Неточные совпадения
Однако
сделалось по-моему: на том же дворе, но в другом флигеле, жил очень бедный столяр, человек уже пожилой и пивший; но у жены его, очень еще не старой и очень
здоровой бабы, только что помер грудной ребеночек и, главное, единственный, родившийся после восьми лет бесплодного брака, тоже девочка и, по странному счастью, тоже Ариночка.
— Да, это было бы жестоко, но целесообразно. То же, что теперь
делается, и жестоко и не только не целесообразно, но до такой степени глупо, что нельзя понять, как могут душевно
здоровые люди участвовать в таком нелепом и жестоком деле, как уголовный суд.
Симоновский архимандрит Мелхиседек сам предложил место в своем монастыре. Мелхиседек был некогда простой плотник и отчаянный раскольник, потом обратился к православию, пошел в монахи,
сделался игумном и, наконец, архимандритом. При этом он остался плотником, то есть не потерял ни сердца, ни широких плеч, ни красного,
здорового лица. Он знал Вадима и уважал его за его исторические изыскания о Москве.
В каких-нибудь два года Илюшка
сделался неузнаваем — вырос,
поздоровел, выправился.
У ней было предчувствие, что она более не увидит своего сына, и она, даже еще
здоровая, постоянно об этом говорила; когда же
сделалась больна, то уже не сомневалась в близкой смерти и сказала: «Не видать мне Алеши!» Впрочем, причина болезни была случайная и, кажется, от жирной и несвежей пищи, которую бабушка любила.
С другой стороны, нельзя было не заметить и того, что это же прикосновение отчасти вредоносно подействовало на
здоровую и могучую натуру субъекта, потому что, несмотря на его молодость, щеки его несколько опухли и
сделались уже дряблыми, а в глазах просвечивало что-то старческое.
В этом миниятюрном мире, где все взаимные отношения определяются в самое короткое время с изумительнейшею точностию, где всякая личность уясняется до малейшей подробности, где нахально выметается в публику весь сор с заднего двора семейного пандемониума [21] — все интересы, все явления
делаются до того узенькими, до того пошлыми, что человеку, имеющему
здоровое обоняние, может
сделаться тошно.
Так, вполне душевно
здоровый и старый уже человек, только оттого, что на него надета какая-нибудь побрякушка или шутовской наряд, ключи на заднице или голубая лента, приличная только для наряжающейся девочки, и ему внушено при этом, что он генерал, камергер, андреевский кавалер или тому подобная глупость, вдруг
делается от этого самоуверен, горд и даже счастлив, или, наоборот оттого, что лишается или не получает ожидаемой побрякушки и клички, становится печальным и несчастным, так что даже заболевает.
Живые, не истомленные долгим сиденьем в прорезях судаки составляют лакомое и
здоровое блюдо; это необходимая принадлежность хорошего стола, вследствие чего иногда бывают очень дороги; но зато мерзлых судаков в Москву и ее окрестности навозят такое множество, что они к концу зимы
делаются иногда чрезвычайно дешевы, то есть рублей по шести ассигнациями за пуд.
Во все времена и во всех сферах человеческой деятельности появлялись люди, настолько
здоровые и одаренные натурою, что естественные стремления говорили в них чрезвычайно сильно, незаглушаемо — в практической деятельности они часто
делались мучениками своих стремлений, но никогда не проходили бесследно, никогда не оставались одинокими, в общественной деятельности они приобретали партию, в чистой науке делали открытия, в искусствах, в литературе образовали школу.
Такие слова вкрадчиво западали в мой детский ум, и следствием того было, что один раз тетка уговорила меня посмотреть игрище тихонько; и вот каким образом это
сделалось: во все время святок мать чувствовала себя или не совсем
здоровою, или не совсем в хорошем расположении духа; общего чтения не было, но отец читал моей матери какую-нибудь скучную или известную ей книгу, только для того, чтоб усыпить ее, и она после чая, всегда подаваемого в шесть часов вечера, спала часа по два и более.
Как изменился он с тех пор, как мы в первый раз с ним встретились:
здоровый и свежий цвет лица его был бледен, густые волосы, которые он прежде держал всегда в порядке, теперь безобразными клочками лежали на голове; одет он был во что попало; занятый, как видно, тяжелыми размышлениями, он, впрочем, не переставал прислушиваться, что
делалось в соседней комнате.
— Внук-то, хорош? Четыре года всего, а умен, так умен, что не могу я вам этого выразить. Руку приложил, а? — В восторге от остроумной шутки, отец дьякон хлопал себя руками по коленям и сгибался от приступа неудержимого, тихого смеха. И лицо его, давно не видевшее воздуха, изжелта-бледное, становилось на минуту лицом
здорового человека, дни которого еще не сочтены. И голос его
делался крепким и звонким, и бодростью дышали звуки трогательной песни...
Вода расходится в воздухе,
делается летучею; и когда много воды в воздухе, он бывает сырой, когда мало — сухой. Когда в закрытом месте надышат люди, воздух бывает дурной, нездоровый; а на открытых местах или в лесу — воздух
здоровый, хороший. Это бывает оттого, что в закрытой комнате к обыкновенному воздуху прибавился тот дурной воздух, который выдыхают из себя люди и все животные.
Огонь и разрушает и греет. Так же и болезнь. Когда
здоровый стараешься жить хорошо, то делаешь это с усилием. В болезни же сразу облегчается вся эта тяжесть мирских соблазнов, и сразу
делается легко, и становится даже страшно думать, как это знаешь по опыту, что как только пройдет болезнь, тяжесть эта со всей силой опять наляжет на тебя.
Ницше однажды сказал про ненавистных ему христиан: «Христианином не
делаются: надо быть достаточно больным для этого». Обратное мог бы сказать Аполлон про самого Ницше: «Аполлоновским человеком не
делаются: надо быть достаточно
здоровым для этого».
— Извините, я шутил, — отвечал Горданов, — и вовсе не думал рассердить майора. Вот, Висленев, ты теперь спирит, объясни же нам по спиритизму, что это
делается со
здоровым человеком, что он вдруг становится то брюзлив, то нервен, то щекотлив и…
А у нас, ведь знаете, как
делается: пока гром не грянет, никто не перекрестится; а там и пойдут телеграммами губернатора бомбардировать: «Войска давайте!» И холеры-то пока, слава богу, у нас нет никакой, а посмотрите, какие уже слухи ходят: пьяных, говорят, таскают в больницы и там заливают известкой, колодцы в городе все отравлены, и доктора, только один чистый оставили — для себя; многие уже своими глазами видели, как
здоровых людей среди бела дня захватывали крючьями и увозили в больницу.
Роженица рассказывает, что он у нее всегда такой… Он честен, справедлив, рассудителен, разумно экономен, но всё это в таких необыкновенных размерах, что простым смертным
делается душно. Родня разошлась с ним, прислуга не живет больше месяца, знакомых нет, жена и дети вечно напряжены от страха за каждый свой шаг. Он не дерется, не кричит, добродетелей у него гораздо больше, чем недостатков, но когда он уходит из дому, все чувствуют себя
здоровее и легче. Отчего это так, роженица и сама не может понять.
Он отступил шага на два назад. Глаша действительно была неузнаваема. Из сравнительно полной,
здоровой девушки она
сделалась буквально обтянутым кожей скелетом. Ее лицо приобрело какую-то мертвенную восковую прозрачность, и лишь синие глаза
сделались еще больше, как бы выкатились из орбит и приобрели какое-то светлое, страдальческое выражение.
Разговор этот происходил между супругами Салтыковыми через два года, после описанных нами в первой главе событий. Два года — время небольшое, а между тем, перемена, происшедшая в Глебе Алексеевиче, показывала, что очень долги и тяжелы показались ему эти годы. Из вполне
здорового, статного мужчины, он
сделался бледным, изможденным скелетом, с поседевшими волосами, с морщинистым лицом и с каким-то помутившимся взглядом когда-то веселых глаз. Вся его фигура имела вид забитости, загона.