Неточные совпадения
Все это отражалось в его существе: в голове у него была
сеть ежедневных, ежеминутных соображений, догадок, предвидений, мучений неизвестности, и все от вопросов, увидит или не увидит он ее? Что она скажет и
сделает? Как посмотрит, какое даст ему поручение, о чем спросит, будет довольна или нет? Все эти соображения сделались насущными вопросами его жизни.
Удэгейцы
сделали несколько прорубей и спустили в них двойную
сеть.
Я сказал, что относительно стреляют их мало, но зато ловят несчетное количество: на дудки, о чем я уже говорил, наволочною
сетью, которую натаскивают, наволакивают на перепелку и на собаку, когда последняя приищет первую и
сделает стойку, а всего более травят их ястребами.
Отец приказал
сделать мне голубятню или огромную клетку, приставленную к задней стене конюшни, и обтянуть ее старой
сетью; клетка находилась близехонько от переднего крыльца, и я беспрестанно к ней бегал, чтоб посмотреть — довольно ли корму у моих голубей и есть ли вода в корытце, чтобы взглянуть на них и послушать их воркованье.
— Всякий имеет право своего слова. Давая нам угадывать, что отдельных узлов всеобщей
сети, уже покрывшей Россию, состоит теперь до нескольких сотен, и развивая предположение, что если каждый
сделает свое дело успешно, то вся Россия, к данному сроку, по сигналу…
— Вы встретили его ночью, и он
сделал вам такое предложение? Да неужто вы не видите, что вы кругом оплетены их
сетью!
На вопрос: для чего было сделано столько убийств, скандалов и мерзостей? — он с горячею торопливостью ответил, что «для систематического потрясения основ, для систематического разложения общества и всех начал; для того, чтобы всех обескуражить и изо всего
сделать кашу и расшатавшееся таким образом общество, болезненное и раскисшее, циническое и неверующее, но с бесконечною жаждой какой-нибудь руководящей мысли и самосохранения, — вдруг взять в свои руки, подняв знамя бунта и опираясь на целую
сеть пятерок, тем временем действовавших, вербовавших и изыскивавших практически все приемы и все слабые места, за которые можно ухватиться».
Он знает, что ничтоне застанет его врасплох и ничтоне заставит
сделать какое-нибудь отступление от той
сети пустых и насквозь прогнивших афоризмов, в которую он закутался с головы до ног.
Как только заметил он, что верши его стали «сиротеть», а с
сетями нечего почти
делать, он начал помышлять о том, как бы разделаться с Захаром.
Чтобы сесть на эту табуретку, надо было пробраться между
сети тонких проволок, что я и
сделал с трудом, с моей широкой фигурой, и поместился на очень маленькой табуреточке, закрыв ее всю и поставив ноги на дощечку, для этой цели положенную поперек перекладин.
Но скоро увидал впереди просвет, осторожно прислушался, бесшумно
сделал ещё несколько шагов, выглянул, — перед ним тянулось полотно железной дороги, за насыпью снова стояли деревья, но они были редкие, мелкие, и сквозь их
сети просвечивала серая крыша какого-то здания.
Берег в этом месте представлял каменистый спуск, с домами и зеленью наверху. У воды стояли опрокинутые лодки, сушились
сети. Здесь же бродило несколько человек, босиком, в соломенных шляпах. Стоило взглянуть на их бледные заросшие лица, чтобы немедленно замкнуться в себе. Оставив свои занятия, они стали на некотором от нас расстоянии, наблюдая, что мы такое и что
делаем, и тихо говоря между собой. Их пустые, прищуренные глаза выражали явную неприязнь.
Тогда мы остановились. Дюрок повернул к группе оборванцев и, положив руки в карманы, стал молча смотреть. Казалось, его взгляд разогнал сборище. Похохотав между собой, люди эти вернулись к своим
сетям и лодкам,
делая вид, что более нас не замечают. Мы поднялись и вошли в пустую узкую улицу.
То, что мы сейчас собираемся
сделать, — без сомнения, преступление. По своеобразному старинному обычаю, позволяется ловить в бухте рыбу только на удочку и в мережки. Лишь однажды в год, и то не больше как в продолжение трех дней, ловят ее всей Балаклавой в общественные
сети. Это — неписаный закон, своего рода историческое рыбачье табу.
Когда их работа кончена и мокрая
сеть вновь лежит на носовой площадке баркаса, я вижу, что все дно застлано живой, еще шевелящейся рыбой. Но нам нужно торопиться. Мы
делаем еще круг, еще и еще, хотя благоразумие давно уже велит нам вернуться в город. Наконец мы подходим к берегу в самом глухом месте. Яни приносит корзину, и с вкусным чмоканьем летят в нее охапки большой мясистой рыбы, от которой так свежо и возбуждающе пахнет.
Вскочил, взял верёвку от птичьей
сети, вбил гвоздь в матицу, петлю
сделал и стул подставил.
— Дрянь, совсем дрянь! Ничего не поймал. Только
сети разорвал. Плохо, плохо!.. Да, я тебе скажу, и погодка ж была! Кажется, такой ночи и не запомню. Какая там ловля! Слава богу, что жив домой добрался… Ну, а ты что тут без меня
делала?
И вот человек меня понимает с двух слов: человек мой, человек уловлен, так сказать,
сетями, и я
делаю с ним все, что хочу, то есть для его же блага.
Над всяким человеком, где бы он ни родился, существует собрание людей, совершенно не известных ему, которые устанавливают законы его жизни: что он должен и чего не должен
делать; и чем совершеннее государственное устройство, тем теснее
сеть этих законов.
В одних селеньях слесарничают, в других скорняжничают, шорничают, столярничают, веревки вьют,
сети вяжут, проволоку тянут, гвоздь куют, суда строят, сундуки
делают, из меди кольца, наперстки, кресты-тельники да бубенчики льют, — всего не перечесть…
Что было
делать? Выучить всю программу, все тридцать билетов в один день было немыслимо. К тому же волнение страха лишало меня возможности запомнить всю эту бесконечную
сеть потоков и заливов, гор и плоскогорий, границ и рек, составляющую «программу» географии. Не долго думая, я решила
сделать то, что
делали, как я знала, многие в старших классах: повторить, заучить хорошенько уже пройденные десять билетов и положиться на милость Божию. Так я и
сделала.
— Я
делал много зла и не
делал добра. Как могу я выпутаться из той
сети горя, которую я связал из злых желаний моего сердца? Моя карма повлечет меня в ад, я никогда не буду в состоянии вступить на путь спасения.
Он мял в руках рыболовную
сеть и
делал вид, что починяет ее.
Это кусок коры какого-то дерева, из которой местные рыбаки
делали обыкновенно на свои
сети поплавки.
При таком порядке вещей им, разумеется, некогда было заниматься воспитанием великого князя. Они едва успевали опутывать друг друга
сетями интриг и крамол; они даже дошли до такой дерзости, что оказывали явное неуважение особе будущего царя, затевая в его присутствии всевозможные ссоры и
делая его свидетелем неприличных сцен, долженствовавших оставить след в душе впечатлительного царственного отрока.
Это всегда так бывает. Женщина ценит мужчину до тех пор, когда сознает опасность его потерять. Как только же она убедится, что чувство, внушенное ею, приковывает его к ней крепкой цепью и
делает из него раба желаний и капризов, она перестает интересоваться им и начинает им помыкать. Благо мужчине, у которого найдется сила воли разом порвать эту позорную цепь, иначе погибель его в
сетях бессердечной женщины неизбежна.
— Что такое, что такое? — ворчала баронесса, шедшая за дочерью. — Боже мой! да нас завлекли в
сети; это западня, позор, унижение! Вот что
делают ныне пасторы, служители алтарей! Потворствуют слабостям, помогают дочерям против матерей! Пойдем отсюда, Луиза!
Все это, однако ж, легче было говорить в чаду страсти, со слов надежды, нежели
сделать. Кажется, на душу его набегали уже нечистые своекорыстные намерения. Благородного, возвышенного Волынского нельзя было в нем узнать, так
сети лукавых, его безрассудство и любовь опутали со всех сторон уж и сердце его.
Григорий Аристархович
сделал серьезное лицо, чтобы видно было, что он говорит правду, но сейчас же забыл о своем намерении, и лицо его покрылось целой
сетью веселых морщинок.