Неточные совпадения
Все это я обдумал и совершенно уяснил себе,
сидя в пустой комнате Васина, и мне даже вдруг пришло
в голову, что пришел я к Васину, столь жаждая от него
совета, как поступить, — единственно с тою целью, чтобы он увидал при этом, какой я сам благороднейший и бескорыстнейший человек, а стало быть, чтоб и отмстить ему тем самым за вчерашнее мое перед ним принижение.
Вечером я
сидел с Дерсу у костра и беседовал с ним о дальнейшем маршруте по реке Лефу. Гольд говорил, что далее пойдут обширные болота и бездорожье, и советовал плыть на лодке, а лошадей и часть команды оставить
в Ляличах.
Совет его был вполне благоразумный. Я последовал ему и только изменил местопребывание команды.
Больше десяти лет
сидит сиднем дедушка
в своем домике, никуда не выезжает и не выходит. Только два раза
в год ему закладывают дрожки, и он отправляется
в опекунский
совет за получением процентов. Нельзя сказать, что причина этой неподвижности лежит
в болезни, но он обрюзг, отвык от людей и обленился.
Дня через три мы узнали, что они пойманы, привезены
в город и
сидят день и ночь
в карцере
в ожидании педагогического
совета…
— Вы никогда не думали, славяночка, что все окружающее вас есть замаскированная ложь? Да… Чтобы вот вы с Дидей
сидели в такой комнате, пользовались тюремным надзором мисс Дудль, наконец моими медицинскими
советами, завтраками, пользовались свежим бельем, — одним словом, всем комфортом и удобством так называемого культурного существования, — да, для всего этого нужно было пустить по миру тысячи людей. Чтобы Дидя и вы вели настоящий образ жизни, нужно было сделать тысячи детей нищими.
— Что до меня, то я на этот счет успокоен и
сижу вот уже седьмой год
в Карльсруэ. И когда прошлого года городским
советом положено было проложить новую водосточную трубу, то я почувствовал
в своем сердце, что этот карльсруйский водосточный вопрос милее и дороже для меня всех вопросов моего милого отечества… за всё время так называемых здешних реформ.
По обыкновению, я сейчас же полетел к Глумову. Я горел нетерпением сообщить об этом странном коллоквиуме, дабы общими силами сотворить по этому случаю
совет, а затем, буде надобно, то и план действий начертать. Но Глумов уже как бы предвосхитил мысль Алексея Степаныча. Тщательно очистив письменный стол от бумаг и книг,
в обыкновенное время загромождавших его, он
сидел перед порожним пространством… и набивал папироски.
— Тебе не сидится, а я лошадок не дам! — шутил Иудушка, — не дам лошадок, и
сиди у меня
в плену! Вот неделя пройдет — ни слова не скажу! Отстоим обеденку, поедим на дорожку, чайку попьем, побеседуем… Наглядимся друг на друга — и с Богом! Да вот что! не съездить ли тебе опять на могилку
в Воплино? Все бы с бабушкой простилась — может, покойница и благой бы
совет тебе подала!
Большую часть времени она
сидела перед портретом старого помпадура и все вспоминала, все вспоминала. Случалось иногда, что люди особенно преданные успевали-таки проникать
в ее уединение и уговаривали ее принять участие
в каком-нибудь губернском увеселении. Но она на все эти уговоры отвечала презрительною улыбкой. Наконец это сочтено было даже опасным. Попробовали призвать на
совет надворного советника Бламанже и заставили его еще раз стать перед ней на колени.
Выразив удовольствие, что случайно дал полезный
совет, я спустился
в небольшую каюту с маленьким окном
в стене кормы, служившую столовой, и сел на скамью к деревянному простому столу, где уже
сидел Тоббоган.
Если я
сижу в деревне, умно веду свое хозяйство и не отказываю
в добром
совете нуждающемуся — я, очевидно, приношу жертву положительную.
В комнате присяжных
сидело несколько незанятых адвокатов и тех, коих была очередь давать
советы.
Когда рассветает, я
сижу в постели, обняв руками колена, и от нечего делать стараюсь познать самого себя. «Познай самого себя» — прекрасный и полезный
совет; жаль только, что древние не догадались указать способ, как пользоваться этим
советом.
Зато хлебосольством и славились московские бояре, и спесивы были неимоверно своим богатством и породою, хотя самые породистые из них часто, по словам Кошихина,
сидели в царском
совете, «брады свои уставя и ничего не отвещая, понеже царь жаловал многих бояр не по разуму их, но по великой породе, и многие из них грамоте не ученые и нестудерованые» (Кошихин, гл. II, стр. 5).
Вот чего не предусмотрели ни Бажанов, ни
Советов, а между тем такого рода недоумения встречаются чуть не на каждом шагу. Везде культурный человек видит себя лишним, везде он чувствует себя
в положении того мужа, у которого жена мучилась
в потугах рождения, а он
сидел у ее изголовья и покряхтывал. Везде, на всех лицах, во всех ответах он читает и слышит одно слово: надоел! надоел! надоел!
— Следуя вашим
советам, я прервал много грубых знакомств и смягчил отчасти грубость привычек, — начал опять Ярослав Ильич несколько робким и вкрадчивым голосом. —
В свободное от должности время большею частию
сижу дома; по вечерам читаю какую-нибудь полезную книгу и… у меня одно желание, Василий Михайлович, приносить хоть посильную пользу отечеству…
Часа через два я
сидел уже
в телеге, напутствуемый
советами приятеля. Добрые лошади тронулись сразу, а ямщик, подбодренный обещанием на водку, гнал их всю дорогу, как говорится,
в три кнута; до Б. мы доехали живо.
Был какой-то ученый, какой-то трудной специальности, говорили, будто астроном. Ему надо было написать ученое сочинение на какую-то степень по этому предмету, который он хорошо знал, но был совершенно бездарен.
Сидел,
сидел этот ученый, мучился и пришел
в отчаяние, а Самбурский был к ним вхож и
в доме дружен. Видит он это горе, день, два, месяц, давал
советы, обещал помощь и, наконец, рассердясь, говорит...
Надо еще упомянуть о том, что случилось поздно вечером
в самый день, как он виделся с княжною
в бильярдной дворца.
Сидел он
в своем кабинете с Зудой и рассказывал ему свою заносчивую ссору с Бироном, скорбя, что не послушался
советов друзей. Вдруг за стеной кабинета,
в гардеробной, кто-то застонал, и вскоре раздался визг и крик.
Товарищ его осторожно снял ношу свою, приставил ее к дереву, молча поклонился еще раз Вульфу и невесте его. Все общество расположилось, по удобности или по вкусу, кто на подушках из кареты, кто на мураве. Слепец,
сидя на двух подушках, возвышался над всеми целою головою: казалось, старость председала
в совете красоты и мужества.