Русское самосознание не может быть ни славянофильским, ни западническим, так как обе эти формы означают несовершеннолетие русского народа, его незрелость для жизни мировой, для мировой роли.
Грандиозность происходящего не вмешается в непосредственное сознание участников, а катастрофическому чувству жизни упрямо (и по-своему даже правомерно) противится обыденное, «дневное» сознание с его привязанностью к «месту» [«Любовь к месту» (amor loci) как синоним мещанства С. Н. Булгаков подробно анализирует и критикует в брошюре «Война и
русское самосознание» (М., 1915).].
Несмотря на западные влияния, особенно Ницше, хотя и по-особенному понятого, влияния западных символистов, была устремленность к
русскому самосознанию.
Неточные совпадения
— Одно из основных качеств
русской интеллигенции — она всегда опаздывает думать. После того как рабочие Франции в 30-х и 70-х годах показали силу классового пролетарского
самосознания, у нас все еще говорили и писали о том, как здоров труд крестьянина и как притупляет рост разума фабричный труд, — говорил Кутузов, а за дверью весело звучал голос Елены...
Мировая война остро ставит вопрос о
русском национальном
самосознании.
Русское национальное
самосознание должно полностью вместить в себя эту антиномию:
русский народ по духу своему и по призванию своему сверхгосударственный и сверхнациональный народ, по идее своей не любящий «мира» и того, что в «мире», но ему дано могущественнейшее национальное государство для того, чтобы жертва его и отречение были вольными, были от силы, а не от бессилия.
Русское национальное
самосознание и
самосознание всеславянское рождалось у нас в распрях славянофильства и западничества.
Эта погруженность в стихию
русской земли, эта опьяненность стихией, оргийное ее переживание не совместимы ни с какой культурой ценностей, ни с каким
самосознанием личности.
Несколько лет уже
русская литература льстила обществу, уверяя, что в нем теперь пробудилось
самосознание, раскаяние в своих пороках, стремление к совершенствованию; а
русское общество похваливало литературу за то, что она так старается вызолотить горькие пилюли, которые наконец заставила его принимать прошедшая его жизнь.
Для них Герцен — автор"С того берега", водрузивший на чужбине первый вольный
русский станок, издатель"Колокола", поднявший до такой высоты наше общественное
самосознание, — все это как бы уже не существовало, и они явились в роли самозваных судей его личности и поведения.
Белинский — центральная фигура в истории
русской мысли и
самосознания XIX века.
Русское национальное самочувствие и
самосознание всегда ведь было таким, в нем или исступленно отрицалось все
русское и совершалось отречение от родины и родной почвы, или исступленно утверждалось все
русское в исключительности, и тогда уже все другие народы мира оказывались принадлежащими к низшей расе.