Глумов (садится к столу). Эпиграммы в сторону! Этот
род поэзии, кроме вреда, ничего не приносит автору. Примемся за панегирики. (Вынимает из кармана тетрадь.) Всю желчь, которая будет накипать в душе, я буду сбывать в этот дневник, а на устах останется только мед. Один, в ночной тиши, я буду вести летопись людской пошлости. Эта рукопись не предназначается для публики, я один буду и автором, и читателем. Разве со временем, когда укреплюсь на прочном фундаменте, сделаю из нее извлечение.
Не смотря на все возражения моего рассудка, дерзкая мысль сделаться писателем поминутно приходила мне в голову. Наконец не будучи более в состоянии противиться влечению природы, я сшил себе толстую тетрадь с твердым намерением наполнить ее чем бы то ни было. Все
роды поэзии (ибо о смиренной прозе я еще и не помышлял) были мною разобраны, оценены, и я непременно решился на эпическую поэму, почерпнутую из Отечественной Истории. Не долго искал я себе героя. Я выбрал Рюрика — и принялся за работу.
Он снова начал прибегать к спасительному вину, искать сильных, заглушающих этот внутренний голос, ощущений в игре в карты и рулетку, и в оргиях с женщинами, которых цинизм граничит с грацией, и в беспутстве которых есть своего
рода поэзия, поэзия низменных душ.
Неточные совпадения
— Как что же? — перебил его Неведомов. —
Поэзия, в самых смелых своих сравнениях и метафорах, все-таки должна иметь здравый человеческий смысл. У нас тоже, — продолжал он, видимо, разговорившись на эту тему, — были и есть своего
рода маленькие Викторы Гюго, без свойственной, разумеется, ему силы.
— Нет, как хочешь, а нанять тройку и без всякой причины убить ямщика — тут есть своего
рода дикая
поэзия! я за себя не ручаюсь… может быть, и я сделал бы то же самое!
Впрочем, она не без
поэзии и даже не без некоторого таланта; странная, но тогда (то есть, вернее, в тридцатых годах) в этом
роде часто пописывали.
Такого
рода вопрос могут предложить многие, потому что многие считают
поэзию и вообще искусство пустым препровождением времени, прихотью, роскошью, не имеющею никакого существенного значения в жизни. Для того чтобы ответить на это предубеждение, нужно обратиться к самым началам, на которых основывается существование
поэзии, и объяснить, в чем состоит существо ее и в чем заключается большее или меньшее достоинство поэта.
Это
поэзия лирическая, к которой относятся все почти
роды мелких стихотворений и которая названа так оттого, что в древности все подобные стихотворения пелись, и это пение сопровождалось игрою на лире.
Эти три
рода и составляют всю область
поэзии.
В такое время хорошо кататься по полю в покойной коляске или работать на озере веслами… Но мы пошли в дом… Там нас ожидала иного
рода «
поэзия».
Это был своего
рода нигилизм на национальной подкладке. Нечто в том же
роде происходило в литературной критике, где несколько позднее раздались чисто иконоборческие протесты против изящных искусств и
поэзии, лишенной гражданских мотивов.
Родом он из обруселой баронской семьи, но уже дворянин одной из подмосковных губерний, он сложился в писателя в Москве в тогдашних кружках, полюбил рано славянскую
поэзию, как словесник водился много с славянофилами, но не сделался их выучеником, не чурался и западников, был близок особенно с графиней Ростопчиной"
[В рассказах Ашинова было немало тем для
поэзии в оссиановском
роде: так, я помню, как он однажды рассказывал об англичанине, который им будто привез «деньги от англичанки» и требовал, чтобы они ехали сним, а они «деньги приняли», а поехали в свою сторону, а англичанина повезли за собою и на остановках его «драли», пока он «не стерпел более» и они его «там и закопали».