Неточные совпадения
Когда Самгин, все более застывая в жутком холоде, подумал это — память тотчас воскресила вереницу забытых фигур: печника в деревне, грузчика Сибирской пристани, казака, который сидел у
моря, как за столом, и чудовищную фигуру кочегара у Троицкого моста в Петербурге. Самгин сел и, схватясь руками за голову, закрыл уши. Он видел, что Алина
сверкающей рукой гладит его плечо, но не чувствовал ее прикосновения. В уши его все-таки вторгался шум и рев. Пронзительно кричал Лютов, топая ногами...
Широкое,
сверкающее от солнца
море глухо шумит внизу, далекий берег соблазнительно манит к себе, и становится грустно и тоскливо, как будто никогда уже не выберешься из этого Сахалина.
От горизонта к берегу тянулась узкая, дрожащая серебряная дорожка; среди
моря она пропадала, лишь кое-где изредка вспыхивали ее блестки, — и вдруг у самой земли широко расплескивалась живым,
сверкающим металлом, опоясывая берег.
Не дослушав, я опрометью бросился к нему наверх — я позорно спасался бегством. Не было силы поднять глаза — рябило от
сверкающих, стеклянных ступеней под ногами, и с каждой ступенью все безнадежней: мне, преступнику, отравленному, — здесь не место. Мне никогда уж больше не влиться в точный механический ритм, не плыть по зеркально-безмятежному
морю. Мне — вечно гореть, метаться, отыскивать уголок, куда бы спрятать глаза, — вечно, пока я наконец не найду силы пройти и —
Словно шел по узкому, как лезвие ножа, высочайшему горному хребту и на одну сторону видел жизнь, а на другую видел смерть, как два
сверкающих, глубоких, прекрасных
моря, сливающихся на горизонте в один безграничный широкий простор.
Аян остановился, когда Стелла поднялась с кресла. Жизнь
моря, пролетевшая перед ней, побледнела, угасла, перешла в груду алмазов. Девушка подошла к столу, руки задвигались, подымаясь к лицу, шее и опускаясь вновь за новыми украшениями. Она повернулась,
сверкающая драгоценностями, с разгоревшимся преображенным лицом.
Синяя даль,
сверкающие гребни волн и грузные форты, выступившие далеко в
море…
И то слышался ему последний стон безвыходно замершего в страсти сердца, то радость воли и духа, разбившего цепи свои и устремившегося светло и свободно в неисходимое
море невозбранной любви; то слышалась первая клятва любовницы с благоуханным стыдом за первую краску в лице, с молениями, со слезами, с таинственным, робким шепотом; то желание вакханки, гордое и радостное силой своей, без покрова, без тайны, с
сверкающим смехом обводящее кругом опьяневшие очи…
Мальва, обняв руками колени, тихонько покачивала корпусом, рассматривая зелеными глазами
сверкающее, веселое
море, и улыбалась одною из тех торжествующих улыбок, которых так много у женщины, понимающей силу своей красоты.
Не чувствуется ли это влечение в напряженном томлении красы вселенной, в пламенении полдня, застывшего в своей истоме, в млении
моря,
сверкающего под горячими поцелуями солнца, в подъеме горных высей, простирающих к небу свои белоснежные пики?
Я зрел ваши льды,
сверкающие от
моря до
моря, ваши снега, алеющие под утренней зарей, в небо вонзались эти пики, и душа моя истаевала от восторга.
Но нетерпение скорее спастись пересиливало благоразумие… Все теперь столпились на нижних вантах, смертельно бледные, с лихорадочно
сверкающими глазами, с искаженными лицами, толкая друг друга. И один из этих несчастных, видимо совсем ослабевший, упал в
море.
Но Дуня ничего не понимала. Смотрела, как зачарованная, то на
сверкающий под солнцем залив, то на хвойные лучистые шапки сосен, сбегавшие вниз по склону к обрыву, то на дачу баронессы, настоящий дворец с разбитым вокруг него садом. И опять на
море, на сосны, на раскинувшийся над нею голубой простор.
Мчалась машина, жаркий ветер дул навстречу и шевелил волосы, в прорывах гор мелькало лазурное
море. И смывалась с души чадная муть, осевшая от впечатлений последнего месяца, и заполнялась она золотым звоном солнца, каким дрожал кругом
сверкающий воздух.
Если же он гневался, или предавался сильной радости, или начинал говорить о чем-нибудь ужасном и великом, то страстное вдохновение овладевало им, на
сверкающих глазах выступали слезы, лицо румянилось, голос гремел, как гром, и монахи, слушая его, чувствовали, как его вдохновение сковывало их души; в такие великолепные, чудные минуты власть его бывала безгранична, и если бы он приказал своим старцам броситься в
море, то они все до одного с восторгом поспешили бы исполнить его волю.
Дикое, но прекрасное очарование положительно сковывает тебя: высокие развесы елей, пышными шатрами нависшие и шумно раскачивающиеся над головой, а под ногами мрачное
море, по которому ходят бурливые волны, глаз обнимает бесконечную сизую пелену, кипящую
сверкающими алмазами при свете дня.
Дикое, но прекрасное очарование положительно сковывает тебя: высокие развесы елей, пышными шатрами нависшие и шумно раскачивающиеся над головой, а под ногами мрачное
море, по которому ходят бурливые волны, глаз обнимает бесконечную сизую пелену, кипящую
сверкающими алмазами при светиле дня.
Звуки человеческих голосов заполняли все кругом, — голоса товарищеской массы, с которой Лелька эти полтора года работала, страдала, отчаивалась, оживала верой. И гремящее,
сверкающее звуками
море несло Лельку на своих волнах, несло в страстно желанное и наконец достигнутое лоно всегда родной партии для новой работы и для новой борьбы.