Неточные совпадения
— Прошу прощенья! я, кажется, вас побеспокоил. Пожалуйте, садитесь сюда! Прошу! — Здесь он усадил его в кресла с некоторою даже ловкостию, как такой медведь, который уже побывал в
руках, умеет и перевертываться, и делать разные штуки на вопросы: «А покажи, Миша, как бабы парятся» или: «А как, Миша, малые
ребята горох крадут?»
— Бейте его! — кричал он таким же голосом, как во время великого приступа кричит своему взводу: «
Ребята, вперед!» — какой-нибудь отчаянный поручик, которого взбалмошная храбрость уже приобрела такую известность, что дается нарочный приказ держать его за
руки во время горячих дел.
Девочка, вздрогнув, невольно взглянула из-под
руки на разлив моря. Затем обернулась в сторону восклицаний; там, в двадцати шагах от нее, стояла кучка
ребят; они гримасничали, высовывая языки. Вздохнув, девочка побежала домой.
«Жениться? Ну… зачем же нет?
Оно и тяжело, конечно,
Но что ж, он молод и здоров,
Трудиться день и ночь готов;
Он кое-как себе устроит
Приют смиренный и простой
И в нем Парашу успокоит.
Пройдет, быть может, год-другой —
Местечко получу — Параше
Препоручу хозяйство наше
И воспитание
ребят…
И станем жить, и так до гроба
Рука с
рукой дойдем мы оба,
И внуки нас похоронят...
Впереди его двое молодых
ребят вели под
руки третьего, в котиковой шапке, сдвинутой на затылок, с комьями красного снега на спине.
— Покорно благодарю, мадам, — сказал раненный в
руку и сплюнул кровью. — Мерси, ловко вы… Пошли,
ребята!
— А Господь ведает, батюшка, — отвечала старуха, — и, наклонившись вперед, положила свою сморщенную темную
руку на голову мальчишки, — слышно, наши
ребята жида бьют.
— Батюшка, — заговорил он едва внятно, — за попом… послать… прикажите… Господь… меня наказал… ноги,
руки, все перебито… сегодня… воскресенье… а я… а я… вот… ребят-то не распустил.
Обычные сцены: на станциях ад —
Ругаются, спорят, толкутся.
«Ну, трогай!» Из окон
ребята глядят,
Попы у харчевни дерутся;
У кузницы бьется лошадка в станке,
Выходит весь сажей покрытый
Кузнец с раскаленной подковой в
руке:
«Эй, парень, держи ей копыты...
— Руби столбы,
ребята! — командовал Кишкин, размахивая
руками. — До двенадцати часов поставлены… Не по закону!
— Разоритель! погубитель!.. По миру всех пустил!.. — причитала Анна, стараясь вырваться из державших ее
рук. — Жива не хочу быть, ежели сейчас же не воротишься домой!.. Куда я с ребятами-то денусь?.. Ох, головушка моя спобедная!..
Наступила страда, но и она не принесла старикам обычного рабочего счастья. Виной всему был покос Никитича, на котором доменный мастер страдовал вместе с племянником Тишкой и дочерью Оленкой. Недавние
ребята успели сделаться большими и помогали Никитичу в настоящую силу. Оленка щеголяла в кумачном сарафане, и ее голос не умолкал с утра до ночи, — такая уж голосистая девка издалась. Пашка Горбатый, страдовавший с отцом, потихоньку каждый вечер удирал к Тишке и вместе с ним веселился на кержацкую
руку.
Заходившие сюда бабы всегда завидовали Таисье и, покачивая головами, твердили: «Хоть бы денек пожить эк-ту, Таисьюшка: сама ты большая, сама маленькая…» Да и как было не завидовать бабам святой душеньке, когда дома у них дым коромыслом стоял: одну
ребята одолели, у другой муж на
руку больно скор, у третьей сиротство или смута какая, — мало ли напастей у мирского человека, особенно у бабы?
Из корпуса его увели в квартиру Палача под
руки. Анисье пришлось и раздевать его и укладывать в постель. Страшный самодур, державший в железных тисках целый горный округ, теперь отдавался в ее
руки, как грудной младенец, а по суровому лицу катились бессильные слезы. Анисья умелыми, ловкими
руками уложила старика в постель, взбила подушки, укрыла одеялом, а сама все наговаривала ласковым полушепотом, каким убаюкивают малых
ребят.
На полатях лежал Заболотский инок Кирилл, который частенько завертывал в Таисьину избушку. Он наизусть знал всю церковную службу и наводил на
ребят своею подавляющею ученостью панический страх. Сама Таисья возилась около печки с своим бабьим делом и только для острастки появлялась из-за занавески с лестовкой в
руках.
Афимья расставила
руки и пошла, бормоча; «Ну что ж, пусть тащат! Видно, надо бросить все: волоки,
ребята, кто во что горазд».
— Молодцы,
ребята! — кричит он по-военному, — за веру! Помнить,
ребята! За веру, за царя и отечество! С железом в
руке… С богом!
— Погоди,
ребята! — заговорил Рыбин, оглядывая их, и поднял
руку неторопливым движением. — Вот — женщина! — сказал он, указывая на мать. — Сын у нее, наверное, пропал теперь…
—
Ребята! смотри, молодцами у меня! С ружей не палить, а штыками е….. их м… Когда я крикну «ура! » за мной и не отставать е….. вашу м…… Дружней, главное дело… покажем себя, не ударим лицом в грязь, а,
ребята? За царя, за батюшку! — говорил он, пересыпая свои слова ругательствами и ужасно размахивая
руками.
Когда мы вышли на улицу и урядник, указывая на нас, связанных по
рукам, спросил толпу: любо,
ребята? — то толпа радостно загалдела: любо! любо! а какая-то молодая бабенка, забежавши вперед, сделала неприличие.
— А на барщину… Значит, на господ работали… Царь Александр Николаевич уничтожил. Вот хорошо: запоздает она, а уж нарядчик и заприметил… докладывает бурмистру… «Поч-чему такое? А?..» — Да я, ваше степенство, с
ребятами. Неуправка у меня… — «Ла-адно, с
ребятами. Становись. Эй, сюда двое!» И сейчас, милая ты моя барышня, откуль ни возьмись, два нарядчика. И сейчас им, нарядчикам, по палке в
руки, по хар-рошей. Дать ей, говорит, десять… или, скажем, двадцать…
— Вот надоть бы перво-наперво оттащить это бревнушко. Принимайся-ка,
ребята! — заметил один вовсе не распорядитель и не начальствующий, а просто чернорабочий, бессловесный и тихий малый, молчавший до сих пор, и, нагнувшись, обхватил
руками толстое бревно, поджидая помощников. Но никто не помог ему.
Некоторые из них бегали по платформе к кадке с водой, чтобы напиться, и, встречая офицеров, умеряя шаг, делали свои глупые жесты прикладывания
руки ко лбу и с серьезными лицами, как будто делали что-то не только разумное, но и очень важное, проходили мимо них, провожая их глазами, и потом еще веселее пускались рысью, топая по доскам платформы, смеясь и болтая, как это свойственно здоровым, добрым молодым
ребятам, переезжающим в веселой компании из одного места в другое.
Но ведь «пли!» будет значить теперь не то, что забавляться, стреляя в мишень, а значит убивать своих измученных, обиженных отцов, братьев, которые, вот они, стоят кучей с бабами,
ребятами на улице и что-то кричат, махая
руками.
«Максим этот на
руку дерзок: вчера избил на заводе двух
ребят, пришли они ко мне в синяках, в крови, жалуются. Позвал я его, пожурил, а он при жалобщиках, без запинки дерзко объясняет...
— Ну-ко,
ребята, с богом! — говорит слесарь Коптев, обеими
руками натягивая шапку на голову. — Вались дружно! Бей воров!
— Мой грех,
ребята! мой грех! — приговаривал он, бойко размахивая
руками и поглядывая в окна хат по обе стороны улицы. — Сучку пропил, мой грех! — повторил он, видимо сердясь, но притворяясь, что ему всё равно.
Писаря, льготные и вернувшиеся на праздник молодые
ребята в нарядных белых и новых красных черкесках, обшитых галунами, с праздничными, веселыми лицами, по-двое, по-трое, взявшись
рука с
рукой, ходили от одного кружка баб и девок к другому и, останавливаясь, шутили и заигрывали с казачками.
— Помни,
ребята, — объяснял Ермилов на уроке, — ежели, к примеру, фихтуешь, так и фихтуй умственно, потому фихтование в бою — вещь есть первая, а главное, помни, что колоть неприятеля надо на полном выпаде, в грудь, коротким ударом, и коротко назад из груди у его штык вырви… Помни: из груди коротко назад, чтоб ен
рукой не схватил… Вот так! Р-раз — полный выпад и р-раз — коротко назад. Потом р-раз — два, р-раз — два, ногой притопни, устрашай его, неприятеля, р-раз — д-два!
Пьянствовали
ребята всю ночь. Откровенные разговоры разговаривали. Козлик что-то начинал петь, но никто не подтягивал, и он смолкал. Шумели… дрались… А я спал мертвым сном. Проснулся чуть свет — все спят вповалку. В углу храпел связанный по
рукам и ногам Ноздря. У Орлова все лицо в крови. Я встал, тихо оделся и пошел на пристань.
— Хорошо, — сказал Кирша, сняв их со стены, — возьмите каждый по свече и показывайте, куда идти… Да боже вас сохрани сделать тревогу!..
Ребята! под
руки их! ножи к горлу… вот так… ступай!
— На коня, добрые молодцы! — закричал Малыш. — Эй ты, рыжая борода, вперед!.. показывай дорогу!.. Ягайло, ступай возле него по правую сторону, а ты, Павша, держись левой
руки. Ну,
ребята, с богом!..
— Не обмани только ты, а мы не обманем, — отвечал Омляш. — Удалой, возьми-ка его под
руку, я пойду передом, а вы,
ребята, идите по сторонам; да смотрите, чтоб он не юркнул в лес. Я его знаю: он хват детина! Томила, захвати веревку-то с собой: неравно он нас морочит, так было бы на чем его повесить.
— Безумный! — сказал священник, схватив его за
руку. — Иль ты о двух головах?.. Слушайте,
ребята, — продолжал он, — я присудил повесить за разбой Сеньку Зверева; вам всем его жаль — ну так и быть! не троньте эту девчонку, которая и так чуть жива, и я прощу вашего товарища.
— Ладно, далеко не убежит! — сказал Федот Кузьмич. — Пачпорта не успел захватить. Искать надо в Комареве либо в Болотове: дальше не пойдет, а может статься, и весь в реке Оке остался… Завтра все объявится, на виду будет!.. Добро хошь этого-то молодца скрутили: придем не с пустыми
руками… Веди его,
ребята!
А потом, увидав около себя двух
ребят из Пармы, видимо, братьев, сделал грозное лицо, ощетинился, — они смотрели на него серьезно, — нахлобучил шляпу на глаза, развел
руки, дети, прижавшись друг ко другу, нахмурились, отступая, старик вдруг присел на корточки и громко, очень похоже, пропел петухом.
— Проворне,
ребята, проворне! — раздался рядом с ним неприятный, хриплый голос. Фома обернулся. Толстый человек с большим животом, стукая в палубу пристани палкой, смотрел на крючников маленькими глазками. Лицо и шея у него были облиты потом; он поминутно вытирал его левой
рукой и дышал так тяжело, точно шел в гору.
— Помни,
ребята, — объяснял Ермилов ученикам-солдатам, — ежели, к примеру, фихтуешь, так и фихтуй умственно, потому фихтование в бою есть вещь первая, а главное, помни, что колоть неприятеля надо на полном выпаде в грудь, коротким ударом, и коротко назад из груди штык вырви… Помни, из груди коротко назад, чтобы ён
рукой не схватал… Вот так: р-раз — полный выпад и р-раз — назад. Потом р-раз — д-ва, р-раз — д-ва, ногой коротко притопни, устрашай его, неприятеля, р-раз — два!
—
Ребята! — вскричал сержант, — стыдно и грешно старому солдату умереть с пустыми
руками: дайте и мне ружье!
— А мы с тобой, сослуживец моего батюшки, — примолвил Рославлев, взяв за
руку сержанта, — с остальными встретим неприятеля у самой деревни, и если я отступлю хоть на шаг, так назови мне по имени прежнего твоего командира, и ты увидишь — сын ли я его! Ну,
ребята, с богом!
— Эй,
ребята! — я замечаю, что это плут большой
руки!..
— Коня! — закричал он вдруг, будто пробудившись от сна. Дайте мне коня… я вас проведу,
ребята, мы потешимся вместе… вам вся честь и слава, — мне же… — он вскочил на коня, предложенного ему одним из казаков и, махнув
рукою прочим, пустился рысью по дороге; мигом вся ватага повскакала на коней, раздался топот, пыль взвилась, и след простыл…
— Ну, так идите же к богу,
ребята! — махнул
рукой старик. — А лодку мы отправим на место. Так ли?
Как всегда, был один пестрый, яркий цветами кружок молодых баб и девок центром всего, а вокруг него с разных сторон, как оторвавшиеся и вращающиеся за ним планеты и спутники, то девчата, держась
рука с
рукой, шурша новым ситцем растегаев, то малые
ребята, фыркающие чему-то и бегающие взад и вперед друг за другом, то
ребята взрослые, в синих и черных поддевках и картузах и красных рубахах, с неперестающим плеваньем шелухи семячек, то дворовые или посторонние, издалека поглядывающие на хоровод.
В один из таких мрачных дней на прием в амбулаторию вошла женщина, молодая и очень хорошая собою. На
руках она несла закутанного ребенка, а двое
ребят, ковыляя и путаясь в непомерных валенках, держась за синюю юбку, выступавшую из-под полушубка, ввалились за нею.
А возле него стоит уставщик огненных работ, Прохор Пантелеич, тоже немаловажная птица в нашей иерархии; уставщик да плотинный — это два сапога — пара, теплые
ребята и ловко обделывают свои делишки, а Ястребок видит — не видит, потому
рука руку моет.
— Полно вам чудить,
ребята, — произнес мужик, — э! — он махнул
рукой, — ишь лошадь совсем умаялась…
Он сконфузился, искривился весь, засунув
руку еще глубже в карман и опустив плечо, это заинтересовало
ребят, и они решили обыскать его: схватили, смяли и вытащили из кармана новенький двугривенный и финифтяный маленький образок — богородица с младенцем.
—
Ребята! — сказал Редж. — Случилось то, что случилось. Вот, — он протянул
руку к голове трупа, — вы видите. Пэд страшно пил, как вам всем известно и без меня, но кто посмел бы его упрекнуть в этом?
—
Ребята, — сказал он своим обычным сухим голосом, не опуская
руки, пока море не расступилось, Пэд здесь. Я говорить не мастер. Мы плавали и дрались вместе. Многие из нас живы только благодаря ему. Пусть идет с миром.