В ужасе и гневе она начала кричать без слов, пронзительно, но он своими толстыми, открытыми и мокрыми губами зажал ей рот. Она барахталась, кусала его губы, и когда ей удавалось на секунду отстранить свое лицо, кричала и плевалась. И вдруг опять томительное, противное, предсмертное ощущение обморока обессилило ее. Руки и ноги
сделались вялыми, как и все ее тело.
И поднялся на ноги, чувствуя пугающее замирание сердца; всё тело вдруг
сделалось вялым, непослушным, а кровь точно сгустилась, течёт тяжко и — вот остановится сейчас, потопит сердце.
Неточные совпадения
Покойного Одинцова она едва выносила (она вышла за него по расчету, хотя она, вероятно, не согласилась бы
сделаться его женой, если б она не считала его за доброго человека) и получила тайное отвращение ко всем мужчинам, которых представляла себе не иначе как неопрятными, тяжелыми и
вялыми, бессильно докучливыми существами.
Он уже отрастил брюшко, на голове у него появились подозрительные взлизы; он
сделался как будто
вялее в своих движениях, и его все более и более тянет… домой!
В последнее время мы виделись очень редко. С ним
сделалось что-то странное: не сказывается дома и сам никуда не выходит, смотрит угрюмо, молчит, не то что боится, а словно места себе не находит. Нынче, впрочем, это явление довольно обыкновенное. На каждом шагу мы встречаем людей, которых всегда знали разговаривающими и которые вдруг получили"молчальный дар". Ходят
вялые, унылые, словно необыкновенные сны наяву видят. И никому этих сновидений не поверяют, а молчат, молчат, молчат.
Понятно, что с наступлением осени все мухи испытывали самое дурное настроение духа. Характер сразу испортился почти у всех. О прежних радостях не было и помину. Все
сделались такими хмурыми,
вялыми и недовольными. Некоторые дошли до того, что начали даже кусаться, чего раньше не было.
Наконец, вытянутая физиономия, унылый взгляд,
вялая, сонливая речь, тоскливое выражение лица, опять таки ровно ничего не доказывают: у самого веселого, милого, занимательного человека встречаются минуты тоски и грусти; он
делается тогда сам на себя не похожим.
Все шире растекался смрад. Серый,
вялый сумрак вставал из земли. Все вокруг — все
делалось ничтожным и презренным. Ласточки остановили свой лет в воздухе, растерянно и недоумело трепыхали крылышками.
Дарья Андреевна осунулась, побледнела, но прежде
вялые глаза стали живые, быстрые, голос
сделался уверенным.
Третий признак — отвращение к сельской работе, — не лень, а
вялая, невеселая, непроизводительная работа, работа, эмблемой которой может служить колодезь, из которого вытягивается ведро не журавцом, не колесом, как это
делалось прежде, а просто веревкой, руками, и вытягивается в ведре, которое течет и из которого вытекает треть воды, пока его донесут до места.