Неточные совпадения
Вл. Соловьев устанавливает противоположность между перспективой вечной жизни для
личности и перспективой родовой, в которой
рождение новой жизни ведет к смерти предшествующих поколений.
Аграфена же и сама по себе была
личность интересная и пользовалась во дворе особыми правами, присвоенными ей превосходством
рождения, возвышавшего ее среди совершенно бесправных крепостных людей.
Родовая жизнь пола делает
личность средством для
рождения других
личностей, и личное удовлетворение оказывается иллюзией, необходимой для жизни рода, а не самой
личности.
В
рождении род торжествует над
личностью, род живет бесконечно,
личность же умирает.
Но победа
рождения над смертью не хочет знать
личности, ее судьбы и ее упований, она знает лишь жизнь рода.
Розановская победа над смертью через
рождение возможна лишь при нечувствительности к человеческой
личности и ее вечной судьбе.
Две истины можно утверждать о
личности:
личность есть принцип творчества, а не
рождения, а сама
личность не есть продукт
рождения, рода, а продукт Божьего творчества.
Волей-неволей человек должен признать, что жизнь его не ограничивается его
личностью от
рождения и до смерти и что цель, сознаваемая им, есть цель достижимая и что в стремлении к ней — в сознании большей и большей своей греховности и в большем и большем осуществлении всей истины в своей жизни и в жизни мира и состоит и состояло и всегда будет состоять дело его жизни, неотделимой от жизни всего мира.
По ходячему представлению о жизни, жизнь человеческая есть кусок времени от
рождения и до смерти его животного. Но это не есть жизнь человеческая; это только существование человека как животной
личности. Жизнь же человеческая есть нечто, только проявляющееся в животном существовании, точно так же, как жизнь органическая есть нечто, только проявляющееся в существовании вещества.
Не может не видеть человек, что существование его
личности от
рождения и детства до старости и смерти есть не что иное, как постоянная трата и умаление этой животной
личности, кончающееся неизбежной смертью; и потому сознание своей жизни в
личности, включающей в себя желание увеличения и неистребимости
личности, не может не быть неперестающим противоречием и страданием, не может не быть злом, тогда как единственный смысл его жизни есть стремление к благу.
Рождение всегда есть знак недостигнутого совершенства
личности, недостигнутой вечности.
В жизни рода предопределена смена
рождения и смерти, распадение
личности в плохой множественности.
В глубине пола творчество должно победить
рождение,
личность — род, связь по Духу — природную связь по плоти и крови.
Освобождение
личности от сексуального акта есть освобождение от рода, разрыв связи рода человеческого во имя иной связи, по духу… выход из дурной бесконечности
рождения и смерти.
Личность восстала для иного
рождения и иной связи.
Есть глубокий антагонизм между вечной и совершенной жизнью
личности и
рождением смертных жизней во времени, между перспективой
личности и перспективой рода.