Неточные совпадения
Городничий (в сторону).Прошу посмотреть, какие пули отливает! и старика отца приплел! (Вслух.)И на долгое время изволите
ехать?
Осип. Да что завтра! Ей-богу,
поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Частный пристав. Да бог его знает. Вчерашнего дня случилась за городом драка, —
поехал туда для порядка, а возвратился пьян.
Городничий (хватаясь за голову).Ах, боже мой, боже мой! Ступай скорее на улицу, или нет — беги прежде в комнату, слышь! и принеси оттуда шпагу и новую шляпу. Ну, Петр Иванович,
поедем!
Голос городничего. Как же это вы? прямо так на перекладной и
едете?
Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как
поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинскнй. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчпиский.
Добчинский. Молодой, молодой человек; лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я
поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и почитать люблю, но мешает, что в комнате, говорит, немножко темно».
Почтмейстер. Объясните, господа, что, какой чиновник
едет?
Добчинский. Он! и денег не платит и не
едет. Кому же б быть, как не ему? И подорожная прописана в Саратов.
Хлестаков. Я
еду в Саратовскую губернию, в собственную деревню.
Сначала он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к нему не
поедет, и что он не хочет сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли, и, слава богу, все пошло хорошо.
Городничий (в сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги: говорят, с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия
едете?
Городничий. Как-с? Изволите
ехать?
— потому что, случится,
поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед: «Лошадей!» И там на станциях никому не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие, а ты себе и в ус не дуешь. Обедаешь где-нибудь у губернатора, а там — стой, городничий! Хе, хе, хе! (Заливается и помирает со смеху.)Вот что, канальство, заманчиво!
Слышишь, побеги расспроси, куда
поехали; да расспроси хорошенько: что за приезжий, — каков он, — слышишь?
Городничий. Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам
едет ревизор.
Филипп подбавил женушке.
«Давненько не видались мы,
А знать бы — так не
ехать бы!» —
Сказала тут свекровь.
Кто едет-то!» Наклюнулось Еще подспорье шумному Веселью вахлаков.
Поехал в город парочкой!
Глядим, везет из города
Коробки, тюфяки;
Откудова ни взялися
У немца босоногого
Детишки и жена.
Повел хлеб-соль с исправником
И с прочей земской властию,
Гостишек полон двор!
Направо трущоба лесистая,
Имя ей исстари: Чертов овраг;
Яков свернул и
поехал оврагом,
Барин опешил: — Куда ж ты, куда?
Однако нужно счастие
И тут: мы летом
ехали,
В жарище, в духоте
У многих помутилися
Вконец больные головы,
В вагоне ад пошел...
Перевелись помещики,
В усадьбах не живут они
И умирать на старости
Уже не
едут к нам.
По всей по той дороженьке
И по окольным тропочкам,
Докуда глаз хватал,
Ползли, лежали,
ехали.
Барахталися пьяные
И стоном стон стоял!
Помалчивали странники,
Покамест бабы прочие
Не поушли вперед,
Потом поклон отвесили:
«Мы люди чужестранные,
У нас забота есть,
Такая ли заботушка,
Что из домов повыжила,
С работой раздружила нас,
Отбила от
еды.
— Такую даль мы
ехали!
Иди! — сказал Филиппушка. —
Не стану обижать...
В каморку постучалися.
Макар ушел… Сидела я,
Ждала, ждала, соскучилась.
Приотворила дверь.
К крыльцу карету подали.
«Сам
едет?» — Губернаторша! —
Ответил мне Макар
И бросился на лестницу.
По лестнице спускалася
В собольей шубе барыня,
Чиновничек при ней.
Куда
Ни
едешь, попадаются
Одни крестьяне пьяные,
Акцизные чиновники,
Поляки пересыльные
Да глупые посредники.
Поехал ночью Тихоныч,
Поймали, — полумертвого
Подкинули в сарай…
Сладка
еда крестьянская,
Весь век пила железная
Жует, а есть не ест!
— У нас забота есть.
Такая ли заботушка,
Что из домов повыжила,
С работой раздружила нас,
Отбила от
еды.
Ты дай нам слово крепкое
На нашу речь мужицкую
Без смеху и без хитрости,
По правде и по разуму,
Как должно отвечать,
Тогда свою заботушку
Поведаем тебе…
Чу! слышен крик: «Кто едет-то!
Идем по делу важному:
У нас забота есть,
Такая ли заботушка,
Что из домов повыжила,
С работой раздружила нас,
Отбила от
еды.
Да брюхо-то не зеркало,
Мы на
еду не плачемся…
Поехали к посреднику:
Смеется!
Стародум(к Правдину, держа руки Софьи и Милона). Ну, мой друг! Мы
едем. Пожелай нам…
Правдин. Я еще увижусь с вами. Вы завтре
едете поутру?
Стародум. Оставя его,
поехал я немедленно, куда звала меня должность. Многие случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их и не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни. Такое неправосудие растерзало мое сердце, и я тотчас взял отставку.
Простаков. От которого она и на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум,
поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не было о нем ни слуху, ни вести, то мы и считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна, взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
План был начертан обширный. Сначала направиться в один угол выгона; потом, перерезав его площадь поперек, нагрянуть в другой конец; потом очутиться в середине, потом
ехать опять по прямому направлению, а затем уже куда глаза глядят. Везде принимать поздравления и дары.
И вдруг затрубила труба и забил барабан. Бородавкин, застегнутый на все пуговицы и полный отваги, выехал на белом коне. За ним следовал пушечный и ружейный снаряд. Глуповцы думали, что градоначальник
едет покорять Византию, а вышло, что он замыслил покорить их самих…
Поехал к ним орловец, надеясь в Старице стерлядями полакомиться, но нашел, что там «только грязи довольно».
— А ты никуда не
поехала; тебе, верно, скучно было? — сказал он.
— Нельзя; я
еду во Французский театр.
— Отчего же?
поедем, — улыбаясь сказал Сергей Иванович. — Что с тобой нынче?
Она
поехала в игрушечную лавку, накупила игрушек и обдумала план действий. Она приедет рано утром, в 8 часов, когда Алексей Александрович еще, верно, не вставал. Она будет иметь в руках деньги, которые даст швейцару и лакею, с тем чтоб они пустили ее, и, не поднимая вуаля, скажет, что она от крестного отца Сережи приехала поздравить и что ей поручено поставить игрушки у кровати сына. Она не приготовила только тех слов, которые она скажет сыну. Сколько она ни думала об этом, она ничего не могла придумать.
— Анна,
поедем послезавтра, если хочешь. Я на всё согласен.
— Нет, мрачные. Ты знаешь, отчего я
еду нынче, а не завтра? Это признание, которое меня давило, я хочу тебе его сделать, — сказала Анна, решительно откидываясь на кресле и глядя прямо в глаза Долли.