Неточные совпадения
Пришла в голову Райскому другая
царица скорби, великая
русская Марфа, скованная, истерзанная московскими орлами, но сохранившая в тюрьме свое величие и могущество скорби по погибшей славе Новгорода, покорная телом, но не духом, и умирающая все посадницей, все противницей Москвы и как будто распорядительницей судеб вольного города.
Земля, которую некогда попирали стопы благочестивых царей и благоверных
цариц русских, притекавших сюда, под тихую сень святых обителей, отдохнуть от царственных забот и трудов и излить воздыхания сокрушенных сердец своих!
В этих коренных
русских местах, где некогда попирали ногами землю
русские угодники и благочестивые
русские цари и
царицы, — в настоящую минуту почти всевластно господствует немец.
— Вы думаете,
царица Раиса, я плачу о том, что Лукреция будет фигурировать в роли еще одной жертвы
русского горного дела — о нет!
Уже много кубков осушили гости; пили они про государя, и про
царицу, и про весь царский дом; пили про митрополита и про все
русское духовенство; пили про Вяземского, про Серебряного и про ласкового хозяина; пили про каждого из гостей особенно. Когда все здоровья были выпиты, Вяземский встал и предложил еще здоровье молодой боярыни.
Есть женщины в
русских селеньях
С спокойною важностью лиц,
С красивою силой в движеньях,
С походкой, со взглядом
цариц, —
Их разве слепой не заметит,
А зрячий о них говорит:
«Пройдет — словно солнце осветит!
Посмотрит — рублем подарит...
Но что скажу: оле тебе, Москва! оле тебе, древлего
русского общества преславная
царица! не были мы, старые верители, и тобою утешены.
Сидит царь Салтан Бекетович
Со
царицею Давыдьевной, —
Разговоры разговарива(е)т:
Говорит Салтан Бекетович:
«Ты, жена моя возлюбленна,
Молода ли свет Давыдьевна,
Воевать хочу святую Русь,
Хочу взять я славный Киев-град,
Подарить хочу по городу
Девяти сынам по
русскому...
Брали из Миршени в Петербург фармазонов давно, еще когда
царица Екатерина
русскую землю держала, оттого память о них почти совсем перевелась.
Прочел я это в «
Русских поэтах» Гербеля. Песнь Риццио из поэмы Нестора Кукольника «Мария Стюарт». Я пел эту песню, — и была моя молодая
царица с наружностью Кати, с червонно-золотыми волосами под короной, и я вставал, снимал шляпу с длинным страусовым пером и низко кланялся.
Перед вешним Николой, дня за три, по Питеру беготня пошла: знатные персоны в каретах скачут, приказный люд на своих на двоих бежит, все ко дворцу. Солдаты туда же маршируют, простой народ валит кучами… Что такое?..
Царицы не стало, бегут узнать, кто на
русское царство сел, кому надо присягу давать. Услыхавши ту весть, княжна на пол так и покатилась…
Сумев внушить к себе искреннюю любовь своего венценосного супруга, она незаметно подчинила его своему благородному влиянию, и царь, приблизив к себе иерея Сильвестра и Алексея Адашева, начал тот славный период своего царствования, о котором с восторгом говорят
русские и иноземные летописцы, славный не только делами внешними, успехами войн, но и внутренними, продолжавшийся около шестнадцати лет, до самой смерти
царицы Анастасии и удаления Сильвестра и Адашева по проискам врагов.
Зачался «почестный пир», зазвенели кубки и братины. Под различными яствами буквально ломился стол. Кубки осушались за кубками: пили про государя и про
царицу, про весь царский дом, пили про митрополита и про все
русское духовенство, пили про каждого из гостей особенно, про ласкового хозяина и, заочно, про пригожую молодую хозяйку.
Царица Анастасия была ангелом на престоле. Современники приписывают ей все женские добродетели, для которых только находили они имя на
русском языке: «целомудрие, смирение, набожность, чувствительность, благость, соединенные с умом основательным, не говоря о красоте, так как она считалась уже необходимою принадлежностью царской невесты».
— Ты искра Петра Великого! — отвечал старец и умер вскоре, благословляя провидение, дозволившее ему увидеть на
русском престоле народную
царицу.
„Именем пажа, данным подкидышу, — говорила Наталья Кирилловна, — хочет новая
царица начать новый двор; это явное оскорбление
русских обычаев и законности.
Она была, несомненно, тем идеалом «матушки-царицы», какой представляет себе
русский народ. До своего вступления на престол она жила среди этого народа, радовалась его радостями и печалилась его горестями. После мрачных лет владычества «немца», как прозвал народ время управления Анны Иоанновны, и краткого правления Анны Леопольдовны императрица Елизавета Петровна, как сказал генерал Ганнибал, в лучах славы великого Петра появилась на
русском престоле, достигнув его по ступеням народной любви.
Воспользовавшись благосклонностью
царицы, Григорий Александрович, памятуя
русскую пословицу: «Куй железо пока горячо», прежде всего поторопился вознаградить свое честолюбие.
Покрутил Сундуков головой… Ах ты,
Царица Небесная! Ужели
русскому генералиссимусу из-за такой последней твари не спать?.. Ишь, как притомился!
— Мир вам, убитые! — говорил Суворов. — Царство небесное вам, христолюбивые воины, за православную веру, за матушку-царицу, за
Русскую землю павшие! Мир вам! Царство вам небесное! Богатыри-витязи, вы приняли венец мученический, венец славы!.. Молите Бога о нас.
В одной из них — посмотрите — настоящая
русская дева, кровь с молоком, и взгляд и привет
царицы: это дочь Петра Великого, Елисавета.
Россия ждала свою родную
царицу, дочь Петра Великого, и Елисавета Петровна одним народным именем умела в несколько часов приобресть державу, которую оспоривала у ней глубокая, утонченная, хотя и своекорыстная, политика, умевшая постигнуть
русский ум, но не понимавшая
русского сердца.