Неточные совпадения
В каморку постучалися.
Макар ушел…
Сидела я,
Ждала, ждала, соскучилась.
Приотворила дверь.
К крыльцу
карету подали.
«Сам едет?» — Губернаторша! —
Ответил мне Макар
И бросился на лестницу.
По лестнице спускалася
В собольей шубе барыня,
Чиновничек при ней.
— Это было рано-рано утром. Вы, верно, только проснулись. Maman ваша спала
в своем уголке. Чудное утро было. Я иду и думаю: кто это четверней
в карете? Славная четверка с бубенчиками, и на мгновенье вы мелькнули, и вижу я
в окно — вы
сидите вот так и обеими руками держите завязки чепчика и о чем-то ужасно задумались, — говорил он улыбаясь. — Как бы я желал знать, о чем вы тогда думали. О важном?
В карете дремала
в углу старушка, а у окна, видимо только что проснувшись,
сидела молодая девушка, держась обеими руками за ленточки белого чепчика. Светлая и задумчивая, вся исполненная изящной и сложной внутренней, чуждой Левину жизни, она смотрела через него на зарю восхода.
Он пошел к двери и оглянулся. Она
сидит неподвижно: на лице только нетерпение, чтоб он ушел. Едва он вышел, она налила из графина
в стакан воды, медленно выпила его и потом велела отложить
карету. Она села
в кресло и задумалась, не шевелясь.
Часов
в десять-одиннадцать, не говоря уже о полудне,
сидите ли вы дома, поедете ли
в карете, вы изнеможете: жар сморит; напрасно будете противиться сну.
Он двоих пригласил сесть с собой
в карету, и сам, как
сидел в лавке, так
в той же кофте, без шапки, и шагнул
в экипаж.
Все бежит, прячется, защищается; европейцы или
сидят дома, или едут
в шлюпках под тентом, на берегу —
в каретах.
Англичанин — барин здесь, кто бы он ни был: всегда изысканно одетый, холодно, с пренебрежением отдает он приказания черному. Англичанин
сидит в обширной своей конторе, или
в магазине, или на бирже, хлопочет на пристани, он строитель, инженер, плантатор, чиновник, он распоряжается, управляет, работает, он же едет
в карете, верхом, наслаждается прохладой на балконе своей виллы, прячась под тень виноградника.
Ночью даже приснился ей сон такого рода, что
сидит она под окном и видит: по улице едет
карета, самая отличная, и останавливается эта
карета, и выходит из
кареты пышная дама, и мужчина с дамой, и входят они к ней
в комнату, и дама говорит: посмотрите, мамаша, как меня муж наряжает! и дама эта — Верочка.
— Прекрасная барыня, — отвечал мальчишка, — ехала она
в карете в шесть лошадей, с тремя маленькими барчатами и с кормилицей, и с черной моською; и как ей сказали, что старый смотритель умер, так она заплакала и сказала детям: «
Сидите смирно, а я схожу на кладбище». А я было вызвался довести ее. А барыня сказала: «Я сама дорогу знаю». И дала мне пятак серебром — такая добрая барыня!..
Вдруг раздались крики погони,
карета остановилась, толпа вооруженных людей окружила ее, и человек
в полумаске, отворив дверцы со стороны, где
сидела молодая княгиня, сказал ей: «Вы свободны, выходите».
Отец мой вовсе не раньше вставал на другой день, казалось, даже позже обыкновенного, так же продолжительно пил кофей и, наконец, часов
в одиннадцать приказывал закладывать лошадей. За четвероместной
каретой, заложенной шестью господскими лошадями, ехали три, иногда четыре повозки: коляска, бричка, фура или вместо нее две телеги; все это было наполнено дворовыми и пожитками; несмотря на обозы, прежде отправленные, все было битком набито, так что никому нельзя было порядочно
сидеть.
В окно был виден ряд
карет; эти еще не подъехали, вот двинулась одна, и за ней вторая, третья, опять остановка, и мне представилось, как Гарибальди, с раненой рукой, усталый, печальный,
сидит, у него по лицу идет туча, этого никто не замечает и все плывут кринолины и все идут right honourable'и — седые, плешивые, скулы, жирафы…
Я тут видел его
в первый раз; он ехал верхом возле
кареты,
в которой
сидели вдовствующая императрица и молодая.
Спустились к Театральной площади, «окружили» ее по канату. Проехали Охотный, Моховую. Поднялись
в гору по Воздвиженке. У Арбата прогромыхала
карета на высоких рессорах, с гербом на дверцах.
В ней
сидела седая дама. На козлах, рядом с кучером, — выездной лакей с баками,
в цилиндре с позументом и
в ливрее с большими светлыми пуговицами. А сзади
кареты, на запятках, стояли два бритых лакея
в длинных ливреях, тоже
в цилиндрах и с галунами.
А до него Лубянская площадь заменяла собой и извозчичий двор: между домом Мосолова и фонтаном — биржа извозчичьих
карет, между фонтаном и домом Шилова — биржа ломовых, а вдоль всего тротуара от Мясницкой до Большой Лубянки — сплошная вереница легковых извозчиков, толкущихся около лошадей.
В те времена не требовалось, чтобы извозчики обязательно
сидели на козлах. Лошади стоят с надетыми торбами, разнузданные, и кормятся.
Был случай, когда свадебная
карета — этот стеклянный фонарь, где
сидели разодетые
в пух и прах невеста с женихом, — проезжала
в одном из переулков
в Хапиловке.
Так они и ехали молча, только Платов на каждой станции выйдет и с досады квасной стакан водки выпьет, соленым бараночком закусит, закурит свою корешковую трубку,
в которую сразу целый фунт Жукова табаку входило, а потом сядет и
сидит рядом с царем
в карете молча.
В карете было довольно просторно, и когда мать не лежала, тогда нас с сестрицей брали попеременно
в карету; но мне доставалось
сидеть чаще.
Мать,
в самом мрачном расположении духа,
сидела в углу
кареты;
в другом углу
сидел отец; он также казался огорченным, но я заметил, что
в то же время он не мог без удовольствия смотреть на открывшиеся перед нашими глазами камышистые пруды, зеленые рощи, деревню и дом.
Такие мысли бродили у меня
в голове, и я печально
сидел рядом с сестрицей, прижавшись
в угол
кареты.
Дня через два на главной улице маленького уездного городка произошли два события: во-первых, четверней на почтовых пронеслась
карета Мари; Мари
сидела в ней, несмотря на присутствие горничной, вся заплаканная; Женя тоже был заплакан: ему грустней всего было расстаться с Симоновым; а второе — то, что к зданию присутственных мест два нарядные мужика подвели нарядного Ивана.
Беловзоров
сидел угрюмо
в углу, весь застегнутый и красный; на тонком лице графа Малевского постоянно бродила какая-то недобрая улыбка; он действительно впал
в немилость у Зинаиды и с особенным стараньем подслуживался старой княгине, ездил с ней
в ямской
карете к генерал-губернатору.
Пустившись на этакое решение, чтобы подслушивать, я этим не удовольнился, а захотел и глазком что можно увидеть и всего этого достиг: стал тихонечко ногами на табуретку и сейчас вверху дверей
в пазу щелочку присмотрел и жадным оком приник к ней. Вижу, князь
сидит па диване, а барыня стоит у окна и, верно, смотрит, как ее дитя
в карету сажают.
Все благоприятствовало ему.
Кареты у подъезда не было. Тихо прошел он залу и на минуту остановился перед дверями гостиной, чтобы перевести дух. Там Наденька играла на фортепиано. Дальше через комнату сама Любецкая
сидела на диване и вязала шарф. Наденька, услыхавши шаги
в зале, продолжала играть тише и вытянула головку вперед. Она с улыбкой ожидала появления гостя. Гость появился, и улыбка мгновенно исчезла; место ее заменил испуг. Она немного изменилась
в лице и встала со стула. Не этого гостя ожидала она.
Карета покатилась. Дом Варвары Петровны находился очень близко от собора. Лиза сказывала мне потом, что Лебядкина смеялась истерически все эти три минуты переезда, а Варвара Петровна
сидела «как будто
в каком-то магнетическом сне», собственное выражение Лизы.
В продолжение всей дороги адмиральша блаженствовала: она беспрестанно смотрела то
в одно окно
кареты, то
в другое; при этом Сусанна и доктор глаз с нее не спускали, а Антип Ильич
сидел весь погруженный, должно быть,
в молитву.
А рожденье его
в марте было, — еще, помните, мы перед этим на богомолье
в монастырь ездили, а он
сидеть никому не дал покойно
в карете: все кричал, что ему бок раздавила подушка, да щипался; тетушку со злости два раза ущипнул!
В карете сидели дамы, горничная и Берсенев; Инсаров поместился на козлах; а
в коляске находились Увар Иванович и Шубин.
Она скоро заметила невнимание мужа и призадумалась; потом из веселой сделалась недовольною и, наконец, принялась разговаривать с своей Парашей, которая
сидела с ними
в карете.
Ну если бы вы, матушка, когда-нибудь опоздали к обеду, возвращаясь из Неклюдова, так досталось бы и вам и всем нам…» Не успела она кончить свое злобное шептанье,
сидя с матерью
в соседней комнате, как подлетела уже
карета к крыльцу, фыркали усталые кони и целовал свою невестку свекор, хваля молодых, что они не опоздали, и звучно раздавался его голос: «Мазан, Танайченок, кушанье подавать!»
Простодушная Аксинья Степановна без намеренья выболтала ей, что хозяйка с умыслом не взяла предосторожностей от крыс, и молодая женщина, удержавшись от вспышки
в доме своей недоброхотки, не совладела с своей вспыльчивой природой: она позабыла, что
в карете сидит Параша, позабыла, что Александра Степановна родная сестра Алексею Степанычу, и не поскупилась на оскорбительные выражения.
В нескольких шагах от осининского дома он увидел остановившуюся перед полицейскою будкой щегольскую двуместную
карету. Ливрейный, тоже щегольской лакей, небрежно нагнувшись с козел, расспрашивал будочника из чухонцев, где здесь живет князь Павел Васильевич Осинин. Литвинов заглянул
в карету:
в ней
сидел человек средних лет, геморроидальной комплексии, с сморщенным и надменным лицом, греческим носом и злыми губами, закутанный
в соболью шубу, по всем признакам важный сановник.
В числе лиц, собравшихся 18 августа к двенадцати часам на площадку железной дороги, находился и Литвинов. Незадолго перед тем он встретил Ирину: она
сидела в открытой
карете с своим мужем и другим, уже пожилым, господином. Она увидала Литвинова, и он это заметил; что-то темное пробежало по ее глазам, но она тотчас же закрылась от него зонтиком.
Обоз застрял на повороте и задержал огромную древнюю
карету с иконой Иверской Божией Матери. На козлах
сидели кучер и дьячок, головы которых были повязаны у одного женским платком, а у другого башлыком, потому что
в шапке считалось икону грех везти.
В карете, vis-а-vis [Лицом к лицу (Франц.)] против нового пассажира,
сидели две дамы, из которых одна была закрыта густым черным вуалем, а
в другой он тотчас же узнал луврскую ундину; только она теперь казалась раздраженной и даже сердитой.
С этими словами княгиня вдруг круто оборотилась
в сторону дочери: та
сидела, прижавшись
в углу
кареты, и после некоторой паузы тихо выговорила...
За дорогу бабушка имела время все это сообразить и сосчитать и, совсем на этот счет успокоясь, была весела как прежде: она шутила с детьми и с Gigot, который
сидел тут же
в карете на передней лавочке; делала Патрикею замечания о езде, о всходах озими и тому подобном; сходила пешком на крутых спусках и, как «для моциона», так и «чтобы лошадей пожалеть», пешком же поднималась на горы, причем обыкновенно задавала французу и детям задачу: кто лучше сумеет взойти и не умориться.
Сижу я сегодня у себя
в нумере и думаю: странное дело, однако ж! одиннадцатый день
кареты нет!
— Вот, господа! с час тому назад, — продолжал князь Радугин, —
в Большой Морской повстречались две
кареты,
в одной из них
сидел ваш посланник, а
в другой какой-то гвардейской прапорщик, разумеется малой молодой.
Перехватов,
сидя в своей щегольской
карете, тоже был
в весьма беспокойном настроении духа.
Вообще она была
в ужасном волнении и
сидела в своей
карете как на иголках.
«Нет, не вам перехитрить меня! — думала она,
сидя в своей
карете.
— Благодарю, я
сидела долго
в карете.
А я, тем временем, здесь
в карете сидеть буду — тебя дожидаться, и если посол скажет, чтобы меня позвать, ну, ты тогда пришли за мной, и я явлюсь и все подтвержу; но, может быть, он и так поверит и сам узнает, что ему надо сделать.
Я нашел своего знакомого
в нижнем этаже генеральского дома. Только что я успел объяснить ему свое желание, и он — сказать мне, что оно очень может быть исполнено, как мимо окна, у которого мы
сидели, простучала хорошенькая каретка, которую я заметил, и остановилась у крыльца. Из
кареты вышел высокий, стройный мужчина
в пехотном мундире с майорскими эполетами и прошел к генералу.
Но вот его чувство обращается на чистое, нежное существо, которое скоро делается ему всего дороже
в жизни, на Вареньку: он уже предается сожалению о ее несчастиях, находит их незаслуженными, заглядывает
в кареты и видит, что там барыни
сидят все гораздо хуже Вареньки; ему уже приходят
в голову мысли о несправедливости судьбы, ему становится как-то враждебным весь этот люд, разъезжающий
в каретах и перепархивающий из одного великолепного магазина
в другой, словом — скрытая боль, накипевшая
в груди, подымается наружу и дает себя чувствовать.
Немало гостей съехалось, и все шло обычной чередой: пели девушки свадебные песни, величали жениха с невестою, величали родителей, сваха плясала, дружка балагурил, молодежь веселилась, а рядом
в особой комнате почетные гости
сидели, пуншевали,
в трынку [Трынка — карточная игра,
в старину была из «подкаретных» (кучера под
каретами игрывали), но впоследствии очень полюбилась купечеству, особенно московскому.
Через минуту я
сидел с графом
в карете, слушал раскаты грома и злился…
Поехали. По городу проезжали, — все она
в окна
кареты глядит, точно прощается либо знакомых увидеть хочет. А Иванов взял да занавески опустил — окна и закрыл. Забилась она
в угол, прижалась и не глядит на нас. А я, признаться, не утерпел-таки: взял за край одну занавеску, будто сам поглядеть хочу, — и открыл так, чтобы ей видно было… Только она и не посмотрела —
в уголку сердитая
сидит, губы закусила…
В кровь, так я себе думал, искусает.