Неточные совпадения
День клонится к вечеру. Уже солнце село. Уже и нет его. Уже и вечер: свежо; где-то мычит вол; откуда-то навеваются
звуки, — верно, где-нибудь народ идет с работы и веселится; по Днепру мелькает лодка… кому нужда до колодника! Блеснул на небе
серебряный серп. Вот кто-то идет с противной стороны по дороге. Трудно разглядеть в темноте. Это возвращается Катерина.
— Гу-гу-гу-у-ой-иой-иой! — далеко уже за лодкою простонал овражный пугач, а лодка все неслась по течению, и тишина окружающей ее ночи не нарушалась ни одним
звуком, кроме мерных ударов весел и тонкого
серебряного плеска от падающих вслед за ударом брызгов.
Наконец раздался тихий, густой
звук больших стенных часов, пробивших один раз. С некоторым беспокойством повернул он голову взглянуть на циферблат, но почти в ту же минуту отворилась задняя дверь, выходившая в коридор, и показался камердинер Алексей Егорович. Он нес в одной руке теплое пальто, шарф и шляпу, а в другой
серебряную тарелочку, на которой лежала записка.
Звуки лились мерно и заунывно, то звонкими
серебряными струями, то подобные шуму колеблемого леса, — вдруг замолкли, как будто в порыве степного ветра.
Гондолы с своими маленькими красными огонечками, казалось, еще неслышнее и быстрее бежали; таинственно блистали их стальные гребни, таинственно вздымались и опускались весла над
серебряными рыбками возмущенной струи; там-сям коротко и негромко восклицали гондольеры (они теперь никогда не поют); других
звуков почти не было слышно.
Вдруг рыбак кашлянет или чихнет — и как брызги во все стороны рассыплются
серебряные стайки мелких рыбок, точно мгновенный дождь спрыснул воду; то же делается от всякого внезапного
звука или появления щуки, большого окуня, жериха и других хищных рыб.
Молнии, слепя глаза, рвали тучи… В голубом блеске их вдали вставала горная цепь, сверкая синими огнями,
серебряная и холодная, а когда молнии гасли, она исчезала, как бы проваливаясь в тёмную пропасть. Всё гремело, вздрагивало, отталкивало
звуки и родило их. Точно небо, мутное и гневное, огнём очищало себя от пыли и всякой мерзости, поднявшейся до него с земли, и земля, казалось, вздрагивала в страхе пред гневом его.
— Сейчас, сейчас, — твердил Сашка, быстро кивая головой, и с ловкостью врача, без
звука, опускал в боковой карман
серебряную монету. — Сейчас, сейчас.
Пред ним, по пояс в воде, стояла Варенька, наклонив голову, выжимая руками мокрые волосы. Её тело — розовое от холода и лучей солнца, и на нём блестели капли воды, как
серебряная чешуя. Они, медленно стекая по её плечам и груди, падали в воду, и перед тем как упасть, каждая капля долго блестела на солнце, как будто ей не хотелось расстаться с телом, омытым ею. И из волос её лилась вода, проходя между розовых пальцев девушки, лилась с нежным, ласкающим ухо
звуком.
У дверей в круподёрку стоял Кузьма, весь седой от пыли, и, посвистывая, смотрел в небо, где в лучах солнца таяла маленькая пышная тучка. В круподёрке что-то бухало и скрипело; из-за неё с мельницы летели
серебряные всплески воды и густой шорох. Весь воздух был наполнен тяжёлыми, охающими
звуками и застлан тонкой дымкой пыли.
Всякий
звук замер в громадной толпе, и далеко по луговине раздалось бряцанье
серебряного кадила в руке архиерея, приветствовавшего фимиамом пришествие Владычицы.
В произнесении
звуков он был неутомим, как мой Иван Демьяныч. Я едва выносил его за эту способность. Остановил его на этот раз лакей Илья, высокий, тонкий человек в поношенной пятнистой ливрее, поднесший графу на
серебряном подносе рюмку водки и полстакана воды. Граф выпил водку, запил водой и, поморщившись, покачал головой.
Топорков, в ожидании чая, просидел минут десять. Сидел он и глядел на педаль рояля, не двигаясь ни одним членом и не издавая ни
звука. Наконец отворилась из гостиной дверь. Показался сияющий Никифор с большим подносом в руках. На подносе, в
серебряных подстаканниках, стояли два стакана: один для доктора, другой для Егорушки. Вокруг стаканов, соблюдая строгую симметрию, стояли молочники с сырыми и топлеными сливками, сахар с щипчиками, кружки лимона с вилочкой и бисквиты.
Тогда я сзываю моих воинов
звуком серебряного рога, такого именно, какой бывает только у героев и вождей, и говорю им...
— Ха, ха, ха! — со звонким смехом, похожим на
звук серебряного колокольчика, произнесла странная девочка, — какая ты недоверчивая!
Как хороша, как удивительно приятна быстрая езда под веселые заливчатые
звуки серебряных бубенчиков! Дух захватывает, сердце бьется детским восторгом, когда, взрывая снежные хлопья, тройка быстрых лошадей мчит нас по залитой электричеством дороге.
Медведи, приготовленные для травли, также обыкновенно были принаряжены; поперек под брюхо шли на красных ремнях нашитые бубенчики; ошейники с кольцами, сквозь которые продевали ремни наборной сбруи, были бархатные с золочеными бляхами, а на тяжелых лапах зверей болтались
серебряные колокольчики самого нежного
звука.