Неточные совпадения
Председатель отвечал, что это вздор, и потом вдруг побледнел сам, задав себе вопрос, а что, если души, купленные Чичиковым, в самом деле мертвые? а он допустил совершить на них крепость да еще сам сыграл
роль поверенного Плюшкина, и дойдет это до сведения генерал-губернатора, что тогда?
Отец его, боевой
генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную
роль.
Целую неделю потом Стрелов ходил точно опущенный в воду и при докладе
генералу говорил печально и как-то особенно глубоко вздыхал. В то же время девица Евпраксея сделалась сурова и неприступна. Прочая прислуга, вся подобранная Стреловым, приняла какой-то особенный тон, не то жалостливый, не то пренебрежительный. Словом сказать, в доме воцарился странный порядок, в котором
генерал очутился в
роли школьника, с которым, за фискальство или другую подлость, положено не говорить.
Но
генерал был неумолим и на этот раз поставил на своем, заставив набоба проглотить доклад целиком. Чтение продолжалось с небольшими перерывами битых часов пять. Конечно, Евгений Константиныч не дослушал и первой части этого феноменального труда с надлежащим вниманием, а все остальное время сумрачно шагал по кабинету, заложив руки за спину, как приговоренный к смерти.
Генерал слишком увлекся своей
ролью, чтобы замечать истинный ход мыслей и чувств своей жертвы.
— Я вам говорю, что нельзя. Вы — заводовладелец, и в таком важном деле необходимо ваше личное вмешательство. Наша
роль с
генералом кончилась.
Прейн начал издалека. Сначала он подробно изложил намерения
генерала и его idee fixe о создании в России капиталистического производства под крылышком покровительственной системы, благодаря чему русские промышленники постепенно дорастут до конкуренции с заграничными производителями и даже, может быть, в недалеком будущем займут на всемирном рынке главенствующую
роль.
Сам
генерал, во всяком случае, не был виноват ни душой, ни телом в той
роли, какую ему пришлось разыгрывать.
В последнее время Братковский имел меньше времени для свиданий с Аннинькой, потому что в качестве секретаря
генерала должен был присутствовать на консультации, где вел журнал заседаний и докладывал протоколы
генерала, а потом получил
роль в новой пьесе, которую Сарматов ставил на домашней сцене. С секретарскими работами Аннинька мирилась; но чтобы ее «предмет» в качестве jeune premier [Первого любовника (фр.).] при всех на сцене целовал Наташу Шестеркину, — это было выше ее сил.
Летучий сидел уже с осовелыми, слипавшимися глазами и смотрел кругом с философским спокойствием, потому что его
роль была за обеденным столом, а не за кофе. «Почти молодые» приличные люди сделали серьезные лица и упорно смотрели прямо в рот
генералу и, по-видимому, вполне разделяли его взгляды на причины упадка русского горного дела.
В генеральском флигельке наступившая ночь не принесла с собой покоя, потому что Нина Леонтьевна недовольна поведением
генерала, который, если бы не она, наверно позволил бы Раисе Павловне разыгрывать совсем неподходящую ей
роль. В своей ночной кофточке «чугунная болванка» убийственно походит на затасканную замшевую куклу, но
генерал боится этой куклы и боится сказать, о чем он теперь думает. А думает он о своем погибающем друге Прозорове, которого любил по студенческим воспоминаниям.
Генерал внимательно слушал эту не совсем правильную речь и про себя удивился уму Родиона Антоиыча, относительно которого он уже был предупрежден Ниной Леонтьевной, а также и относительно той
роли, какую он играл у Раисы Павловны. Этот кукарский Ришелье начинал его интересовать, хотя
генерал не мог преодолеть невольного предубеждения против него.
— Ты, кажется, уж давненько живешь на заводах и можешь в этом случае сослужить службу, не мне, конечно, а нашему общему делу, — продолжал свою мысль
генерал. — Я не желаю мирволить ни владельцу, ни рабочим и представить только все дело в его настоящем виде. Там пусть делают, как знают. Из своей
роли не выходить — это мое правило. Теория — одно, практика — другое.
— Да о чем вы тут толкуете? — заговорил вдруг тучный
генерал, очевидно разыгрывавший в этом обществе
роль избалованного ребенка.
Возмущенный до глубины души
ролью человека, набросившего неблагоприятную и совершенно незаслуженную тень на несчастную девушку, я счел своею обязанностью отправиться к
генералу. Я сам чувствовал всю нелепость моей выходки. Но долг чести прежде всего, думалось мне, и я добился желаемой аудиенции.
И уж, разумеется,
генерал у него в тисках; но теперь, собственно теперь, главную
роль во всем этом играет все-таки m-lle Blanche, и я уверен, что и тут не ошибаюсь.
Расплодилось множество людей, желавших сделаться эффектными жертвами, людей, игравших
роль того самого матроса, который до того любил
генерала Джаксона, что, не зная, чем бы лучше доказать ему любовь свою, бросился с высоты мачты в море, провозгласив: «Я умираю за
генерала Джаксона!» — И это великое множество, бесспорно, были в большинстве своем даже хорошие и честные люди, и о них можно разве пожалеть, что такой энтузиазм не нашел себе тогда более достойного применения.
С Каратыгиным я познакомился уже в следующую зиму, когда ставил"Ребенка", а Григорьева стал встречать в книжном магазине Печаткина. Тогда он уже оселся на благородных отцах, играл всегда Фамусова — довольно казенно, изображал всяких
генералов, штатских чиновников, отставных военных. Он отличался"запойным"незнанием
ролей, а если ему приходилось начинать пьесу по поднятии занавеса, он сначала вынимал табакерку, нюхал и устремлял взгляд на суфлерскую будку, дожидаясь, чтобы ему"подали реплику".
Но крайнее тщеславие, дух интриг, безграмотность и всякие смешные претензии этого честолюбца не помешали ему сыграть самую блестящую
роль по амплуа
генерала <…>, правда, в классической стране военных"пронунсиамиенто".
И если бы еще, рядом с невежественными
генералами и полковниками, хоть
роли их помощников несли талантливые, знающие врачи!
И ты, мишурный
генерал, Голиаф Самсонович, играешь не последнюю
роль на этой сцене с каким-то франтом среднего роста, в малиновом бархатном кафтане, в пышном напудренном парике, с умильною рожицею и глазами плутоватыми, как у лисицы!
Ввиду того что Густаву Бирону надлежит играть в нашем повествовании некоторую
роль, мы несколько дольше остановимся на его личности, тем более что он является исключением среди своих братьев — Эрнста-Иоганна, десять лет терзавшего Россию, и генерал-аншефа Карла, страшно неистововавшего в Малороссии. Густав Бирон между тем был ни в чем не похожим на своих братьев, жил и умер честнейшим человеком и оставил по себе память, свободную от нареканий, вполне заслуженных его братьями.
Иду это я и вспомнил, что кузина моя графиня Черноусова, — у меня родня все знатная, заслуженная, отец мой покойный, царство ему небесное, полный
генерал был, а мать при дворе большую
роль играла.
Маленькому проводнику поручено отдать эту бумагу
генералу Шлиппенбаху, — шпоры вонзены в бока лошадей — и скоро перелески к стороне Пекгофа скрыли Паткуля и его конюшего, кончившего уже свою
роль в Гельмете. Через минуты две, три всякая погоня за ними была бы напрасна.