Неточные совпадения
Он встал на ноги, в удивлении осмотрелся кругом, как бы дивясь и тому, что зашел сюда, и пошел на Т—в мост. Он был бледен, глаза его горели, изнеможение было во всех его членах, но ему вдруг стало дышать как бы легче. Он почувствовал, что уже
сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на
душе его стало вдруг легко и мирно. «Господи! — молил он, — покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой… мечты моей!»
«В неделю, скажет, набросать подробную инструкцию поверенному и отправить его в деревню, Обломовку заложить, прикупить земли, послать план построек, квартиру сдать, взять паспорт и ехать на полгода за границу, сбыть лишний жир,
сбросить тяжесть, освежить
душу тем воздухом, о котором мечтал некогда
с другом, пожить без халата, без Захара и Тарантьева, надевать самому чулки и снимать
с себя сапоги, спать только ночью, ехать, куда все едут, по железным дорогам, на пароходах, потом…
— Отчего же после? Ведь доктор велел? Ты
сбрось с себя прежде жир, тяжесть тела, тогда отлетит и сон
души. Нужна и телесная и душевная гимнастика.
Она вздохнула, как будто
сбросила последнюю тяжесть
с души. Оба молчали.
Что ему делать теперь? Идти вперед или остаться? Этот обломовский вопрос был для него глубже гамлетовского. Идти вперед — это значит вдруг
сбросить широкий халат не только
с плеч, но и
с души,
с ума; вместе
с пылью и паутиной со стен смести паутину
с глаз и прозреть!
Но каждый раз, когда глаза ловили пятно грязи на её платье, на
душу ему падала тревожная тень. Он не понимал, как это случилось, что вдруг, в момент, когда такая тень окутала его сознание, он, глубоко вздохнув, точно
сбрасывая с себя тяжесть, сказал...
Грусть, теплота и сентиментальное настроение, навеянные на него прощанием и наливкой, вдруг исчезли, уступив место резкому, неприятному чувству неловкости. Точно перевернулась в нем
душа, он косился на Веру, и теперь она, после того как, объяснившись ему в любви,
сбросила с себя неприступность, которая так красит женщину, казалась ему как будто ниже ростом, проще, темнее.
И естественно было убеждение, что, когда
душа вырвется из тесноты земной жизни, когда
сбросит с себя оковы тела, то длительною станет для нее та жизнь, которую она мгновениями испытывала в состоянии экстаза.
„За что?“ —
с безумною тоскою
Меня спросил твой гордый взор,
Когда внезапно над тобою
Постыдной грянул клеветою
Врагов суровый приговор.
За то, что жизни их оковы
С себя ты
сбросила, кляня.
За то, за что не любят совы
Сиянья радостного дня,
За то, что ты
с душою чистой
Живешь меж мертвых и слепцов,
За то, что ты цветок душистый
В венке искусственных цветов!
— Да, — говорит господин,
сбрасывая пепел
с сигары. — Такие-то дела! Тут роды у жены, потом поездка в Ниццу, там свадьба сестры… по горло! Насилу к вам собрался. Собирался, собирался и наконец таки я у вас,
душа моя… Ну? Как живут мои векселя? Чай, скучают? Хе-хе… Срок им был в августе, а теперь уже декабрь. Как вам нравится подобная аккуратность? Хе-хе… Кому-кому, а уж служащему по финансам следовало бы быть аккуратнее… Pardon, извиняюсь!
Русские люди и у ступеней трона, и в низших слоях,
сбросив с себя невыносимый немецкий гнет, дышали полною грудью и веселились от
души.
«Начать ли сейчас этот разговор, решить этот вопрос так или иначе,
сбросить со своей
души эту тяжесть, или подождать, поговорить
с матерью, попросить ее подготовить отца и действовать исподволь?» — вот вопросы, которые гвоздем сидели в голове молодого Савина.
Душа, очищенная страданиями тела,
сбросила с себя грязную одежду греха и стала стремиться к идеалу. Она жаждала света и чистоты.
И если маковый лепесток разрывался
с треском, она улыбалась и расцветала
душою, была весела, ела, спала и дарила наряды служанкам, но жениха своего к себе не впускала; если же лепесток вяло сжимался у ней между ладоней, она его
сбрасывала с рук и тут же сама садилась на землю и долго и горько плакала навзрыд, как ребенок.