Неточные совпадения
Нет, Любаша не совсем похожа на Куликову, та всю жизнь держалась так, как будто
считала себя виноватой в том, что она такова, какая есть, а не лучше. Любаше приниженность слуги для всех была совершенно чужда. Поняв это, Самгин стал смотреть на нее, как на смешную «Ванскок», — Анну Скокову, одну из героинь
романа Лескова «На ножах»; эту книгу и «Взбаламученное море» Писемского, по их «социальной педагогике», Клим ставил рядом с «Бесами» Достоевского.
Обычные, многочисленные
романы гимназистов с гимназистками вызывали у него только снисходительную усмешку; для себя он
считал такой
роман невозможным, будучи уверен, что юноша, который носит очки и читает серьезные книги, должен быть смешон в роли влюбленного.
Так, когда Нехлюдов думал, читал, говорил о Боге, о правде, о богатстве, о бедности, — все окружающие его
считали это неуместным и отчасти смешным, и мать и тетка его с добродушной иронией называли его notre cher philosophe; [наш дорогой философ;] когда же он читал
романы, рассказывал скабрезные анекдоты, ездил во французский театр на смешные водевили и весело пересказывал их, — все хвалили и поощряли его.
Когда я говорю, что у меня нет ни тени художественного таланта и что моя повесть очень слаба по исполнению, ты не вздумай заключить, будто я объясняю тебе, что я хуже тех твоих повествователей, которых ты
считаешь великими, а мой
роман хуже их сочинений.
Его чтение ограничивалось
романами и стихами; он их понимал, ценил, иногда очень верно, но серьезные книги его утомляли, он медленно и плохо
считал, дурно и нечетко писал.
Он говорил о том, что многие, по-видимому,
считают жизнь чем-то вроде плохого
романа, кончающегося свадьбой, и что есть на свете много такого, о чем иным людям не мешало бы подумать.
В дальнейшем ходе
романа лицо это примет довольно серьезное участие, а потому я
считаю необходимым сообщить о нем несколько подробностей.
В одном сатирическом английском
романе прошлого столетия некто Гулливер, возвратясь из страны лилипутов, где люди были всего в какие-нибудь два вершка росту, до того приучился
считать себя между ними великаном, что, и ходя по улицам Лондона, невольно кричал прохожим и экипажам, чтоб они пред ним сворачивали и остерегались, чтоб он как-нибудь их не раздавил, воображая, что он всё еще великан, а они маленькие.
Адвокатская деятельность нравилась ему, но все же главным своим занятием
считал он не адвокатуру, а эти
романы. Ему казалось, что у него тонкая, артистическая организация, и его всегда тянуло к искусству. Сам он не пел и не играл ни на каком инструменте и совершенно был лишен музыкального слуха, но посещал все симфонические и филармонические собрания, устраивал концерты с благотворительною целью, знакомился с певцами…
В этом
романе, как читатель мог легко видеть, судя по первой части, все будут люди очень маленькие — до такой степени маленькие, что автор
считает своей обязанностью еще раз предупредить об этом читателя загодя.
Печатая мой второй исторический
роман, я
считаю долгом принести чувствительнейшую благодарность моим соотечественникам за лестный прием, сделанный ими «Юрию Милославскому».
«А что это Софья Карловна все так совещательно обращается к почтенному
Роману Прокофьичу? — раздумывал я, оставшись сам с собою. — Пленил он ее просто своей милой короткостью, или она задумала женихом его
считать для Мани?»
Монологи и разговоры в современных
романах немногим ниже монологов классической трагедии: «в художественном произведении все должно быть облечено красотою» — и нам даются такие глубоко обдуманные планы действования, каких почти никогда не составляют люди в настоящей жизни; а если выводимое лицо сделает как-нибудь инстинктивный, необдуманный шаг, автор
считает необходимым оправдывать его из сущности характера этого лица, а критики остаются недовольны тем, что «действие не мотивировано» — как будто бы оно мотивируется всегда индивидуальным характером, а не обстоятельствами и общими качествами человеческого сердца.
Кажется, немало было задатков на то, чтобы и весь
роман не имел успеха, по крайней мере в нашей публике, которая так привыкла
считать всю поэтическую литературу забавой и судить художественные произведения по первому впечатлению.
Я
счел за нужное рассказать содержание
романа, может быть неизвестного многим моим читателям нового поколения.
— Вечером заходила Варя, — сказала Маня, садясь. — Она ничего не говорила, но по лицу видно, как ей тяжело, бедняжке. Терпеть не могу Полянского. Толстый, обрюзг, а когда ходит или танцует, щеки трясутся… Не моего
романа. Но все-таки я
считала его порядочным человеком.
Беллетристика поглощает собою всю остальную литературу; журналы, в которых сосредоточивается теперь наша литература,
считают главным своим отделом изящную словесность; книжка журнала без повести или
романа — в наше время так же невозможна, как, бывало, составление альманаха без стихотворений.
В 1829 г. явился «Иван Выжигин» г. Булгарина, —
роман, который почему-то
считают многие первым собственно русским
романом.
— Откровенно говоря, я вас не понимаю, — сказал он после некоторого молчания, — если вы не
считаете настоящим виновником человека, который зарезал и задушил, то… я уж не знаю, кого следует
считать. Конечно, преступник есть продукт общества, и общество виновно, но… если вдаваться в высшие соображения, то нужно бросить писать
романы, а взяться за рефераты.
Господин Подозеров не моего
романа, но я его всегда
считал отличным буржуа, и вдруг этот буржуа становится на рыцарские ходули и вещает мне, что он ни одного слова не скажет против Горданова, что он не может позволить ему превзойти себя в великодушии; что он не может заставить себя стоять на одной доске с этим… прощелыгой; что он мстит ему тем, что его презирает-с.
Скоро явилась возможность убедиться, что я не ошибаюсь на этот счет, — и я запишу здесь открытия, какие являл мне сложный характер этой девушки, втихомолку разыгравшей свой страстный
роман в то время, когда все мы
считали его безвозвратно поконченным и даже позабытым ею самою.
В тогдашней литературе
романов не было ни одной вещи в таком точно роде. Ее замысел я мог
считать совершенно самобытным. Никому я не подражал. Теперь я бы не затруднился сознаться в этом. Не помню, чтобы прототип такой"истории развития"молодого человека, ищущего высшей культуры, то есть"Ученические годы Вильгельма Мейстера"Гете, носился предо мною.
— Я в свет не очень много езжу, — сказал он, — но кое-где бываю и в последнее время стал даже больше выезжать. У самых чопорных барынь я уже вижу на столе мой неприличный
роман. Конечно, его не дают читать молодым девицам, но уже не
считают ни скандальным, ни неприличным говорить о нем во всеуслышание. Я думаю, что половиною успеха этот
роман обязан все-таки женщинам; у нас мужчины читают очень мало беллетристики.
В начале 1876 года я
счел уже возможным в трех публичных лекциях, прочитанных с благотворительной целью, обратиться к нашей публике с более полной характеристикой реального движения
романа во Франции.
Конечно, в нем могла сказываться и горечь непонимания, оставшаяся от травли, какую критика устроила когда-то
роману «Отцы и дети», но ведь и Гончаров тоже был вправе
считать себя обиженным всем тем, что было в отзывах об «Обрыве» резкого, а иногда и прямо враждебного.
Он сам усиленно ухаживал за Калисфенией Николаевной и
считал ее затянувшийся платонический
роман с Святозаровым главным препятствием для осуществления своих далеко не платонических целей.
Прямой и откровенный старик
счел своим долгом рассказать будущему зятю о сватовстве Зарудина и о разрыве с ним, не скрыв даже подробности более полугода тому назад происшедшего домашнего
романа, окончившегося болезнью его дочери.
Теперь мой
роман с тобой могут
счесть — это и убивает меня — за ловлю с моей стороны богатой невесты, а тогда… другое дело.
Не
считая платонического
романа с Гранпа, все остальные были мимолетными интрижками.
Я не могу желать и искать физической праздности и жирной жизни, разжигавшей во мне чрезмерную похоть; не могу искать тех разжигающих любовную похоть потех —
романов, стихов, музыки, театров, балов, которые прежде представлялись мне не только не вредными, но очень высокими увеселениями; не могу оставлять своей жены, зная, что оставление ее есть первая ловушка для меня, для нее и для других; не могу содействовать праздной и жирной жизни других людей; не могу участвовать и устраивать тех похотливых увеселений, —
романов, театров, опер, балов и т. п., — которые служат ловушкой для меня и других людей; не могу поощрять безбрачное житье людей зрелых для брака; не могу содействовать разлуке мужей с женами; не могу делать различия между совокуплениями, называемыми браками и не называемыми так; не могу не
считать священным и обязательным только то брачное соединение, в котором раз находится человек.