Неточные совпадения
Досадно было, что повторялось это вечное неряшество
хозяйства, против которого он столько лет боролся всеми
своими силами.
Уже давно Левин чувствовал недовольство
своим отношением к
хозяйству.
Как всегда, у него за время его уединения набралось пропасть мыслей и чувств, которых он не мог передать окружающим, и теперь он изливал в Степана Аркадьича и поэтическую радость весны, и неудачи и планы
хозяйства, и мысли и замечания о книгах, которые он читал, и в особенности идею
своего сочинения, основу которого, хотя он сам не замечал этого, составляла критика всех старых сочинений о
хозяйстве.
Левин надел большие сапоги и в первый paз не шубу, а суконную поддевку, и пошел по
хозяйству, шагая через ручьи, режущие глаза
своим блеском на солнце, ступая то на ледок, то в липкую грязь.
— Живу один в деревне, как жил прежде, занимаюсь
хозяйством, — отвечал Константин, с ужасом вглядываясь в жадность, с которою брат его пил и ел, и стараясь скрыть
свое внимание.
Теперь, после
своего разочарования в
хозяйстве, Левину особенно приятно было побывать у Свияжского.
«Да, я должен был сказать ему: вы говорите, что
хозяйство наше нейдет потому, что мужик ненавидит все усовершенствования и что их надо вводить властью; но если бы
хозяйство совсем не шло без этих усовершенствований, вы бы были правы; но оно идет, и идет только там, где рабочий действует сообразно с
своими привычками, как у старика на половине дороги.
Дела эти вместе с остальным
хозяйством, оставшимся на его руках, вместе с работой кабинетною над
своею книгой, так занимали всё лето Левина, что он почти и не ездил на охоту.
Он послал седло без ответа и с сознанием, что он сделал что то стыдное, на другой же день, передав всё опостылевшее
хозяйство приказчику, уехал в дальний уезд к приятелю
своему Свияжскому, около которого были прекрасные дупелиные болота и который недавно писал ему, прося исполнить давнишнее намерение побывать у него.
Прелесть, которую он испытывал в самой работе, происшедшее вследствие того сближение с мужиками, зависть, которую он испытывал к ним, к их жизни, желание перейти в эту жизнь, которое в эту ночь было для него уже не мечтою, но намерением, подробности исполнения которого он обдумывал, — всё это так изменило его взгляд на заведенное у него
хозяйство, что он не мог уже никак находить в нем прежнего интереса и не мог не видеть того неприятного отношения
своего к работникам, которое было основой всего дела.
Она теперь с радостью мечтала о приезде Долли с детьми, в особенности потому, что она для детей будет заказывать любимое каждым пирожное, а Долли оценит всё ее новое устройство. Она сама не знала, зачем и для чего, но домашнее
хозяйство неудержимо влекло ее к себе. Она, инстинктивно чувствуя приближение весны и зная, что будут и ненастные дни, вила, как умела,
свое гнездо и торопилась в одно время и вить его и учиться, как это делать.
Вернувшись в начале июня в деревню, он вернулся и к
своим обычным занятиям.
Хозяйство сельское, отношения с мужиками и соседями, домашнее
хозяйство, дела сестры и брата, которые были у него на руках, отношения с женою, родными, заботы о ребенке, новая пчелиная охота, которою он увлекся с нынешней весны, занимали всё его время.
Несмотря на жалобы старика, видно было, что он справедливо горд
своим благосостоянием, горд
своими сыновьями, племянником, невестками, лошадьми, коровами и в особенности тем, что держится всё это
хозяйство.
— Ну, так я тебе скажу: то, что ты получаешь за
свой труд в
хозяйстве лишних, положим, пять тысяч, а наш хозяин мужик, как бы он ни трудился, не получит больше пятидесяти рублей, точно так же бесчестно, как то, что я получаю больше столоначальника и что Мальтус получает больше дорожного мастера. Напротив, я вижу какое-то враждебное, ни на чем не основанное отношение общества к этим людям, и мне кажется, что тут зависть…
— У меня
хозяйство простое, — сказал Михаил Петрович. — Благодарю Бога. Мое
хозяйство всё, чтобы денежки к осенним податям были готовы. Приходят мужички: батюшка, отец, вызволь! Ну,
свои всё соседи мужики, жалко. Ну, дашь на первую треть, только скажешь: помнить, ребята, я вам помог, и вы помогите, когда нужда — посев ли овсяный, уборка сена, жнитво, ну и выговоришь, по скольку с тягла. Тоже есть бессовестные и из них, это правда.
Тут вы с
своей стороны никакого не прилагали старания, на то была воля Божия, чтоб они оставили мир сей, нанеся ущерб вашему
хозяйству.
С каждым годом притворялись окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части
хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в
своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль.
С соболезнованием рассказывал он, как велика необразованность соседей помещиков; как мало думают они о
своих подвластных; как они даже смеялись, когда он старался изъяснить, как необходимо для
хозяйства устроенье письменной конторы, контор комиссии и даже комитетов, чтобы тем предохранить всякие кражи и всякая вещь была бы известна, чтобы писарь, управитель и бухгалтер образовались бы не как-нибудь, но оканчивали бы университетское воспитанье; как, несмотря на все убеждения, он не мог убедить помещиков в том, что какая бы выгода была их имениям, если бы каждый крестьянин был воспитан так, чтобы, идя за плугом, мог читать в то же время книгу о громовых отводах.
Он уничтожил вовсе всякие приносы холста, ягод, грибов и орехов, наполовину сбавил с них других работ, думая, что бабы обратят это время на домашнее
хозяйство, обошьют, оденут
своих мужей, умножат огороды.
Костанжогло не занимался
своим происхожденьем, находя, что это в строку нейдет и в
хозяйстве вещь лишняя.
Как он, она была одета
Всегда по моде и к лицу;
Но, не спросясь ее совета,
Девицу повезли к венцу.
И, чтоб ее рассеять горе,
Разумный муж уехал вскоре
В
свою деревню, где она,
Бог знает кем окружена,
Рвалась и плакала сначала,
С супругом чуть не развелась;
Потом
хозяйством занялась,
Привыкла и довольна стала.
Привычка свыше нам дана:
Замена счастию она.
В переводе на русский издавался в 1794, 1800, 1804 годах.] писала одно, много два письма в год, а в
хозяйстве, сушенье и варенье знала толк, хотя
своими руками ни до чего не прикасалась и вообще неохотно двигалась с места.
Гораздо чаще
своего брата посещал Базарова Николай Петрович; он бы каждый день приходил, как он выражался «учиться», если бы хлопоты по
хозяйству не отвлекали его.
— Мы когда-нибудь поподробнее побеседуем об этом предмете с вами, любезный Евгений Васильич; и ваше мнение узнаем, и
свое выскажем. С
своей стороны, я очень рад, что вы занимаетесь естественными науками. Я слышал, что Либих [Либих Юстус (1803–1873) — немецкий химик, автор ряда работ по теории и практики сельского
хозяйства.] сделал удивительные открытия насчет удобрений полей. Вы можете мне помочь в моих агрономических работах: вы можете дать мне какой-нибудь полезный совет.
— Все одобряют, — сказал Дронов, сморщив лицо. — Но вот на жену — мало похожа. К
хозяйству относится небрежно, как прислуга. Тагильский ее давно знает, он и познакомил меня с ней. «Не хотите ли, говорит, взять девицу, хорошую, но равнодушную к
своей судьбе?» Тагильского она, видимо, отвергла, и теперь он ее называет путешественницей по спальням. Но я — не ревнив, а она — честная баба. С ней — интересно. И, знаешь, спокойно: не обманет, не продаст.
Несколько дней она водила его по музеям, и Клим видел, что это доставляет ей удовольствие, как хозяйке, которая хвастается
хозяйством своим.
— Долго, а — не зря! Нас было пятеро в камере, книжки читали, а потом шестой явился. Вначале мы его за шпиона приняли, а потом оказалось, он бывший студент, лесовод, ему уже лет за сорок, тихий такой и как будто даже не в
своем уме. А затем оказалось, что он — замечательный знаток
хозяйства.
Этот лозунг понятен только буржуазии, которая непрерывно, из рода в род, развивает промысла и торговлю
своего отечества, командует его
хозяйством, заставляет работать на
свое отечество африканцев, индусов, китайцев.
Но минутами его уверенность в конце тревожных событий исчезала, как луна в облаках, он вспоминал «господ», которые с восторгом поднимали «Дубинушку» над
своими головами; явилась мысль, кого могут послать в Государственную думу булочники, метавшие с крыши кирпичи в казаков, этот рабочий народ, вывалившийся на улицы Москвы и никем не руководимый, крестьяне, разрушающие помещичьи
хозяйства?
Пролетариат-хозяин — особенно же наш пролетариат — должен будет развернуть широчайшую работу промышленно-технической организации
своего огромнейшего
хозяйства.
Обломов стал было делать возражения, но Штольц почти насильно увез его к себе, написал доверенность на
свое имя, заставил Обломова подписать и объявил ему, что он берет Обломовку на аренду до тех пор, пока Обломов сам приедет в деревню и привыкнет к
хозяйству.
Вера с радостью слушала Райского; у ней появился даже румянец. Самая торопливость его передать ей счастливое впечатление, какое сделал на него «медведь» и его берлога, теплый колорит, в который Райский окрасил фигуру Тушина, осмыслив его
своим метким анализом, яркая картина быта,
хозяйства, нравов лесного угла, всей местности — все это почти увлекло и Веру.
— Я ошибся: не про тебя то, что говорил я. Да, Марфенька, ты права: грех хотеть того, чего не дано, желать жить, как живут эти барыни, о которых в книгах пишут. Боже тебя сохрани меняться, быть другою! Люби цветы, птиц, занимайся
хозяйством, ищи веселого окончания и в книжках, и в
своей жизни…
— Пойдем, Марфенька, гулять, — сказал он однажды вскоре после приезда. — Покажи мне
свою комнату и комнату Верочки, потом
хозяйство, познакомь с дворней. Я еще не огляделся.
Глядя на него, слушая его, видя его деятельность, распоряжения по
хозяйству, отношения к окружающим его людям, к приказчикам, крестьянам — ко всем, кто около него был, с кем он соприкасался, с кем работал или просто говорил, жил вместе, Райский удивлялся до наивности каким-то наружно будто противоположностям, гармонически уживавшимся в нем: мягкости речи, обращения — с твердостью, почти методическою, намерений и поступков, ненарушимой правильности взгляда, строгой справедливости — с добротой, тонкой, природной, а не выработанной гуманностью, снисхождением, — далее, смеси какого-то трогательного недоверия к
своим личным качествам, робких и стыдливых сомнений в себе — с смелостью и настойчивостью в распоряжениях, работах, поступках, делах.
Соглашаясь в необходимости труда, она винила себя первая за бездействие и чертила себе, в недальнем будущем, образ простого, но действительного дела, завидуя пока Марфеньке в том, что та приспособила
свой досуг и
свои руки к домашнему
хозяйству и отчасти к деревне.
Райский взял фуражку и собрался идти в сад. Марфенька вызвалась показать ему все
хозяйство: и
свой садик, и большой сад, и огород, цветник, беседки.
Не только Райский, но и сама бабушка вышла из
своей пассивной роли и стала исподтишка пристально следить за Верой. Она задумывалась не на шутку, бросила почти
хозяйство, забывала всякие ключи на столах, не толковала с Савельем, не сводила счетов и не выезжала в поле. Пашутка не спускала с нее, по обыкновению, глаз, а на вопрос Василисы, что делает барыня, отвечала: «Шепчет».
Ни с кем она так охотно не пила кофе, ни с кем не говорила так охотно секретов, находя, может быть, в Анне Ивановне сходство с собой в склонности к
хозяйству, а больше всего глубокое уважение к
своей особе, к
своему роду, фамильным преданиям.
Но ему нравилась эта жизнь, и он не покидал ее. Дома он читал увражи по агрономической и вообще по хозяйственной части, держал сведущего немца, специалиста по лесному
хозяйству, но не отдавался ему в опеку, требовал его советов, а распоряжался сам, с помощию двух приказчиков и артелью
своих и нанятых рабочих. В свободное время он любил читать французские романы: это был единственный оттенок изнеженности в этой, впрочем, обыкновенной жизни многих обитателей наших отдаленных углов.
— Книги! Разве это жизнь? Старые книги сделали
свое дело; люди рвутся вперед, ищут улучшить себя, очистить понятия, прогнать туман, условиться поопределительнее в общественных вопросах, в правах, в нравах: наконец привести в порядок и общественное
хозяйство… А он глядит в книгу, а не в жизнь!
По впечатлительной натуре
своей он пристрастился к этой новой, простой, мягкой и вместе сильной личности. Он располагал пробыть в «Дымке» и долее. Ему хотелось вникнуть в порядок хозяйственного механизма Тушина. Он едва успел заметить только наружный порядок, видеть бросающиеся в глаза результаты этого
хозяйства, не успев вникнуть в самый процесс его отправления.
Они целиком перенесли сюда все
свое голландское
хозяйство и, противопоставив палящему солнцу, пескам, горам, разбоям и грабежам кафров почти одну
свою фламандскую флегму, достигли тех результатов, к каким только могло их привести, за недостатком положительной и живой энергии, это отрицательное и мертвое качество, то есть хладнокровие.
Потом он рассказал, как он в продолжение двадцати восьми лет ходил в заработки и весь
свой заработок отдавал в дом, сначала отцу, потом старшему брату, теперь племяннику, заведывавшему
хозяйством, сам же проживал из заработанных пятидесяти-шестидееяти рублей в год два-три рубля на баловство: на табак и спички.
Привалов в эту горячую пору успел отделать вчерне
свой флигелек в три окна, куда и перешел в начале мая; другую половину флигеля пока занимали Телкин и Нагибин. Работа по мельнице приостановилась, пока не были подысканы новые рабочие. Свободное время, которое теперь оставалось у Привалова, он проводил на полях, присматриваясь к крестьянскому
хозяйству на месте.
Мы должны вернуться назад, к концу апреля, когда Ляховский начинал поправляться и бродил по
своему кабинету при помощи костылей. Трехмесячная болезнь принесла с собой много упущений в
хозяйстве, и теперь Ляховский старался наверстать даром пропущенное время. Он рано утром поджидал Альфонса Богданыча и вперед закипал гневом по поводу разных щекотливых вопросов, которые засели в его голове со вчерашнего дня.
Например, я занимаюсь
хозяйством, трачу на это очень много времени; но девять десятых частей этого времени я употребляю на него лишь по
своей охоте.
И вот, однажды после обеда, Вера Павловна сидела в
своей комнате, шила и думала, и думала очень спокойно, и думала вовсе не о том, а так, об разной разности и по
хозяйству, и по мастерской, и по
своим урокам, и постепенно, постепенно мысли склонялись к тому, о чем, неизвестно почему, все чаще и чаще ей думалось; явились воспоминания, вопросы мелкие, немногие, росли, умножались, и вот они тысячами роятся в ее мыслях, и все растут, растут, и все сливаются в один вопрос, форма которого все проясняется: что ж это такое со мною? о чем я думаю, что я чувствую?
Просыпаясь, она нежится в
своей теплой постельке, ей лень вставать, она и думает и не думает, и полудремлет и не дремлет; думает, — это, значит, думает о чем-нибудь таком, что относится именно к этому дню, к этим дням, что-нибудь по
хозяйству, по мастерской, по знакомствам, по планам, как расположить этот день, это, конечно, не дремота; но, кроме того, есть еще два предмета, года через три после свадьбы явился и третий, который тут в руках у ней, Митя: он «Митя», конечно, в честь друга Дмитрия; а два другие предмета, один — сладкая мысль о занятии, которое дает ей полную самостоятельность в жизни, другая мысль — Саша; этой мысли даже и нельзя назвать особою мыслью, она прибавляется ко всему, о чем думается, потому что он участвует во всей ее жизни; а когда эта мысль, эта не особая мысль, а всегдашняя мысль, остается одна в ее думе, — она очень, очень много времени бывает одна в ее думе, — тогда как это назвать? дума ли это или дремота, спится ли ей или Не спится? глаза полузакрыты, на щеках легкий румянец будто румянец сна… да, это дремота.
Потом, разумеется, вырос и стал взрослым мужчиною; а в это время какому-то богачу и прогрессисту в сельском
хозяйстве вздумалось устроить у себя на южном берегу Крыма, вместо виноградников, хлопчато-бумажные плантации; он и поручил кому-то достать ему управляющего из Северной Америки: ему и достали Джемса Бьюмонта, канадского уроженца, нью-йоркского жителя, то есть настолько верст не видывавшего хлопчатобумажных плантаций, насколько мы с вами, читатель, не видывали из
своего Петербурга или Курска гору Арарат; это уж всегда так бывает с подобными прогрессистами.