидел и чувствовал, что поведение его укрепляет подозрения этой двуногой щуки.
Юрин начал играть на фисгармонии что-то торжественное и мрачное. Женщины,
сидя рядом, замолчали. Орехова слушала, благосклонно покачивая головою, оттопырив губы, поглаживая колено. Плотникова, попудрив нос, с
минуту посмотрев круглыми глазами птицы в спину музыканта, сказала тихонько...
Так
сидел он
минуту, две.
Посидев еще
минуты две, Клим простился и пошел домой. На повороте дорожки он оглянулся: Дронов еще
сидел на скамье, согнувшись так, точно он собирался нырнуть в темную воду пруда. Клим Самгин с досадой ткнул землю тростью и пошел быстрее.
«Ну, пойдем», — сказал он себе, быстро шагая в холод тьмы, а через
минуту мимо его пронеслась, далеко выбрасывая ноги, темная лошадь; в санках
сидели двое. Самгин сокрушенно вздохнул.
Сердито, звонким голоском Морозов посоветовал ему сначала привести себя в порядок, постричься, помыться. Через
минуту Гапон
сидел на стуле среди комнаты, а человек с лицом старика начал стричь его. Но, видимо, ножницы оказались тупыми или человек этот — неловким парикмахером, — Гапон жалобно вскрикнул...
Обиделись еще двое и, не слушая объяснений, ловко и быстро маневрируя, вогнали Клима на двор, где
сидели три полицейских солдата, а на земле, у крыльца, громко храпел неказисто одетый и, должно быть, пьяный человек. Через несколько
минут втолкнули еще одного, молодого, в светлом костюме, с рябым лицом; втолкнувший сказал солдатам...
Через несколько
минут он
сидел в экипаже, щедро осыпаемый снегом.