Неточные совпадения
Они уныло стоят в упряжи, привязанные к пустым саням или
бочке, преграждающей им самовольную отлучку со двора; но едва проезжие начнут
садиться, они навострят уши, ямщики обступят их кругом, по двое держат каждую лошадь, пока ямщик
садится на козлы.
Оперов ничего не сказал мне, но
на следующих лекциях не здоровался со мной первый, не подавал своей дощечки, не разговаривал, и когда я
садился на место, то он,
бочком пригнув голову
на палец от тетрадей, делал, как будто вглядывался в них.
Публика загудела. Это была не обычная корзина аэростата, какие я видел
на картинках, а низенькая, круглая, аршина полтора в диаметре и аршин вверх, плетушка из досок от
бочек и веревок.
Сесть не
на что, загородка по колено. Берг дал знак, крикнул «пускай», и не успел я опомниться, как шар рванулся сначала в сторону, потом вверх, потом вбок, брошенный ветром, причем низком корзины чуть-чуть не ударился в трубу дома — и закрутился… Москва тоже крутилась и проваливалась подо мной.
Ведь посмотреть
на нынешних красавиц, и смех и жалость: волоски-то взбиты, что войлок, насалены, засыпаны французской мукою, животик перетянут так, что еле не перервется, исподницы напялены
на обручи: в колымагу
садятся бочком; в двери входят — нагибаются.
Вавила
сел на подводу с
бочкой, старик и Липа
сели на другую. Поехали шагом, Вавила впереди.
Они вошли в шалаш, где было душно, а от рогож пахло соленой рыбой, и
сели там: Яков —
на толстый обрубок дерева, Мальва —
на кучу кулей. Между ними стояла перерезанная поперек
бочка, дно ее служило столом. Усевшись, они молча, пристально посмотрели друг
на друга.
Он становится сначала
на задние лапы,
садится, становится
на голову, ногами вверх, ходит по деревянным бутылкам, ходит по катящейся
бочке, переворачивает хоботом страницы большой картонной книги и, наконец,
садится за стол и, повязавшись салфеткой, обедает, совсем как благовоспитанный мальчик.
Как только я назвал себя, Гиезий узнал меня сразу и подал свою уваленную птичьим пухом руку. А между тем и перепелиная казнь была кончена; повар соскочил
на землю и пошел к
бочке с водою мыть руки, а мы с старым знакомцем отправились пить чай.
Сели уютненько, решето с птичьими головками под стол спрятали и разговорились.
Сел на венце горы верхом
на бочке с наливкой, сам целый ковшик изволил выкушать, а потом всех тут бывших из своих рук поил, да, разгулявшись, и велел доезжачим да стремянным резака делать.
На другой день в Заборье пир горой. Соберутся большие господа и мелкопоместные, торговые люди и приказные, всего человек, может, с тысячу, иной год и больше. У князя Алексея Юрьича таков был обычай: кто ни пришел, не спрашивают, чей да откуда, а
садись да пей, а коли есть хочешь, пожалуй, и ешь, добра припасено вдосталь…
На поляне, позадь дому, столы поставлены,
бочки выкачены. Музыка, песни, пальба, гульба день-деньской стоном стоят. Вечером потешные огни да
бочки смоляные, хороводы в саду.
— Видел
на днях сам, собственными глазами: в маленьком, тесном зальце, как сельди в
бочке, толкутся офицеры, врачи; истомленные сестры спят
на своих чемоданах. А в большой, великолепный зал нового вокзала никого не пускают, потому что генерал-квартирмейстер Флуг совершает там свой послеобеденный моцион! Изволите видеть, наместнику понравился новый вокзал, и он
поселил в нем свой штаб, и все приезжие жмутся в маленьком, грязном и вонючем старом вокзале!
Надел он шапку и
сел бочком около барыни, положив одну ногу в сани, а другую свесив
на отвод и держась рукой за прясла; тулуп его мел снег по дороге.
Особенно расположены крестьяне были к нему за то, что он по первому призыву ехал куда угодно и не стеснялся доставляемым ему экипажем или лошадьми — едет
на одной. Рассказывали как факт, что однажды его встретили переезжавшим из одного
села в другое
на телеге рядом с
бочкой дегтя, — и это по округу, раскинутому
на громадное пространство, при стоверстных расстояниях между селениями. Словом, это был, как говорили крестьяне, «душа-человек».
Особенно расположены были к нему крестьяне за то, что он, по первому призыву, ехал куда угодно и не стеснялся доставляемыми ему экипажем и лошадьми. Подадут телегу — едет в телеге, дадут одну лошадь — едет
на одной. Рассказывали, как факт, что однажды его встретили переезжающим из одного
села в другое
на телеге рядом с
бочкой дегтя, и — это
на округе, раскинутом
на громадное пространство, при стоверстном расстоянии между селениями. Словом, это был, как говорили крестьяне, «душа-человек».
Папашу моего в нашем округе кажный козел знает: лабаз у него
на выгоне, супротив больницы, первеющий
на селе. Крыша с накатцем, гремучего железа. В
бочке кот сибирский
на пшене преет, — чистая попадья. Чуть праздник, — в хороводе королевича вертят, — беспременно все у нас рожки да подсолнухи берут.
«Как я
сяду поеду
на лихом коне
За Москву-реку покататися,
Кушачком подтянуся шелковым,
Заломлю
на бочок шапку бархатную,
Черным соболем отороченную, —
У ворот стоят у тесовыих
Красны девушки да молодушки,
И любуются, глядя, перешептываясь;
Лишь одна не глядит, не любуется,
Полосатой фатой закрывается...
— Вот то самое место, где я приятеля-то побасловил. А вон видать и селение, вон, вон, — продолжал ямщик, указывая кнутовищем в сторону. — А тут вот за горкой, насупротив самого
села на большаке будет «питейный», сладкую и всякую держат, и пива вчера
бочку, Гришка баил, привезли.
Ямщик влез
на козлы, подобрал вожжи,
сел бочком и тронул. Бубенчики звенели. Петербуржец, покачиваясь
на мягких рессорах, ехал и думал об ограниченности и предвзятости мыслей своего приятеля.