Неточные совпадения
Проблема «духа и машины» имеет огромное значение для
русского сознания, она предстоит перед Россией, как
проблема ее будущего.
В широких кругах
русской интеллигенции этими
проблемами мало интересовались и даже считали их несколько «реакционными».
Статья вращается вокруг вечной темы
русских размышлений, вокруг
проблемы Востока и Запада.
В формуле К. Леонтьева есть некоторое эстетическое преувеличение, но есть в ней и несомненная истина, в ней ставится очень интересная
проблема русской народной психологии.
Мировая война жизненно подводит нас к
проблеме русского мессианизма.
Деятели
русской революции вдохновлялись идеями уже устаревшего
русского нигилизма и материализма и были совершенно равнодушны к
проблемам творческой мысли своего времени.
Я принес с собой мысли, рожденные в катастрофе
русской революции, в конечности и запредельности
русского коммунизма, поставившего
проблему, не решенную христианством.
Русская народная религиозная мысль глубоко задумалась над
проблемой смерти.
Когда я ближе познакомился с современной католической и протестантской мыслью, то я был поражен, до чего моя
проблема творчества им чужда, чужда и вообще проблематика
русской мысли.
Русские рассматривают
проблемы по существу, а не в культурном отражении.
На соборе не было поднято ни одной
проблемы, поставленной
русской религиозной мыслью.
Проблема нового религиозного сознания в христианстве для меня стояла иначе, иначе формулировалась, чем в других течениях
русской религиозной мысли начала XX века.
Он только забыл моральный по преимуществу склад
русского мышления и религиозное беспокойство
русского народа, склонного постоянно ставить
проблемы религиозного характера.
Русский атеизм возник по моральным мотивам, вызван невозможностью разрешить
проблему теодицеи.
Социальная
проблема у меня играет гораздо большую роль, чем у других представителей
русской религиозной философии, я близок к тому течению, которое на Западе называется религиозным социализмом, но социализм этот — решительно персоналистический.
Русские мыслили о всех
проблемах по существу, как бы стоя перед тайной бытия, западные же люди, отягченные своим прошлым, мыслили о всех
проблемах слишком в культурных отражениях, т. е. в
русской мысли было больше свежести и непосредственности.
Какие же
проблемы ставит
русское сознание?
Интересно, когда
проблему оправдания культуры ставят самые большие
русские люди, которые творили
русскую культуру, или ставит интеллигенция, умственно воспитанная на западном научном просвещении.
Козлов и Лопатин свидетельствуют о том, что в России была самостоятельная философская мысль, но они не представляют оригинальной
русской философии, всегда тоталитарной по постановке
проблем, всегда соединяющей теоретический и практический разум, всегда окрашенной религиозно.
Русские революционеры, которые будут вдохновляться идеями Чернышевского, ставят интересную психологическую
проблему: лучшие из
русских революционеров соглашались в этой земной жизни на преследования, нужду, тюрьму, ссылку, каторгу, казнь, не имея никаких надежд на иную, потустороннюю жизнь.
Для католической и протестантской мысли
проблема пола была исключительно
проблемой социальной и моральной, но не была
проблемой метафизической и космической, как была для мысли
русской.
Проблема столкновения личности и мировой гармонии. Отношение к действительности. Значение Гегеля в истории
русской мысли. Бунт Белинского. Предвосхищение Достоевского.
Проблема теодицеи. Подпольный человек. Гоголь и Белинский. Индивидуалистический социализм Белинского. Религиозная драма Гоголя. Письмо Белинского Гоголю. Мессианство
русской поэзии: Тютчев, Лермонтов.
Русская религиозно-философская мысль ставила по-иному
проблему религиозной антропологии, чем католическая и протестантская антропология, и она идет дальше антропологии патристической и схоластической, в ней сильнее человечность.
Поразительно, что на Соборе 17-го года, который стал возможен только благодаря революции, не обнаружилось никакого интереса к религиозным
проблемам, мучившим
русскую мысль XIX и начала XX в.
Необходимо установить различие между
русской творческой религиозной мыслью, которая по-новому ставит
проблему антропологическую и космологическую, и официальным монашески-аскетическим православием, для которого авторитет «Добротолюбия» стоит выше авторитета Евангелия.
С этой
проблемой связан и
русский атеизм.
Русская самобытная мысль пробудилась на
проблеме историософической.
Религиозный характер
русских течений выражался уже в том, что более всего мучила
проблема теодицеи,
проблема существования зла.
Но богословствование Хомякова имело свои границы, многих вопросов, которые потом поднимала
русская религиозно-философская мысль, он не затрагивает, например,
проблему космологическую.
Я не видел сознания этой
проблемы в марксизме и в настроениях левой
русской интеллигенции.
В нигилизме в деформированном виде отразилась еще одна черта
русского православного религиозного типа — нерешенность на почве православия
проблемы культуры.
С этим связана была особенная
проблема в истории
русской социалистической мысли — может ли Россия миновать капиталистическое развитие, господство буржуазии, может ли революция быть социалистической, можно ли применять к России теорию марксизма, не считаясь с особенностями
русского пути.
Вся
русская мысль XIX века, занятая общими вопросами миросозерцания, была западнической или славянофильской, т. е. решала
проблему о том, должна ли быть Россия Западом или Востоком, нужно ли идти путем Петра или вернуться к допетровской, Московской Руси.
Нигде на Западе не существовала в такой своеобразной форме
проблема «интеллигенция и народ», которой посвящено все
русское мышление второй половины XIX века, ибо на Западе в сущности не было ни «интеллигенции», ни «народа» в
русском смысле слова.
Именно у
русских писателей с особенной остротой ставилась
проблема об оправдании человеческого творчества и культуры и подверглась сомнению оправданность культуры, как это было и в течениях
русской социальной мысли.