— Н-да, так вот этот щедрословный человек внушал, конечно, «
сейте разумное, доброе» и прочее такое, да вдруг, знаете, женился на вдове одного адвоката, домовладелице, и тут, я вам скажу, в два года такой скучный стал, как будто и родился и всю жизнь прожил в Орле.
И мы, сыны славы, мы, именем и делами словуты в коленах земнородных, пораженные невежества мраком, восприяли обычай сей; и ко стыду нашему, ко стыду прошедших веков, ко стыду
сего разумного времяточия, сохранили его нерушимо даже до сего дня.
— Пустые — хотел ты сказать. Да, но вот эти люди — Орехова, Ногайцев — делают погоду. Именно потому, что — пустые, они с необыкновенной быстротой вмещают в себя все новое: идеи, программы, слухи, анекдоты, сплетни. Убеждены, что «
сеют разумное, доброе, вечное». Если потребуется, они завтра будут оспаривать радости и печали, которые утверждают сегодня…
Неточные совпадения
Уподобив себя вечным должникам, находящимся во власти вечных кредиторов, они рассудили, что на свете бывают всякие кредиторы: и
разумные и неразумные.
Разумный кредитор помогает должнику выйти из стесненных обстоятельств и в вознаграждение за свою разумность получает свой долг. Неразумный кредитор сажает должника в острог или непрерывно сечет его и в вознаграждение не получает ничего. Рассудив таким образом, глуповцы стали ждать, не сделаются ли все кредиторы
разумными? И ждут до
сего дня.
Приходит муж. Он прерывает
Сей неприятный tête-а-tête;
С Онегиным он вспоминает
Проказы, шутки прежних лет.
Они смеются. Входят гости.
Вот крупной солью светской злости
Стал оживляться разговор;
Перед хозяйкой легкий вздор
Сверкал без глупого жеманства,
И прерывал его меж тем
Разумный толк без пошлых тем,
Без вечных истин, без педантства,
И не пугал ничьих ушей
Свободной живостью своей.
И скажет: «Свиньи вы! образа звериного и печати его; но приидите и вы!» И возглаголят премудрые, возглаголят
разумные: «Господи! почто
сих приемлеши?» И скажет: «Потому их приемлю, премудрые, потому приемлю,
разумные, что ни единый из
сих сам не считал себя достойным
сего…» И прострет к нам руце свои, и мы припадем… и заплачем… и всё поймем!
Едва лишь на себе Собака испытала
Совет
разумный сей, —
Шалить Собака перестала.
— Тржи, панове, тржи! Слушай, пане, вижу, что ты человек
разумный. Бери три тысячи и убирайся ко всем чертям, да и Врублевского с собой захвати — слышишь это? Но сейчас же,
сию же минуту, и это навеки, понимаешь, пане, навеки вот в эту самую дверь и выйдешь. У тебя что там: пальто, шуба? Я тебе вынесу.
Сию же секунду тройку тебе заложат и — до видзенья, пане! А?
И хотя наши собеседования почти всегда заканчивались словами: «необходимо погодить», но мы все-таки утешались хоть тем, что слова эти составляют результат свободного обмена мыслей и свободно-разумного отношения к действительности, что воля с нас не снята и что если бы, например, выпить при
сем две-три рюмки водки, то ничто бы, пожалуй, не воспрепятствовало нам выразиться и так: «Господа! да неужто же, наконец…»
А мною овладел нестерпимый зуд
сеять «
разумное, доброе, вечное».
Притом и самое сотворение наше есть верх благости» [Иб., 21.]. «Поелику всякая
разумная природа хотя стремится к Богу и к первой причине, однако же не может постигнуть ее, по изъясненному мною; то, истаивая желанием, находясь как бы в предсмертных муках и не терпя
сих мучений, пускается она в новое плавание, чтобы или обратить взор на видимое и из этого сделать что-нибудь богом, или из красоты и благоустройства видимого познать Бога, употребить зрение руководителем к незримому, но в великолепии видимого не потерять из виду Бога.
Сердце сердцу весть подает. И у Лизы новый братец с мыслей не сходит… Каждое слово его она вспоминает и каждому слову дивится, думая, отчего это она до
сих пор ни от кого таких
разумных слов не слыхивала…
Эпиктет говорит: «Бог
посеял семя свое не только в моего отца и деда, но и во все существа, живущие на земле, в особенности в
разумные, потому что они одни входят в сношения с богом через разум, которым они соединены с ним».
Беспристрастное и основательное изучение этих дел способно убедить
разумного человека только в одном полном бессилии
сих деятелей одолеть роковое и старое зло, известное нам со времен библейских.