Неточные совпадения
Гости, выпивши по
рюмке водки темного оливкового цвета, какой бывает только на сибирских прозрачных камнях, из которых режут на Руси печати, приступили со всех сторон с вилками к столу и стали обнаруживать, как говорится, каждый свой характер и склонности, налегая кто на икру, кто на семгу, кто на сыр.
Он то и дело подливал да подливал; чего ж не допивали
гости, давал допить Алексаше и Николаше, которые так и хлопали
рюмка за
рюмкой, а встали из-за стола — как бы ни в чем не бывали, точно выпили по стакану воды.
Засим, подошедши к столу, где была закуска,
гость и хозяин выпили как следует по
рюмке водки, закусили, как закусывает вся пространная Россия по городам и деревням, то есть всякими соленостями и иными возбуждающими благодатями, и потекли все в столовую; впереди их, как плавный гусь, понеслась хозяйка.
На миг умолкли разговоры;
Уста жуют. Со всех сторон
Гремят тарелки и приборы,
Да
рюмок раздается звон.
Но вскоре
гости понемногу
Подъемлют общую тревогу.
Никто не слушает, кричат,
Смеются, спорят и пищат.
Вдруг двери настежь. Ленский входит,
И с ним Онегин. «Ах, творец! —
Кричит хозяйка: — наконец!»
Теснятся
гости, всяк отводит
Приборы, стулья поскорей;
Зовут, сажают двух друзей.
Маргарита говорила вполголоса, ленивенько растягивая пустые слова, ни о чем не спрашивая. Клим тоже не находил, о чем можно говорить с нею. Чувствуя себя глупым и немного смущаясь этим, он улыбался. Сидя на стуле плечо в плечо с
гостем, Маргарита заглядывала в лицо его поглощающим взглядом, точно вспоминая о чем-то, это очень волновало Клима, он осторожно гладил плечо ее, грудь и не находил в себе решимости на большее. Выпили по две
рюмки портвейна, затем Маргарита спросила...
Родители и крестный отец, держа
рюмки в руках, посматривали на
гостя с гордостью, но — недолго. Денисов решительно произнес...
Они с радушием заколют отличную индейку или дюжину цыплят к приезду
гостя, но лишней изюминки в кушанье не положат, и побледнеют, как тот же
гость самовольно вздумает сам налить себе в
рюмку вина.
Полины Карповны не было. Она сказалась больною, прислала Марфеньке цветы и деревья с зеленью. Райский заходил к ней утром сам, чтобы как-нибудь объяснить вчерашнюю свою сцену с ней и узнать, не заметила ли она чего-нибудь. Но она встретила его с худо скрываемым, под видом обидчивости, восторгом, хотя он прямо сказал ей, что обедал накануне не дома, в
гостях — там много пили — и он выпил лишнюю
рюмку — и вот «до чего дошел»!
Нужно ли рассказывать читателю, как посадили сановника на первом месте между штатским генералом и губернским предводителем, человеком с свободным и достойным выражением лица, совершенно соответствовавшим его накрахмаленной манишке, необъятному жилету и круглой табакерке с французским табаком, — как хозяин хлопотал, бегал, суетился, потчевал
гостей, мимоходом улыбался спине сановника и, стоя в углу, как школьник, наскоро перехватывал тарелочку супу или кусочек говядины, — как дворецкий подал рыбу в полтора аршина длины и с букетом во рту, — как слуги, в ливреях, суровые на вид, угрюмо приставали к каждому дворянину то с малагой, то с дрей-мадерой и как почти все дворяне, особенно пожилые, словно нехотя покоряясь чувству долга, выпивали
рюмку за
рюмкой, — как, наконец, захлопали бутылки шампанского и начали провозглашаться заздравные тосты: все это, вероятно, слишком известно читателю.
«За здоровье любезных
гостей моих!» — провозгласил хозяин, откупоривая вторую бутылку, — и
гости благодарили его, осушая вновь свои
рюмки.
Вдруг один из
гостей, толстый булочник, поднял
рюмку и воскликнул: «За здоровье тех, на которых мы работаем, unserer Kundleute! [наших клиентов (нем.).]» Предложение, как и все, было принято радостно и единодушно.
Исправник смиренно положил в карман свою бумагу и молча принялся за гуся с капустой. Между тем слуги успели уже несколько раз обойти
гостей, наливая каждому его
рюмку. Несколько бутылок горского и цимлянского громко были уже откупорены и приняты благосклонно под именем шампанского, лица начинали рдеть, разговоры становились звонче, несвязнее и веселее.
С каждой
рюмкой компания оживлялась, чокались, пили, наливали друг другу, шумели, и один из ляпинцев, совершенно пьяный, начал даже очень громко «родителей поминать». Более трезвые товарищи его уговорили уйти, швейцар помог одеться, и «Атамоныч» побрел в свою «Ляпинку», благо это было близко. Еще человек шесть «тактично» выпроводили таким же путем товарищи, а когда все было съедено и выпито,
гости понемногу стали уходить.
А если
гость пьяненький, он получал с него так: выпил, положим,
гость три
рюмки водки и съел три пирожка. Значит, за три
рюмки и три пирожка надо сдать в буфет 60 копеек.
Замараевы не знали, как им и принять дорогого
гостя, где его посадить и чем угостить. Замараев даже пожалел про себя, что тятенька ничего не пьет, а то он угостил бы его такою деревенскою настойкой по рецепту попа Макара, что с двух
рюмок заходили бы в башке столбы.
Хозяйку огорчало главным образом то, что
гость почти ничего не ел, а только пробовал. Все свои ржаные корочки сосет да похваливает. Зато хозяин не терял времени и за жарким переехал на херес, — значит, все было кончено, и Анфуса Гавриловна перестала обращать на него внимание. Все равно не послушает после третьей
рюмки и устроит штуку. Он и устроил, как только она успела подумать.
Напившись на скорую руку чаю и опохмелившись с
гостем рюмкой настойки на березовой почке, он отправился в волость. Ермилыч пошел за ним.
Они были вдвоем в комнате Тамары. Женька с утра еще послала за коньяком и теперь медленно, точно лениво, тянула
рюмку за
рюмкой, закусывая лимоном с кусочком сахара. В первый раз это наблюдала Тамара и удивлялась, потому что всегда Женька была не охотница до вина и пила очень редко и то только по принуждению
гостей.
— Погодитт! Выпейте одну
рюмку кароши коньяк! — вскричал Миллер, видя, что загадочный
гость порывается уйти.
Назанский, ходивший взад и вперед по комнате, остановился около поставца и отворил его. Там на полке стоял графин с водкой и лежало яблоко, разрезанное аккуратными, тонкими ломтями. Стоя спиной к
гостю, он торопливо налил себе
рюмку и выпил. Ромашов видел, как конвульсивно содрогнулась его спина под тонкой полотняной рубашкой.
— Ах, как это жаль! — произнес опять с чувством князь и за обедом, который вскоре последовал, сразу же, руководимый способностями амфитриона, стал как бы не
гостем, а хозяином: он принимал из рук хозяйки тарелки с супом и передавал их по принадлежности; указывал дамам на куски говядины, которые следовало брать; попробовав пудинг из рыбы, окрашенной зеленоватым цветом фисташек, от восторга поцеловал у себя кончики пальцев; расхвалил до невероятности пьяные конфеты, поданные в
рюмках.
По воскресеньям к Лотте ходит «ейный» двоюродный брат, и тогда Агатон на целый день уходит из дома, сначала в греческую кухмистерскую, потом на ералаш (по 1 /10 копейки за пункт) к кому-нибудь из бывших помпадуров, который еще настолько богат средствами, чтоб на сон грядущий побаловать своих
гостей рюмкой очищенной и куском селедки.
Плинтусов и Липачек не успели выпить по второй
рюмке, как подкатил на своем сером Шабалин, а вслед за ним Пятов. Словом,
гостей набрался полон дом.
1-й
гость. Выпью, старая, и — домой! И невест мне твоих не надо. Какая тут, к нечистому, любовь, ежели с самого обеда ни
рюмки?
И царевна к ним сошла,
Честь хозяям отдала,
В пояс низко поклонилась;
Закрасневшись, извинилась,
Что-де в
гости к ним зашла,
Хоть звана и не была.
Вмиг по речи те спознали,
Что царевну принимали;
Усадили в уголок,
Подносили пирожок,
Рюмку полну наливали,
На подносе подавали.
От зеленого вина
Отрекалася она...
— Не много ли будет стаканчиками? — сказал
гость, выпив
рюмку. — Вы сами не кушаете; надобно начинать ведь с хозяина.
— А я вас прошу не беспокоиться: распоряжусь, — отвечал
гость и залпом выпил
рюмку водки, закусив миногою.
Антон Федотыч первый принялся за водку; пожелав всем
гостям всякого счастья в мире, он залпом выпил две
рюмки водки, затем
рюмку вина, еще
рюмку вина и потом, освежившись
рюмкою водки, принялся за раскошное блюдо с сосисками.
— Не прикажете ли лучше в стакан? Это вино совестно пить
рюмками, — сказал хозяин, желавший угостить
гостя и заметив, что сей последний не не любит выпить.
— Скажите, какая прекрасная, — заметил
гость, закусывая сыром. — Теперь можно трубки покурить и винца потом выпить, — проговорил он и, закурив трубку, хотел было налить себе в
рюмку.
После нескольких
рюмок водки принимаются
гости «подвечерковать» и очищают все при беспрестанном потчизании разными сортами пива и меду.
Хозяин, который уж действительно ничего не жалеет, но которого в то же время одолевают
гости, проговорив: «Сейчас, голубчик, сейчас», поспешит ему дать
рюмку водки, пирога и пива;
гость это все выпьет, съест и отправится в другую избу, и таким образом к вечеру наберется порядочно.
Болдухины написали самое ласковое письмо к Солобуевым, просили камердинера на словах передать их радость дорогим
гостям, буфетчик поднес ему третью
рюмку сладкой водки, — и опять зазвенел колокольчик, застукала телега, подняв за собою пыль вдоль длинной болдухинской улицы, и уехал бойкий камердинер.
Теперь говорили все разом, и ничего нельзя было разобрать. Ужин подходил к концу. В недопитых
рюмках и в тарелках с недоеденным лимонным желе торчали окурки.
Гости наливались пивом и вином. Священник разлил на скатерть красное вино и старался засыпать лужу солью, чтобы не было пятна, а хозяйка уговаривала его с милой улыбкой, кривившей правую половину ее рта вверх, а левую вниз...
А ты, миленький отец Спиридоний, налей-ка
гостям еще по чашечке, да рюмку-то не жалей, старче!..
— Винца-то, винца,
гости дорогие, — потчевал Патап Максимыч, наливая
рюмки. — Хвалиться не стану: добро не свое, покупное, каково — не знаю, а люди пили, так хвалили. Не знаю, как вам по вкусу придется. Кушайте на здоровье, Данило Тихоныч.
Гость не отказался и не выпил, но, что называется, «вонзил» в себя полную
рюмку, после чего вкусно поморщился, как обыкновенно морщится от доброго глотка хороший
гость, желая сделать этим комплимент хозяйской водке, и в заключение очень выразительно крякнул.
По-видимому, русский обычай выпить рюмку-другую перед закуской очень понравился
гостям, за исключением, впрочем, королевы, и пока
гости пробовали водку разных сортов, похваливая, однако, вероятно, из чувства стыдливости, более закуски, чем напитки, Володя Ашанин имел честь угощать икрой ее величество и занимать ее разговором, насколько это было возможно, ввиду не особенно близкого знакомства королевы с английским языком.
И, предоставив королеву, тоже несколько оживившуюся после двух
рюмок рейнвейна, доктору, принялся занимать короля рассказами о С.-Франциско, умышленно забывая угощать
гостя вином.
Заварив свежего чаю, Субханкулов налил две
рюмки водки и поставил одну перед
гостем.
И нянька придвигала к
гостю сороковушку и
рюмку, причем лицо ее принимало ехиднейшее выражение.
Квартирная хозяйка уступила на этот торжественный вечер свои комнаты, где
гости с
рюмками водки и стаканами пива в руках, то и дело кричали «горько» и желали счастья молодым.
Гость между тем продолжал пить
рюмку за
рюмкой и уже в конце, как он выражался, «трапезы», еле ворочал языком.
— Не Траутфеттер, а Доннерветтер надобно бы ему прозываться, — говорили сквозь зубы немецкие станционные смотрители, подавая
рюмку водки бедному страдальцу почтальону, и со всею придворного вежливостию спешили отправить
гостя со двора.
Пондравилось штабс-капитану, что такое к военным внимание. Ус пожевал,
рюмку об штанину вытер, наточил водки,
гостю подвигает.
Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа,
рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на
гостей.