Неточные совпадения
И, съехав на край дивана,
сидя в неудобной позе, придав своему лицу
испуганное выражение, он минут пять брызгал во все стороны словами, связь которых Клим не сразу мог уловить.
Климу хотелось уйти, но он находил, что было бы неловко оставить дядю. Он
сидел в углу у печки, наблюдая, как жена писателя ходит вокруг стола, расставляя бесшумно чайную посуду и посматривая на гостя
испуганными глазами. Она даже вздрогнула, когда дядя Яков сказал...
— Королева
сидела в гробу, обнимая графиню.
Испуганная стража закрыла дверь. Знали, что графиня Стенбок тоже опасно больна. Послан был гонец в замок к ней и, — оказалось, что она умерла именно в ту самую минуту, когда ее видели в объятиях усопшей королевы.
Комната наполнилась шумом отодвигаемых стульев, в углу вспыхнул огонек спички, осветив кисть руки с длинными пальцами,
испуганной курицей заклохтала какая-то барышня, — Самгину было приятно смятение, вызванное его словами. Когда он не спеша, готовясь рассказать страшное, обошел сад и двор, — из флигеля шумно выбегали ученики Спивак; она, стоя у стола, звенела абажуром, зажигая лампу, за столом
сидел старик Радеев, барабаня пальцами, покачивая головой.
Так, с поднятыми руками, она и проплыла в кухню. Самгин,
испуганный ее шипением, оскорбленный тем, что она заговорила с ним на ты, постоял минуту и пошел за нею в кухню. Она, особенно огромная в сумраке рассвета,
сидела среди кухни на стуле, упираясь в колени, и по бурому, тугому лицу ее текли маленькие слезы.
В небольшой камере были все, за исключением двух мужчин, заведывавших продовольствием и ушедших за кипятком и провизией. Тут была старая знакомая Нехлюдова, еще более похудевшая и пожелтевшая Вера Ефремовна с своими огромными
испуганными глазами и налившейся жилой на лбу, в серой кофте и с короткими волосами. Она
сидела перед газетной бумагой с рассыпанным на ней табаком и набивала его порывистыми движениями в папиросные гильзы.
В то время когда мы
сидели у костра и пили чай, из-за горы вдруг показался орлан белохвостый. Описав большой круг, он ловко, с налета, уселся на сухоствольной лиственнице и стал оглядываться. Захаров выстрелил в него и промахнулся.
Испуганная птица торопливо снялась с места и полетела к лесу.
В небольшой комнатке, куда я вошел, было довольно темно, и я не тотчас увидел Асю. Закутанная в длинную шаль, она
сидела на стуле возле окна, отвернув и почти спрятав голову, как
испуганная птичка. Она дышала быстро и вся дрожала. Мне стало несказанно жалко ее. Я подошел к ней. Она еще больше отвернула голову…
Когда я встретился с ней в той роковой комнате, во мне еще не было ясного сознания моей любви; оно не проснулось даже тогда, когда я
сидел с ее братом в бессмысленном и тягостном молчании… оно вспыхнуло с неудержимой силой лишь несколько мгновений спустя, когда,
испуганный возможностью несчастья, я стал искать и звать ее… но уж тогда было поздно.
В длинном траурном шерстяном платье, бледная до синеватого отлива, девочка
сидела у окна, когда меня привез через несколько дней отец мой к княгине. Она
сидела молча, удивленная,
испуганная, и глядела в окно, боясь смотреть на что-нибудь другое.
Старик, исхудалый и почернелый, лежал в мундире на столе, насупив брови, будто сердился на меня; мы положили его в гроб, а через два дня опустили в могилу. С похорон мы воротились в дом покойника; дети в черных платьицах, обшитых плерезами, жались в углу, больше удивленные и
испуганные, чем огорченные; они шептались между собой и ходили на цыпочках. Не говоря ни одного слова,
сидела Р., положив голову на руку, как будто что-то обдумывая.
В комнате водворилось неловкое, тягостное молчание. Жена капитана смотрела на него
испуганным взглядом. Дочери
сидели, потупясь и ожидая грозы. Капитан тоже встал, хлопнул дверью, и через минуту со двора донесся его звонкий голос: он неистово ругал первого попавшего на глаза работника.
Однажды, на рождестве, Кароль с другим рабочим, возвращаясь из церкви лесной тропинкой, наткнулся в чаще на огонек. У костра
сидело двое вооруженных людей. Они спросили у
испуганных рабочих — чьи они? — угостили водкой и сообщили, что панам скоро конец.
Все девицы взвизгнули и стайкой унеслись в горницы, а толстуха Аграфена заковыляла за ними. «Сама» после утреннего чая прилегла отдохнуть в гостиной и долго не могла ничего понять, когда к ней влетели дочери всем выводком. Когда-то красивая женщина, сейчас Анфуса Гавриловна представляла собой типичную купчиху, совсем заплывшую жиром. Она
сидела в ситцевом «холодае» и смотрела
испуганными глазами то на дочерей, то на стряпку Аграфену, перебивавших друг друга.
Было два или три таких вечера, памятных своей давящей скукой, потом часовых дел мастер явился днем, в воскресенье, тотчас после поздней обедни. Я
сидел в комнате матери, помогая ей разнизывать изорванную вышивку бисером, неожиданно и быстро приоткрылась дверь, бабушка сунула в комнату
испуганное лицо и тотчас исчезла, громко шепнув...
В избушке Таисьи Нюрочка познакомилась и с сестрой Авгарью, которая редко говорила, а обыкновенно
сидела, опустив глаза. Нюрочку так и тянуло к этой застывшей женской красоте, витавшей умом в неведомом для нее мире. Когда Нюрочка сделала попытку разговориться с этою таинственною духовною сестрой, та взглянула на нее какими-то
испуганными глазами и отодвинулась, точно боялась осквернить своим прикосновением еще нетронутую чистоту.
Но все это я помню как сквозь сон, как в тумане, и милый образ бедной девочки мелькал передо мной среди забытья, как виденье, как картинка; она подносила мне пить, оправляла меня на постели или
сидела передо мной, грустная,
испуганная, и приглаживала своими пальчиками мои волосы.
Марта
сидела с удивленным и
испуганным лицом и растерянно улыбалась.
Генеральша вскрикнула и в изнеможении упала в кресло. Поднялась ужасная суматоха. Бедная Настенька
сидела бледная, точно мертвая.
Испуганная Сашенька, обхватив Илюшу, дрожала как в лихорадке.
И страшное значение всех этих примет было уже известно детям; старшая девочка, Саша, худенькая брюнетка,
сидела за столом неподвижно, и лицо у нее было
испуганное, скорбное, а младшая, Лида, семи лет, полная блондинка, стояла возле сестры и смотрела на огонь исподлобья.
Елена
сидела несколько времени, не шевелясь на своем месте; лицо ее постепенно начало принимать какое-то
испуганное выражение.
Челкаш,
испуганный, изумленный и озлобленный,
сидел на песке, откинувшись назад и упираясь в него руками,
сидел, молчал и страшно таращил глаза на парня, уткнувшегося головой в его колени и шептавшего, задыхаясь, свои мольбы. Он оттолкнул его наконец, вскочил на ноги и, сунув руку в карман, бросил в Гаврилу бумажки.
Несмотря на позднее время, «он»
сидел и читал книгу; подруга его беззаконий спала. Когда мы позвонили, он сам отворил нам дверь. «Он» не казался
испуганным, ни даже изумленным, но как будто старался понять… Наконец он понял.
Теперь, когда быстро наступала темнота, мелькали внизу огни и когда казалось, что туман скрывает под собой бездонную пропасть, Липе и ее матери, которые родились нищими и готовы были прожить так до конца, отдавая другим всё, кроме своих
испуганных, кротких душ, — быть может, им примерещилось на минуту, что в этом громадном, таинственном мире, в числе бесконечного ряда жизней и они сила, и они старше кого-то; им было хорошо
сидеть здесь наверху, они счастливо улыбались и забыли о том, что возвращаться вниз все-таки надо.
Юлия
сидела почти не жива; на глазах ее навернулись слезы. Блондинка с
испуганным и жалким лицом смотрела на сестру; у нее тоже показались слезы. Марья Ивановна глядела то на дочь, то на мужа. Несколько минут продолжалось молчание.
Как сердце билося живей
При виде солнца и полей
С высокой башни угловой,
Где воздух свеж и где порой
В глубокой скважине стены,
Дитя неведомой страны,
Прижавшись, голубь молодой
Сидит,
испуганный грозой?
Дочь была белокурая, чрезвычайно белая, бледная, полная, чрезвычайно короткая девушка, с
испуганным детским лицом и очень развитыми женскими формами. Отец Сергий остался на лавочке у входа. Когда проходила девушка и остановилась подле него и он благословил ее, он сам ужаснулся на себя, как он осмотрел ее тело. Она прошла, а он чувствовал себя ужаленным. По лицу ее он увидал, что она чувственна и слабоумна. Он встал и вошел в келью. Она
сидела на табурете, дожидаясь его.
Василь
сидел, не шевелясь, плотно прижавшись спиной к стене, бледный и дрожащий, но не
испуганный.
Она
сидела, он стоял,
испуганный ее смущением, не решаясь сесть рядом.
Как сердце билося живей
При виде солнца и полей
С высокой башни угловой,
Где воздух свеж, и где порой
В глубокой трещине стены,
Дитя неведомой страны,
Прижавшись голубь молодой
Сидит,
испуганный грозой?..
Она
сидит, как
испуганная птичка, закрыв лицо от сияния являющегося перед ней солнца любви; быстро дышит она, вся дрожит; она еще трепетнее потупляет глаза, когда входит он, называет ее имя; она хочет взглянуть на него и не может; он берет ее руку, — эта рука холодна, лежит как мертвая в его руке; она хочет улыбнуться; но бледные губы ее не могут улыбнуться.
В нем все закопошилось, заметалось,
испуганное ослепительным светом: целая стая маленьких большеголовых «бычков» носилась туда и сюда, поворачиваясь точно по команде; стерляди извивались, прильнув мордой к стеклу, и то поднимались до поверхности воды, то опускались ко дну, точно хотели пройти через прозрачную твердую преграду; черный гладкий угорь зарывался в песок аквария и поднимал целое облако мути; смешная кургузая каракатица отцепилась от скалы, на которой
сидела, и переплывала акварий толчками, задом наперед, волоча за собой свои длинные щупала.
Оторопела Дуня, недвижно
сидела она, вперя
испуганный взор на Катеньку.
Савелий заворочался под одеялом и медленно оглянулся. Дьячиха
сидела на табурете и, сдавив щеки ладонями, глядела в лицо почтальона. Взгляд ее был неподвижный, как у удивленного,
испуганного человека.
Наташа
сидела, не двигаясь, на своем стуле, в то время как несколько десятков
испуганных и любопытных глаз впивались в нее.
Узнав, что в лодках
сидят лоца, мальчишки вдруг сделали
испуганные лица и убежали назад.
Кто сказал: Мария? Но бежал Сатана, погасли тихие светы над тихими водами, исчезла
испуганная Истина, — и вот снова
сижу Я на земле, вочеловечившийся, тупо смотрю нарисованными глазами на нарисованный мир, а на коленях Моих лежат Мои скованные руки.
И вот она
сидела, подавленная и притихшая, в углу на постели и смотрела в темноту широко раскрытыми
испуганными глазами.
Он сдернул одеяло. Как в горячем сне, был в глазах розовый, душистый сумрак, и белые девические плечи, и колеблющийся батист рубашки, гладкий на выпуклостях. Кружило голову от сладкого ощущения власти и нарушаемой запретности, и от выпитого вина, и от женской наготы. Мать закутала Асю одеялом. Из соседней комнаты вышла, наскоро одетая, Майя. Обе девушки
сидели на кушетке,
испуганные и прекрасные. Солдаты скидывали с их постелей белые простыни и тюфяки, полные тепла молодых тел, шарили в комодах и шкапах.
Княгиня
сидела удивленная,
испуганная, обиженная, не зная, что сказать и как держать себя. Никогда раньше с нею не говорили таким тоном. Неприятный, сердитый голос доктора и его неуклюжая, заикающаяся речь производили в ее ушах и голове резкий, стучащий шум, потом же ей стало казаться, что жестикулирующий доктор бьет ее своею шляпой по голове.
У Яузского моста всё еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый,
сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими, не то гневными, не то
испуганными глазами, подошел к Кутузову и стал по-французски говорить ему что-то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше, и есть одна армия.
Старик Михайло спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету,
сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно-испуганное.
Хожу до усталости, до полного изнеможения, до того, что ноги немеют и виснут, как чугунные; и сразу засыпаю, а в три часа, точно по барабану, вскакиваю
испуганный и до пяти или шести
сижу на подоконнике, вглядываюсь бессмысленно в такую же бессонную петроградскую ночь.
На другой день после отъезда Николушки, старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать к главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья
сидела у окна, прислушиваясь к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с
испуганными лицами.