Неточные совпадения
— Ах, ужаснее всего мне эти соболезнованья! — вскрикнула Кити, вдруг рассердившись. Она
повернулась на стуле, покраснела и быстро зашевелила пальцами, сжимая то тою, то другою рукой пряжку пояса, которую она держала. Долли знала эту манеру
сестры перехватывать руками, когда она приходила в горячность; она знала, как Кити способна была в минуту горячности забыться и наговорить много лишнего и неприятного, и Долли хотела успокоить ее; но было уже поздно.
До отхода пассажирского поезда, с которым ехал Нехлюдов, оставалось два часа. Нехлюдов сначала думал в этот промежуток съездить еще к
сестре, но теперь, после впечатлений этого утра, почувствовал себя до такой степени взволнованным и разбитым, что, сев на диванчик первого класса, совершенно неожиданно почувствовал такую сонливость, что
повернулся на бок, положил под щеку ладонь и тотчас же заснул.
— Нет, видите, —
повернувшись лицом к Лизе и взяв ее за колено, начала
сестра Феоктиста: — я ведь вот церковная, ну, понимаете, православная, то есть по нашему, по русскому закону крещена, ну только тятенька мой жили в нужде большой.
Николай Афанасьевич вдруг спохватился, страшно покраснел и,
повернувшись к своей тупоумной
сестре, проговорил...
И видя, что Матвей долго не соберется ответить, он
повернулся и опять ушел к
сестре.
Николай Афанасьевич вдруг спохватился, покраснел и,
повернувшись к своей тупоумной
сестре, проговорил...
Маня еще больше запрокинула свою красивую головку, губка ее еще больше выпятилась, и она,
повернувшись к
сестре, сказала вполголоса, но так, что Дробыш слышал...
Сестра поправила ему подушки и белое одеяльце, он с трудом
повернулся к стенке и замолчал. Солнце светило сквозь окно, выходившее на цветник, и кидало яркие лучи на постель и на лежавшее на ней маленькое тельце, освещая подушки и одеяло и золотя коротко остриженные волосы и худенькую шею ребенка.
Самая старшая из
сестер, Лидия Аркадьевна, стояла перед трюмо.
Повернувшись боком к зеркалу и изогнув назад свою прекрасную обнаженную шею, она, слегка прищуривая близорукие глаза, закалывала в волосы чайную розу. Она не выносила никакого шума и относилась к «мелюзге» с холодным и вежливым презрением. Взглянув на отражение Тины в зеркале, она заметила с неудовольствием...
— Ах, какая маленькая каютка! Тут и
повернуться негде! — воскликнула
сестра, присаживаясь на табуретку.
— Сильвия! — сказал он,
повернувшись к
сестре. — Я тебе ни слова не сказал, когда ты выходила замуж за негодяя Пельцера. Я уважал твою волю, а ты? Ты позволяешь себе под диктовку Пельцера наносить мне тяжкие оскорбления! Не забывайся!
Юлия медленно
повернулась, не спуская глаз со своей
сестры, стараясь прочесть на ее лице впечатление, производимое ее костюмом.
Князь Андрей поцеловался с
сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurnicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья
повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.