Неточные совпадения
Этот мелкий
огонь сжег меня, я не
в силах был выдержать.
— А — не буде ниякого дела с войны этой… Не буде. Вот у нас,
в Старом Ясене, хлеб сжали да весь и
сожгли, так же и
в Халомерах, и
в Удрое, — весь! Чтоб немцу не досталось. Мужик плачет, баба — плачет. Что плакать? Слезой
огонь не погасишь.
Между сплетень
Такую речь сболтнула птица-баба, —
Что плавая
в заливе Ленкоранском,
В Гилянских ли озерах, уж не помню,
У пьяного оборвыша факира
И солнышка горячий разговор
Услышала о том, что будто Солнце
Сбирается сгубить Снегурку; только
И ждет того, чтоб заронить ей
в сердце
Лучом своим
огонь любви; тогда
Спасенья нет Снегурочке, Ярило
Сожжет ее, испепелит, растопит.
«Не злому какому примеру тут следовано, — говорит Сенека, — его собственному» [Кассий Север, друг Лабиения, видя писания его
в огне, сказал: «Теперь меня
сжечь надлежит, ибо я их наизусть знаю».
— Крестьяне! Ищите грамотки, читайте, не верьте начальству и попам, когда они говорят, что безбожники и бунтовщики те люди, которые для нас правду несут. Правда тайно ходит по земле, она гнезд ищет
в народе, — начальству она вроде ножа и
огня, не может оно принять ее, зарежет она его,
сожжет! Правда вам — друг добрый, а начальству — заклятый враг! Вот отчего она прячется!..
— Слезы погоревших утрут, но город
сожгут. Это всё четыре мерзавца, четыре с половиной. Арестовать мерзавца! Он тут один, а четыре с половиной им оклеветаны. Он втирается
в честь семейств. Для зажигания домов употребили гувернанток. Это подло, подло! Ай, что он делает! — крикнул он, заметив вдруг на кровле пылавшего флигеля пожарного, под которым уже прогорела крыша и кругом вспыхивал
огонь. — Стащить его, стащить, он провалится, он загорится, тушите его… Что он там делает?
Положение правительств подобно положению завоевателя, который желает сохранить город, поджигаемый самими жителями. Только что он затушит пожар
в одном месте, загорается
в двух других; только что он уступает
огню, отломает то, что загорелось, от большого здания, — загорается с двух концов и это здание. Загорания эти еще редки, но загораются они
огнем, который, начавшись с искры, не остановится до тех пор, пока не
сожжет всего.
Я умоляла тебя спасти меня, я сама надеялась все изгладить,
сжечь все как
в огне…
Вот то тайное, безобразное, которого я не знаю, но которое она пыталась было изгладить и
сжечь как бы
в огне!
Вот вы увидите: просверлим мы гору до сердца, и когда коснемся его, — оно
сожжет нас, бросит
в нас
огонь, потому что сердце земли — огненное, это знают все!
Порою, при
огне, вода становилась красной, и отец мой говорил мне: «Ранили мы землю, потопит,
сожжет она всех нас своего кровью, завидишь!» Конечно, это фантазия, но когда такие слова слышишь глубоко
в земле, среди душной тьмы, плачевного хлюпанья воды и скрежета железа о камень, — забываешь о фантазиях.
Евсей настойчиво старался понять, что случилось
в лавке. Было похоже, как будто он неожиданно зажёг спичку, и от её ничтожного пламени вдруг жарко вспыхнуло что-то и едва не
сожгло его злым
огнём.
«И платье, — говорят, — и обувь, и пищу дам, и хозяйство устрою, и по три рубля денег
в месяц на табак будешь получать, — только осторожней кури и трубку куда попало с
огнем не суй, а то деревню
сожжешь».
В «Уложении» (глава XXII, ст. 24) есть статья,
в которой говорится, что если бусурман обратит русского человека
в свою веру, то бусурмана того «по сыску казнить:
сжечь огнем без всякого милосердия».
Он чуть не прибил мать мою, разогнал детей, переломал кисти и мольберт, схватил со стены портрет ростовщика, потребовал ножа и велел разложить
огонь в камине, намереваясь изрезать его
в куски и
сжечь.
Огромные, черные глаза блистали не восточной негой, а как-то траурно, безнадежно;
огонь, светившийся
в них, кажется,
сжигал ее.
Село опустело, но еще не совсем: оставались старушки с малыми внучками, но вот и они показались. Одна за другою, они тянули на поводках остающихся
в живых коровушек, а девчонки сзади подхлестывали животин хворостинками. Все это потянуло к тому же самому центру, на Аленин Верх, где надлежало добыть живой
огонь,
сжечь на нем соломенную чучелу коровьей смерти или мары, перегнать через ее пламя весь живой скот и потом опахать село, с девственным пламенем, на раздетых бабах.
Но вот наконец все налажено: высокая соломенная кукла мары поднята на большой камень, на котором надлежит ее
сжечь живым
огнем, и стоит она почти вровень с деревьями: по древяным ветвям навешана длинная пряжа;
в кошелке под разбитым громом дубом копошится белый петух-получник. Сухой Мартын положил образ Архангела на белом ручнике на высокий пень спиленного дерева, снял шляпу и, перекрестясь, начал молиться.
Это двигались огничане Аленина Верха: они, наконец, добыли
огня,
сожгли на нем чучелу Мары; набрали
в чугунки и корчажки зажженных лучин и тронулись было опахивать землю, но не успели завести борозды, как под ноги баб попалось мертвое и уже окоченевшее тело Михаила Андреевича. Эта находка поразила крестьян неописанным ужасом; опахиванье было забыто и перепуганные мужики с полунагими бабами
в недоумении и страхе потащили на господский двор убитого барина.
Если ей не суждено
сжечь другого, ей суждено сгореть
в собственном
огне.
Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие
в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя
в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться
в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и
в Москве и с тем же свойством
огня сжигать то, чтò зажигают?