Неточные совпадения
— Да,
Вера, теперь я несколько вижу и понимаю тебя и обещаю: вот моя рука, — сказал он, — что отныне ты не услышишь и не заметишь меня в доме: буду «умник», — прибавил он, — буду «справедлив», буду «уважать твою свободу», и как
рыцарь буду «великодушен», буду просто — велик! Я — grand coeur! [великодушен! (фр.)]
— Не смейся,
Вера: да, я ее достойный
рыцарь!
И этот посредник, несмотря на резкие вызовы, очевидно, сдерживался, боясь, не опасности конечно, а тоже скандальной, для
Веры и для него самого, сцены — с неприличным человеком. И ко всему этому нужно было еще дать ответ! А ответ один: другого ответа и нет и нельзя дать, кроме того, какой диктовал ему этот «
рыцарь» и «дипломат», унизивший его холодной вежливостью на все его задиранья. Марк как ни ускользал, а дал ответ!
Мы вернулись в Ровно; в гимназии давно шли уроки, но гимназическая жизнь отступила для меня на второй план. На первом было два мотива. Я был влюблен и отстаивал свою
веру. Ложась спать, в те промежуточные часы перед сном, которые прежде я отдавал буйному полету фантазии в страны
рыцарей и казачества, теперь я вспоминал милые черты или продолжал гарнолужские споры, подыскивая аргументы в пользу бессмертия души. Иисус Навит и формальная сторона религии незаметно теряли для меня прежнее значение…
Вера (задыхаясь от возбуждения). Он вёл себя, как
рыцарь, мама! Я сказала ему: дорогой мой, я тебя люблю…
Старику нравилась горячая, светлая
вера юнца, а Володя невольно проникался уважением к этому скромному
рыцарю долга, к этому вечному труженику, труды которого даже и не вознаграждаются, к этому добряку, несмотря на часто напускаемую им на себя личину суровости.
А впрочем, ma foi, [признаться (франц.).] все
веры одинаково нелепы, и потому делай что хочешь», — заканчивал Михаил Андреевич, и в post scriptum осведомлялся о Висленеве, называя его «
рыцарем печального образа и эсклавом, текущим за колесницей своей победительницы».
Христианское средневековье создало, кроме того, идеал
рыцаря, выдвинуло образ рыцарского благородства, верности, жертвенного служения своей
вере и своей идее.