Неточные совпадения
Толстая женщина принесла пиво и вазочку соленых сухарей. Петров, гремя саблей, быстро снял портупею, мундир, остался в шелковой полосатой
рубашке, засучил левый
рукав и, показав бицепс, спросил Самгина...
На нем лежали окровавленный шелковый белый халат Федора Павловича, роковой медный пестик, коим было совершено предполагаемое убийство,
рубашка Мити с запачканным кровью
рукавом, его сюртук весь в кровавых пятнах сзади на месте кармана, в который он сунул тогда свой весь мокрый от крови платок, самый платок, весь заскорузлый от крови, теперь уже совсем пожелтевший, пистолет, заряженный для самоубийства Митей у Перхотина и отобранный у него тихонько в Мокром Трифоном Борисовичем, конверт с надписью, в котором были приготовлены для Грушеньки три тысячи, и розовая тоненькая ленточка, которою он был обвязан, и прочие многие предметы, которых и не упомню.
— Смотрите, не отмыли под ногтями; ну, теперь трите лицо, вот тут: на висках, у уха… Вы в этой
рубашке и поедете? Куда это вы едете? Смотрите, весь обшлаг правого
рукава в крови.
С ужасными усилиями я пополз к воде, оторвал
рукав от
рубашки и начал промывать рану.
— А ты вот покричи, так я тебе и шею накостыляю, — спокойно ответил Харитон Артемьич и для большей убедительности засучил
рукава ситцевой
рубашки. — Ну-ка, иди сюды. Распатроню в лучшем виде.
Без всякой церемонии, он вынул из-за своего пояса заткнутые ножницы и разрезал ими на покойнице саван, сарафан и
рубашку, начиная с подола до самой шеи, разрезал также и
рукава у
рубашки, и все это развернул.
А теперь! голландская
рубашка уж торчит из-под драпового с широкими
рукавами сюртука, 10-ти рублевая сигара в руке, на столе 6-рублевый лафит, — всё это закупленное по невероятным ценам через квартермейстера в Симферополе; — и в глазах это выражение холодной гордости аристократа богатства, которое говорит вам: хотя я тебе и товарищ, потому что я полковой командир новой школы, но не забывай, что у тебя 60 рублей в треть жалованья, а у меня десятки тысяч проходят через руки, и поверь, что я знаю, как ты готов бы полжизни отдать за то только, чтобы быть на моем месте.
Санин проворно снял сюртук с лежавшего мальчика, расстегнул ворот, засучил
рукава его
рубашки — и, вооружившись щеткой, начал изо всех сил тереть ему грудь и руки. Панталеоне так же усердно тер другой — головной щеткой — по его сапогам и панталонам. Девушка бросилась на колени возле дивана и, схватив обеими руками голову, не мигая ни одной векою, так и впилась в лицо своему брату. Санин сам тер — а сам искоса посматривал на нее. Боже мой! какая же это была красавица!
Саша опомнился, рванулся от нее, но вышло еще хуже, — Людмила проворно сдернула
рукава с его рук, —
рубашка опустилась к поясу.
Быстрым толчком в грудь Людмила повалила Сашу на диван. От
рубашки, которую она рванула, отскочила пуговица. Людмила быстро оголила Сашино, плечо и принялась выдергивать руку из
рукава. Отбиваясь, Саша невзначай ударил Людмилу ладонью по щеке. Не хотел, конечно, ударить, но удар упал на Людмилину щеку сразмаху, сильный и звонкий. Людмила дрогнула, пошатнулась, зарделась кровавым румянцем, но не выпустила Сашу из рук.
Саша, стыдливо ежась голыми плечами, попытался надеть
рубашку, но она только комкалась, трещала под его дрожащими руками, и никак было не всунуть руки в
рукава. Саша схватился за блузу, — пусть уж
рубашка так пока остается.
А в своем синем сарафане и в кисейной
рубашке с узкими
рукавами она была просто красавица писаная.
У него ноги голые до колен, на нем грязная длинная женская
рубашка с оборванным подолом и лохмотьями вместо коротких
рукавов…
Вернувшись с завода и наскоро пообедав, Бобров вышел на крыльцо. Кучер Митрофан, еще раньше получивший приказание оседлать Фарватера, гнедую донскую лошадь, с усилием затягивал подпругу английского седла. Фарватер надувал живот и несколько раз быстро изгибал шею, ловя зубами
рукав Митрофановой
рубашки. Тогда Митрофан кричал на него сердитым и ненатуральным басом: «Но-о! Балуй, идол!» — и прибавлял, кряхтя от напряжения: «Ишь ты, животная».
Почти столкнувшись с барином, молодая баба, бойко составила ушат, потупилась, поклонилась, потом блестящими глазами исподлобья взглянула на барина и, стараясь
рукавом вышитой
рубашки скрыть легкую улыбку, постукивая котамиf взбежала на сходцы.
— Он справляет байрам, — пояснил мне другой, сидевший в темной
рубашке с оторванным по локоть
рукавом, — и если он вам нужен и вы в состоянии поднести ему стаканчик жизненного эликсиру, то он сейчас же явится к вам.
На локте левого
рукава ее белой
рубашки лежал небольшой черненький шарик.
Такое позволение, как видно, очень обрадовало Миклакова; он несколько раз и с улыбкою на губах перечитал письмецо княгини и часов с семи принялся одеваться: надев прежде всего белую крахмальную
рубашку, он почувствовал какую-то свежесть во всем теле; новый черный сюртучок, благодаря шелковой подкладке в
рукавах, необыкновенно свободно шмыгнул у него по рукам; даже самая грудь его, одетая уже не в грязную цветную жилетку, а в черную, изящно отороченную ленточкой, стала как бы дышать большим благородством; словом, в этом костюме Миклаков помолодел по крайней мере лет на десять.
Повел Борис Тимофеич Сергея в свою каменную кладовеньку, и стегал он его нагайкою, пока сам из сил выбился. Сергей ни стона не подал, но зато половину
рукава у своей
рубашки зубами изъел.
Галактионовна принуждена была дернуть о. Андроника за
рукав рясы, чтобы умерить его шумный восторг; когда Фатевна кончила пляску, появилась на ее смену Глаша, одетая в пестрый кумачный сарафан и кисейную
рубашку.
Главная выгода их привольного положения в моих глазах состояла в том, что они не имели на себе ни обуви, ни белья, так как рубашонки их были сняты и ворот их
рукавами связаны. В таком приспособлении
рубашки получали вид небольших мешков, и ребятишки, ставя их против течения, налавливали туда крохотную серебристую рыбешку. Она так мала, что ее нельзя чистить, и это признавалось достаточным основанием к тому, чтобы ее варить и есть нечищеною.
Но зато какие
рукава их
рубашек это заглядение: тонкого холста, кисейные, какие можно вообразить!
Рубашка его на спине и на
рукавах была смочена кровью; но кровь была не его, а из порезанной руки Вельчанинова.
Вначале такой сирота поставит себе у изголовья ведерко с водою и черпает ковшиком, пока рука поднимается, а потом ссучит из
рукава или из подола
рубашки соску, смочит ее, сунет себе в рот, да так с ней и закостенеет.
Сказавши это, доктор с благородною осанкою вышел из комнаты. Ковалев не заметил даже лица его и в глубокой бесчувственности видел только выглядывавшие из
рукавов его черного фрака рукавчики белой и чистой как снег
рубашки.
Потом вдруг, точно очнувшись, встряхивает головой, вздыхает и, быстро обтерши перо о
рукав синей
рубашки, продолжает писать...
«Есть зелень, да совсем не та», — подумал Висленев, засучивая
рукава своей
рубашки и приготовляясь умываться.
Воротничка на мне не было, и
рубашка была разорвана, был почти совсем оторван левый
рукав, и мне все приходилось подтягивать его кверху.
Короткая шея уходила в широкий косой ворот ночной
рубашки, расшитый шелками, так же как и края
рукавов; на пальцах остались следы чернил.
Вон
рукава его
рубашки, которая несравненно тоньше и белее всех наших, а под нею красная шелковая фуфайка как кровь сверкает из-под белых манжет.
Из него приподнялась женщина, одетая в одну белую
рубашку с высоким воротом и длинными
рукавами. Черные как смоль волосы, заплетенные в густую косу, спускались через левое плечо на высокую грудь, колыхавшуюся под холстиной, казалось, от прерывистого дыхания. Лицо ее, с правильными, красивыми чертами, было снежной белизны, и на нем рельефно выдавались черные дугой брови, длинные ресницы, раздувающиеся ноздри и губы, — красные, кровавые губы. Глаза были закрыты.
За ними — дородная мордовка в
рубашке, испещренной по плечам,
рукавам и подолу красною шерстью, как будто она исписана кровью; грудь ее отягчена серебряными монетами разной величины в несколько рядов; в ушах ее по шару из лебединого пуху, а под ним бренчат монеты, как бляхи на узде лошадиной.
Старик расстегнул на себе поясный ремень, спустил левый
рукав кафтана и
рубашки, отчего обнажилось плечо. Оно было изрыто кровавыми бороздами; кровь, худо запекшаяся, струилась еще по остову старца.
Во всем винят «тлетворное городское влияние», а никому из рассуждающих об этом и в голову не приходит, что это совсем не городское, а самое народное, простое, деревенское, что это привезено из деревни и в
рукаве старой
рубашки с орехами, — и это, к сожалению, почти всегда так…