Неточные совпадения
Вообще это газетки
группы интеллигентов, которые, хотя и понимают, что страна безграмотных мужиков нуждается в реформах, а не в революции, возможной только как «бунт, безжалостный и беспощадный», каким были все «политические движения
русского народа», изображенные Даниилом Мордовцевым и другими народолюбцами, книги которых он читал в юности, но, понимая, не умеют говорить об этом просто, ясно, убедительно.
Всегда было слабо у
русских сознание личных прав и не развита была самодеятельность классов и
групп.
Первое время за границей я решил избегать общения с
русской эмиграцией, держался больше общения с
группой высланных.
Потом в «
Русском патриоте», когда в него вошла
группа молодых писателей, я напечатал статью «Трансформация национализма и интернационализма», которая шокировала некоторые круги
русской эмиграции.
Традиция
русской творческой религиозной мысли казалась совершенно прерванной, ее поддерживала лишь небольшая
группа представителей философской и богословской мысли, которых не признавали настоящими православными.
Русские очень склонны соединяться в кружки и
группы, спорить в них о мировых вопросах.
Присутствие в
группе высланных людей науки, профессоров дало возможность основать в Берлине
Русский научный институт.
Успенский, А. М. Дмитриев, Ф. Д. Нефедов и Петр Кичеев вспоминали «Ад» и «Чебыши», да знали подробности некоторые из старых сотрудников «
Русских ведомостей», среди которых был один из главных участников «Адской
группы», бывавший на заседаниях смертников в «Аду» и «Чебышах».
За границей возникает
группа «Освобождение труда», которая кладет основы
русского марксизма, это: Г. В. Плеханов, Б. Аксельрод, В. Засулич.
«Где, в каком углу современного Запада найдете вы такие
группы отшельников мысли, схимников науки, фанатиков убеждений, у которых седеют волосы, а стремления вечно юны?» Это и есть
русская интеллигенция.
В 1883 г. основывается за границей
группа «Освобождение труда» с Г. В. Плехановым во главе, главным теоретиком
русского марксизма.
Он работал в те еще «доисторические» времена, когда в Южном Сахалине не было дорог и
русское население, особенно военное, было разбросано небольшими
группами по всему югу.
— Si vous voulez bien garder cela comme souvenir de cette rencontre, vous m’obligerez. [Вы меня обяжете, если оставите себе эту вещь на память о нашей встрече.] И учтивый француз выдувает папироску и подает офицеру сигарочницу с маленьким поклоном. Офицер дает ему свою, и все присутствующие в
группе как французы, так и
русские кажутся очень довольными и улыбаются.
В последнее время много шуму наделала одна его Вакханка;
русский граф Бобошкин, известный богач, собирался было купить ее за тысячу скуди, но предпочел дать три тысячи другому ваятелю, французу pur sang, [Чистокровному (ит.).] за
группу, изображающую «Молодую поселянку, умирающую от любви на груди Гения весны».
К любимому солдатскому месту, к каше, собирается большая
группа, и с трубочками в зубах солдатики, поглядывая то на дым, незаметно подымающийся в жаркое небо и сгущающийся в вышине, как белое облако, то на огонь костра, как расплавленное стекло дрожащий в чистом воздухе, острят и потешаются над казаками и казачками за то, что они живут совсем не так, как
русские.
Приглашенных было до девяноста человек; они толпились оживленными
группами на платформе, со смехом и громкими восклицаниями.
Русская речь перемешивалась с французскими, немецкими и польскими фразами. Трое бельгийцев захватили с собой фотографические аппараты, рассчитывая делать при свете магния моментальные снимки… Всех интересовала полнейшая неизвестность относительно подробностей пикника. Свежевский с таинственным и важным видом намекал о каких-то «сюрпризах», но от объяснений всячески уклонялся.
В промежутках этих разноцветных
групп мелькали от времени до времени беленькие щеголеватые платьица
русских швей, образовавших свой вкус во французских магазинах, и тафтяные капотцы красавиц среднего состояния, которые, пообедав у себя дома на Петербургской стороне или в Измайловском полку, пришли погулять по Невскому бульвару и полюбоваться большим светом.
На зеленой лужайке, где стояли экипажи, образовалась интересная
группа: на траве, в тени экипажа, лежал, растянувшись во весь свой богатырский рост, дьякон Органов; в своем новеньком азяме, в красной кумачной рубахе с расстегнутым воротом и в желтых кожаных штанах, расшитых шелками, он выглядел настоящим
русским богатырем.
Дамы высокого тона составляли особую
группу на нижних ступенях парадной лестницы, смеялись, говорили громко и наводили золотые лорнетки на дам без тона, обыкновенных
русских дворянок, — и одни другим тайно завидовали: необыкновенные красоте обыкновенных, обыкновенные, увы! гордости и блеску необыкновенных.
Его лозунг: „необходимо вернуться к религиозным идеям“ недавно провозглашен известной
группой русской интеллигенции.
На живописной равнине этой, вне выстрела, изредка, особенно перед вечером, там и сям показывались невраждебные
группы конных горцев, выезжавших из любопытства посмотреть на
русский лагерь.
В заседаниях конгресса, под общей фразеологией начал"Мира и свободы", и происходила более или менее затушеванная распря между политическим радикализмом и социализмом, вплоть до анархической пропаганды Бакунина. Около него и скучивалась самая крайняя
группа из французов и
русских.
Группа в три-четыре человека наладила сапожную артель, о которой есть упоминание и в моем романе. Ее староста, взявший себе французский псевдоним, захаживал ко мне и даже взял заказ на пару ботинок, которые были сделаны довольно порядочно. Он впоследствии перебрался на французскую Ривьеру, где жил уроками
русского языка, и в Россию не вернулся, женившись на француженке.
Довольно ясное зимнее утро, без снега.
Группа парижских рабочих и демократов, несколько молодых
русских и петербургский отставной крупный чиновник, который в передней все перебегал от одной кучки к другой и спрашивал...
В Ткачеве уже и тогда назревал
русский якобинец на подкладке социализма, но еще не марксизма. И его темперамент взял настолько вверх, что он вскоре должен был бежать за границу, где и сделался вожаком целой
группы русских революционеров, издавал журнал, предавался самой махровой пропаганде… и кончил убежищем для умалишенных в Париже, где и умер в половине 80-х годов. Про него говорили, что он стал неумеренно предаваться винным возлияниям. Это, быть может, и ускорило разложение его духовной личности.
Все это уже прошлое, и теперь Бакунин, наверно, на оценку наших экстремистов, являлся бы отсталым старичиной, непригодным для серьезной пропаганды. Тогда его влияние было еще сильно в
группах анархистов во Франции, Италии и даже Испании. Но он под конец жизни превратился в бездомного скитальца, проживая больше в итальянской Швейцарии, окруженный кучкой
русских и поляков, к которым он всегда относился очень благосклонно.
Мир на этих конгрессах служил только предлогом, а главная гостья была свобода и пропаганда революционных идей, получивших тогда уже сильную политическую окраску даже и в
группе Бакунина с его
русскими последователями и с оттенком анархизма и коммунистической доктрины.
Кажется, этой
группой и ограничивалась тогда
русская молодая эмиграция, какую можно было встретить в Латинском квартале.
Гораздо больше оживленных толков вызвала у нас сцена во Дворце юстиции, где молодой адвокат Флоке (впоследствии министр) перед
группой своих товарищей выдвинулся вперед и громко воскликнул, обращаясь к
русскому царю...
Такая писательская психика объясняется его очень быстрыми успехами в конце 40-х годов и восторгами того приятельского кружка из литераторов и актеров, где главным запевалой был Аполлон Григорьев, произведший его в
русского Шекспира. В Москве около него тогда состояла
группа преданных хвалителей, больше из мелких актеров. И привычка к такому антуражу развила в нем его самооценку.
Что помню из этого посещения Конопацких? После обеда была общая прогулка. Ореховые кусты, разброса
группы молодых берез, цветущая Иван-да-Марья на лесных полянах. Сидели на разостланных пальто и платках, — девочки, тети, — болтали, смеялись. Черноглазая француженка с пышным бюстом задорно пела, плохо выговаривая
русские слова...
Уже в начале девяностых годов, совершенно не отражаясь в легальной литературе, в революционной
русской среде все больше начинали распространяться идеи марксизма, развитые еще в середине восьмидесятых годов Г. В. Плехановым и возглавляемою им
группой «Освобождение труда».
За границею Вера Ивановна прожила более двадцати лет. С зарождением
русского марксизма она всею душою примкнула к этому течению и вошла в
группу «Освобождение труда», во главе которой стояли Плеханов и Павел Аксельрод. После 1905 года Засулич получила возможность возвратиться в Россию и уже безвыездно прожила в ней до самой смерти.
А. И. Иванчин-Писарев, заведывавший редакцией «
Русского богатства», передал мне приглашение редакции бывать на «четвергах», еженедельно устраивавшихся редакцией для своих сотрудников. Это была для меня радость, больше всех других радостей, так обильно сыпавшихся на меня в эти месяцы; самой желанной, самой дорогой и близкой литературной средой была в то время литературная
группа, во главе которой стояли Н. К. Михайловский и В. Г. Короленко.
Если
русский читатель поверит на слово Золя, он должен будет поставить А. Доде на самый высокий пьедестал из всей
группы даровитых романистов реальной школы.