Неточные совпадения
А уж куды бывает метко все то, что вышло из глубины Руси, где нет ни немецких, ни чухонских, ни всяких иных
племен, а всё сам-самородок, живой и бойкий
русский ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы, — одной чертой обрисован ты с ног до головы!
–…второстепенный, которому предназначено послужить лишь материалом для более благородного
племени, а не иметь своей самостоятельной роли в судьбах человечества. Ввиду этого, может быть и справедливого, своего вывода господин Крафт пришел к заключению, что всякая дальнейшая деятельность всякого
русского человека должна быть этой идеей парализована, так сказать, у всех должны опуститься руки и…
Великорусское
племя и составляет такое ядро
русского империализма, оно создало огромную Россию.
Кроме гиляков, в Сев. Сахалине проживают еще в небольшом числе ороки, или орочи, тунгусского
племени. Но так как в колонии о них едва слышно и в пределах их распространения нет еще
русских селений, то я ограничусь одним только упоминанием о них.
Русские туземцы только сушат полевую клубнику для продажи и для употребления во время поста, а все азиатские
племена приготовляют из нее пастилу, которая бывает очень вкусна, если сделана из отборных спелых ягод: она известна под именем татарской пастилы.
— Нет, племя-то, которое было почестней, — начал он сердитым тоном, — из-под ваших собирателей земли
русской ушло все на Украину, а другие, под видом раскола, спрятались на Север из-под благочестивых царей ваших.
— Ребята! — сказал он, — видите, как проклятая татарва ругается над Христовою верой? Видите, как басурманское
племя хочет святую Русь извести? Что ж, ребята, разве уж и мы стали басурманами? Разве дадим мы святые иконы на поругание? Разве попустим, чтобы нехристи жгли
русские села да резали наших братьев?
Грустные, заунывные звуки сменялись веселыми, но то была не
русская грусть и не
русская удаль. Тут отражалось дикое величие кочующего
племени, и попрыски табунов, и богатырские набеги, и переходы народов из края в край, и тоска по неизвестной, первобытной родине.
Немцы правильно развивались, кричат славянофилы, — подавайте и нам правильное развитие!"Да где ж его взять, когда самый первый исторический поступок нашего
племени призвание себе князей из-за моря — есть уже неправильность, ненормальность, которая повторяется на каждом из нас до сих пор; каждый из нас, хоть раз в жизни, непременно чему-нибудь чужому, не
русскому сказал:"Иди владети и княжити надо мною!"
— Да… «Распадается великая Россия, творится в ней неподобное, совершается ужасное, подавлены люди скорбью бедности и нищеты, извращаются сердца завистью, погибает терпеливый и кроткий человек
русский, нарождается лютое жадностью бессердечное
племя людей-волков, людей-хищников и жестоких.
И смолкнул ярый крик войны:
Все
русскому мечу подвластно.
Кавказа гордые сыны,
Сражались, гибли вы ужасно;
Но не спасла вас наша кровь,
Ни очарованные брони,
Ни горы, ни лихие кони,
Ни дикой вольности любовь!
Подобно
племени Батыя,
Изменит прадедам Кавказ,
Забудет алчной брани глас,
Оставит стрелы боевые.
К ущельям, где гнездились вы,
Подъедет путник без боязни,
И возвестят о вашей казни
Преданья темные молвы.
И дики тех ущелий
племена,
Им бог — свобода, их закон — война,
Они растут среди разбоев тайных,
Жестоких дел и дел необычайных;
Там в колыбели песни матерей
Пугают
русским именем детей;
Там поразить врага не преступленье;
Верна там дружба, но вернее мщенье;
Там за добро — добро, и кровь — за кровь,
И ненависть безмерна, как любовь.
«Ты ошибаешься, черкес! —
С улыбкой
русский отвечает, —
Поверь: меня, как вас, пленяет
И водопад, и темный лес;
С восторгом ваши льды я вижу,
Встречая пышную зарю,
И ваше
племя я люблю:
Но одного я ненавижу!
Черкес он родом, не душой,
Ни в чем, ни в чем не схож с тобой!
Себе иль князю Измаилу
Клялся я здесь найти могилу…
К чему опять ты мрачный взор
Мохнатой шапкой закрываешь?
Твое молчанье мне укор;
Но выслушай, ты всё узнаешь…
И сам досадой запылаешь…
Не зная древней языческой
русской поэзии в ее настоящем, неиспорченном виде, мы можем судить о ней только по аналогии с поэзиею других славянских
племен и по намекам, сохранившимся в том, что до нас дошло от
русской древности в изменениях позднейшего времени.
А еще дальше возвышаются Брусковы, Большовы, Кабановы, Уланбековы, и все это злое
племя предъявляет свои права на жизнь и волю
русского люда…
Конарский, измученный и застреленный Николаем в Вильне, призывал к восстанию
русских и поляков, без различия
племени. Россия отблагодарила его одною из тех едва известных трагедий, которыми оканчивается у нас всякое героическое проявление воли под давлением немецких ботфортов.
Теперь попробуем нанести на карту Уссурийского края памятники старины, оставленные маньчжурскими
племенами в период между VII и XIII столетиями, отметим на ней места, которые занимали китайцы-земледельцы до прихода казаков, и, наконец, нанесем на ту же карту
русские поселки.
— Позвольте вам задать в свою очередь вопрос, господин полковник. Вы не забыли, что я
русский и что в жилах моих течет настоящая славянская кровь?.. A среди людей моего
племени вообще, и
русских в особенности не было еще ни одного изменника и предателя, уверяю вас, и никакие угрозы и никакие награды не заставят меня сказать вам того, что вы так пламенно желали бы от меня услышат. Подвергайте меня хотя бы даже пытке, но я буду молчать.
Мне как
русскому, впервые попадавшему в этот"край забраный", как называют еще поляки, было сразу тяжко сознавать, что я принадлежу к тому
племени, которое для своего государственного могущества должно было поработить и более его культурное
племя поляков. Но это порабощение было чисто внешнее, и у поляков нашел я свою национальную жизнь, вековые традиции и навыки, общительность, выработанный разговорный язык, гораздо большую близость к западноевропейской культуре, чем у нас, даже и в среднем классе.
Для настоящего
русского Европа и удел всего великого арийского
племени так же дороги, как и сама Россия, как и удел всей родной земли, потому что наш удел и есть всемирный».
Эта ненависть к
русским не помешала, впрочем, фон-Ферзену дать прием в своем замке бездомному сиротке-юноше, едва вышедшему из отрочества,
русскому по происхождению, но не помнившему ни рода, ни
племени, по имени Григорий, искаженному среди немцев в Гритлиха.
Эта ненависть к
русским не помешала, впрочем, фон Ферзену дать приют в своем замке бездомному сиротке-юноше, едва вышедшему из отрочества,
русскому по происхождению, но не помнившему ни рода, ни
племени, по имени Григорию, искаженному среди немцев в «Гритлиха».
Краковяне, сколько я могу судить по разнообразным встречам, вовсе не спешат заявлять своего негодования к нашему
племени и даже зовут нас не россиянами, а
русскими или москалями.