Неточные совпадения
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно
на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
«Я не
ропщу, — сказала я, —
Что
Бог прибрал младенчика,
А больно то, зачем они
Ругалися над ним?
Зачем, как черны вороны,
На части тело белое
Терзали?.. Неужли
Ни
Бог, ни царь не вступится...
— И я добра вам хочу. Вот находят
на вас такие минуты, что вы скучаете,
ропщете; иногда я подкарауливал и слезы. «Век свой одна, не с кем слова перемолвить, — жалуетесь вы, — внучки разбегутся, маюсь, маюсь весь свой век — хоть бы
Бог прибрал меня! Выйдут девочки замуж, останусь как перст» и так далее. А тут бы подле вас сидел почтенный человек, целовал бы у вас руки, вместо вас ходил бы по полям, под руку водил бы в сад, в пикет с вами играл бы… Право, бабушка, что бы вам…
Бога своего он любил и веровал в него незыблемо, хотя и
возроптал было
на него внезапно.
А скидывая свою же лень и свое бессилие
на людей, кончишь тем, что гордости сатанинской приобщишься и
на Бога возропщешь.
Так шли годы. Она не жаловалась, она не
роптала, она только лет двенадцати хотела умереть. «Мне все казалось, — писала она, — что я попала ошибкой в эту жизнь и что скоро ворочусь домой — но где же был мой дом?.. уезжая из Петербурга, я видела большой сугроб снега
на могиле моего отца; моя мать, оставляя меня в Москве, скрылась
на широкой, бесконечной дороге… я горячо плакала и молила
бога взять меня скорей домой».
— Впрочем, и теперь пожаловаться не могу, — продолжала она, — кругом живет народ тихий, благонравный,
на Бога не
ропщет, смотрит весело, словно и огорчений
на свете нет.
— Ох, было поезжено, Никон Авдеич!.. А теперь вот
на своих
на двоих катим. Что же, я не
ропщу, —
бог дал,
бог и взял. Даже это весьма необходимо для человека, чтобы его господь смирял. Человек превознесется, задурит, зафордыбачит, а тут ему вдруг крышка, — поневоле одумается.
Между прочим, она сказала ему, что безрассудно сердиться
на Волгу и бурю, что такие препятствия не зависят от воли человеческой и что грешно
роптать на них, потому что их посылает
бог, что, напротив, мы должны благодарить его за спасение нашей жизни…
— А впрочем, он не
роптал, — продолжала она, — он слишком христианин был, чтобы
роптать! Однажды он только позволил себе пожаловаться
на провидение — это когда откупа уничтожили, но и тут помолился
богу, и все как рукой сняло.
— Оно, — говорит, — это так и надлежит, чтобы это мучение
на мне кончилось, чем еще другому достанется, потому что я, — говорит, — хорошего рода и настоящее воспитание получил, так что даже я еще самым маленьким по-французски
богу молился, но я был немилостивый и людей мучил, в карты своих крепостных проигрывал; матерей с детьми разлучал; жену за себя богатую взял и со света ее сжил, и, наконец, будучи во всем сам виноват, еще
на бога возроптал: зачем у меня такой характер?
О ты, что в горести напрасно
На бога ропщешь человек… 30...
— А вы всё унываете! Нехорошо это, друг мой! ах, как нехорошо! А вы бы спросили себя: что, мол,
Бог на это скажет? — Скажет: вот я в премудрости своей все к лучшему устрояю, а она
ропщет! Ах, маменька! маменька!
— Ну, вот как хорошо! Ничего, мой друг! не огорчайтесь! может быть, и отдышится! Мы-то здесь об нем сокрушаемся да
на создателя
ропщем, а он, может быть, сидит себе тихохонько
на постельке да
Бога за исцеленье благодарит!
— Постой! дай я скажу! И всегда так бывает, друг, что
Бог забывающим его напоминает об себе. И
роптать мы
на это не должны, а должны понимать, что это для нашей же пользы делается. Кабы мы
Бога помнили, и он бы об нас не забывал. Всего бы нам подал: и ржицы, и овсеца, и картофельцу —
на, кушай! И за скотинкой бы за твоей наблюл — вишь, лошадь-то у тебя! в чем только дух держится! и птице, ежели у тебя есть, и той бы настоящее направление дал!
«Как же, — говорю, — матушка, можно
на бога роптать? Никогда не
ропщу!»
«Ты никогда не
ропщешь, Николаша,
на бога?»
Старайтесь найпаче
На господа
бога во всем потрафлять
У нас был Вавило, жил всех побогаче,
Дa вздумал однажды
на Бога роптать, —
С тех пор захудал, разорился Вавило,
Нет меду со пчел, урожаю с земли,
И только в одном ему счастие было,
Что волосы из носу шибко росли…»
Рабочий расставит, разложит снаряды —
Рубанки, подпилки, долота, ножи:
«Гляди, чертенята!» А дети и рады,
Как пилишь, как лудишь — им все покажи.
Что ж? ведь вы сторона; это уж так сам Господь
Бог устроил, это уж его воля была, и
роптать на это грешно.
«Ты не
ропщешь, Николаша,
на бога?»
Вот хоть у нас в Комарове взять: налицо осталось двенадцать обителей, в семи-то, дай
Бог здоровья благодетелям, нужды не терпим, грех
на Бога роптать.
— Это я знаю, читал, — отвечал Алексей. — Зачем
на Бога роптать, Патап Максимыч? Это не годится;
Бог лучше знает, чему надо быть; любя нас наказует…
— Это ты хорошо говоришь, дружок, по-Божьему, — ласково взяв Алексея за плечо, сказал Патап Максимыч. — Господь пошлет; поминай чаще Иева
на гноищи. Да… все имел, всего лишился, а
на Бога не
возроптал; за то и подал ему
Бог больше прежнего. Так и ваше дело —
на Бога не
ропщите, рук не жалейте да с
Богом работайте, Господь не оставит вас — пошлет больше прежнего.
— А чел ли ты книгу про Иева многострадального, про того, что
на гноищи лежал? Побогаче твоего отца был, да всего лишился. И
на Бога не
возроптал. Не
возроптал, — прибавил Патап Максимыч, возвыся голос.
И путник усталый
на бога роптал:
Он жаждой томился и тени алкал.
В пустыне блуждая три дня и три ночи,
И зноем и пылью тягчимые очи
С тоской безнадежной водил он вокруг,
И кладез под пальмою видит он вдруг.
Я не
ропщу,
Что
бог прибрал младенчика,
А больно то, зачем они
Ругалися над ним?
Зачем, как черны вороны,
На части тело белое
Терзали?.. Неужли
Ни
бог, ни царь не вступятся?
— Полно, родная, перестань убиваться, — любовно молвил он ей, положив руку
на ее плечо. —
Бог не без милости, не унывай, а
на него уповай. Снова пошлет он тебе и хорошую жизнь и спокойную. Молись, невестушка, молись милосердному Господу — ведь мы к нему с земной печалью, а он, свет, к нам с небесной милостью. Для того и не моги отчаиваться, не смей
роптать. То знай, что
на каждого человека
Бог по силе его крест налагает.
— Не
ропщу я, родной, николи
Бога ропотом я не гневила, — сказала Пелагея тихо, поднявши голову и взглянув
на деверя чистым, ясным, правдой и смиреньем горевшим взором.