Неточные совпадения
Ввиду того, что солдаты лечатся у своих военных
врачей, а чиновники и их
семьи у себя на дому, надо думать, что в число 11309 вошли только ссыльные и их
семьи, причем каторжные составляли большинство, и что таким образом каждый ссыльный и прикосновенный к ссылке обращался за медицинскою помощью не менее одного раза в год.
Люди окружены целой атмосферой, призрачной и одуряющей, всякий человек более или менее, как Матренина дочь (зри выше), с малых лет, при содействии родителей и
семьи, приобщается мало-помалу к эпидемическому сумасшествию окружающей среды (немецкие
врачи называют эту болезнь der historische Standpunkt [исторической точкой зрения (нем.).]); вся жизнь наша, все действия так и рассчитаны по этой атмосфере в том роде, как нелепые формы ихтиосауров, мастодонтов были рассчитаны и сообразны первобытной атмосфере земного шара.
В публике сильно распространены всевозможные «общедоступные лечебники» и популярные брошюры о лечении; в мало-мальски интеллигентной
семье всегда есть домашняя аптечка, и раньше чем позвать
врача, на больном испробуют и касторку, и хинин, и салициловый натр, и валерьянку; недавно в Петербурге даже основалось целое общество «самопомощи в болезнях».
Есть болезни затяжные, против которых мы не имеем действительных средств, — напр., коклюш;
врач, которого в первый раз пригласят в
семью для лечения коклюша, может быть уверен, что в эту
семью его никогда уж больше не позовут: нужно громадное, испытанное доверие к
врачу или полное понимание дела, чтобы примириться с ролью
врача в этом случае — следить за гигиеничностью обстановки и принимать меры против появляющихся осложнений.
Единственный кормилец
семьи тяжело болен,
семья голодает, —
врач не берет платы за лечение.
Заезжаю, между прочим, в одну богатую купеческую
семью, в которой состою
врачом около пятнадцати лет.
— Голубушка, Вера, и женатые отказывались от мест, — сказал я. — Читали вы в газетах о саратовской истории? Все
врачи, как один человек, отказались. А нужно знать, какие это горькие бедняки были, многие с
семьями, — подумать жутко!
У папы на Верхне-Дворянской улице был свой дом, в нем я и родился. Вначале это был небольшой дом в четыре комнаты, с огромным садом. Но по мере того как росла
семья, сзади к дому делались все новые и новые пристройки, под конец в доме было уже тринадцать — четырнадцать комнат. Отец был
врач, притом много интересовался санитарией; но комнаты, — особенно в его пристройках, — были почему-то с низкими потолками и маленькими окнами.
У папы был двоюродный брат, Гермоген Викентьевич Смидович, тульский помещик средней руки. Наши
семьи были очень близки, мы росли вместе, лето проводили в их имении Зыбино. Среди нас было больше блондинов, среди них — брюнетов, мы назывались Смидовичи белые, они — Смидовичи черные, У Марии Тимофеевны, жены Гермогена Викентьевича, была в Петербурге старшая сестра, Анна Тимофеевна, генеральша; муж ее был старшим
врачом Петропавловской крепости, — действительный статский советник Гаврила Иванович Вильмс.
— Так вот его три года
врачи лечили, а брат платил; и по разным местам целители его исцеляли, и тоже не исцелили, а только деньги на молитвы брали. И вся огромнейшая
семья богатыря в разор пришла. А Лидия приехала к дяде гостить и говорит: «Этому можно попробовать помочь, только надо это с терпением».
Кроткий слепой ребенок пробудил в душе доброго толстяка самое живое сострадание, и под впечатлением этого чувства он написал письмо своему бывшему воспитаннику, который уже около
семи лет изучал за границей медицину: подробно изложив всю историю слепоты несчастной девочки, он спрашивал совета у князя Виталия, к какому
врачу обратиться для серьезного пользования малютки и кто из них может вернуть ей зрение.
Далее, немало было сестер из аристократических
семей, с большими связями. За немногими исключениями, сестры эти являлись истинными бичами тех врачебных учреждений, где они служили. К обязанностям сестры они были приспособлены очень мало, исполняли только те назначения
врачей, какие им было угодно, самих
врачей не ставили ни в грош и вертели всем учреждением, как хотели. Всю свою деятельность здесь они превращали в один сплошной, веселый и оригинальный пикник с штабными генералами и офицерами.
Главный
врач нанял китайца-проводника, но, по своей торгашеской привычке, не условился предварительно о цене, а просто сказал, что «моя тебе плати чен (деньги)». Китаец повел нас. Снег все падал, было холодно и мокро. Подвигались мы вперед медленно. К ночи остановились в большой деревне за
семь верст от железной дороги.
Семья Линтваревых состояла из предобрейшей старушки-матери и пяти ее взрослых детей: две дочери были
врачами, третья — бестужевка; один сын был серьезным пианистом, другой — политическим изгнанником из университета.