Неточные совпадения
Теперь уж не до гордости
Лежать в
родном владении
Рядком с отцами, с
дедами,
Да и владенья многие
Барышникам пошли.
И вот по родственным обедам
Развозят Таню каждый день
Представить бабушкам и
дедамЕе рассеянную лень.
Родне, прибывшей издалеча,
Повсюду ласковая встреча,
И восклицанья, и хлеб-соль.
«Как Таня выросла! Давно ль
Я, кажется, тебя крестила?
А я так на руки брала!
А я так за уши драла!
А я так пряником кормила!»
И хором бабушки твердят:
«Как наши годы-то летят...
Родная тетка моего
деда, содержавшая в то время шинок по нынешней Опошнянской дороге, в котором часто разгульничал Басаврюк, — так называли этого бесовского человека, — именно говорила, что ни за какие благополучия в свете не согласилась бы принять от него подарков.
Дед не любил долго собираться: грамоту зашил в шапку; вывел коня; чмокнул жену и двух своих, как сам он называл, поросенков, из которых один был
родной отец хоть бы и нашего брата; и поднял такую за собою пыль, как будто бы пятнадцать хлопцев задумали посереди улицы играть в кашу.
Староста церкви говорил, правда, что они на другой же год померли от чумы; но тетка моего
деда знать этого не хотела и всеми силами старалась наделить его
родней, хотя бедному Петру было в ней столько нужды, сколько нам в прошлогоднем снеге.
Лопахин. Ваш брат, вот Леонид Андреич, говорит про меня, что я хам, я кулак, но это мне решительно все равно. Пускай говорит. Хотелось бы только, чтобы вы мне верили по-прежнему, чтобы ваши удивительные, трогательные глаза глядели на меня, как прежде. Боже милосердный! Мой отец был крепостным у вашего
деда и отца, но вы, собственно вы, сделали для меня когда-то так много, что я забыл все и люблю вас, как
родную… больше, чем
родную.
— Что! что! Этих мыслей мы не понимаем? — закричал Бычков, давно уже оравший во всю глотку. — Это мысль наша
родная; мы с ней родились; ее сосали в материнском молоке. У нас правда по закону свята, принесли ту правду наши
деды через три реки на нашу землю. Еще Гагстгаузен это видел в нашем народе. Вы думаете там, в Польше, что он нам образец?.. Он нам тьфу! — Бычков плюнул и добавил: — вот что это он нам теперь значит.
— Это ты меня толкнул,
деда? Матери твоей
родного отца?
— Восемь штук таких бриллиантов!.. Восемь штук! — восклицал барон. — Какая грань, какая вода отличная! — продолжал он с каким-то даже умилением, и в этом случае в нем, может быть, даже кровь сказывалась, так как предание говорило, что не дальше как
дед родной барона был ювелир и торговал на Гороховой, в небольшой лавочке, золотыми вещами.
Для большей наглядности домашней жизни, о которой придется говорить, дозволю себе сказать несколько слов о
родном гнезде Новоселках. Когда по смерти
деда Неофита Петровича отцу по разделу достались: лесное в 7 верстах от Мценска Козюлькино, Новосильское, пустынное Скворчее и не менее пустынный Ливенский Тим, — отец выбрал Козюлькино своим местопребыванием и, расчистив значительную лесную площадь на склоняющемся к реке Зуше возвышении, заложил будущую усадьбу, переименовав Козюлькино в Новоселки.
Встретили мы Новый год опять у Маменькиных
родных с таким, как
деды наши говорили, «мочимордием», что оправдали дедовское речение: «Руси есть веселие пити».
Я припомнил, что действительно отец мой был женат на троюродной сестре,
дед — вряд ли не на двоюродной, и что еще при Иоанне Грозном один из моих прадедов женился на такой близкой
родне, что патриарх даже разгневался!..
Тяжёлая, изорванная и лохматая туча закрыла луну, и Лёньке почти не видно было лица
деда… Но он поставил рядом с ним плачущую девочку, вызвав её образ перед собой, и мысленно как бы измерял их обоих. Немощный, скрипучий, жадный и рваный
дед рядом с ней, обиженной им, плачущей, но здоровой, свежей, красивой, показался ему ненужным и почти таким же злым и дрянным, как Кощей в сказке. Как это можно? За что он обидел её? Он не
родной ей…
Он любил только свою Голштинию, завел
родную обстановку, окружил себя голштинскими офицерами, собирался отдать шведам завоевания своего
деда, чтобы они помогли ему отнять Шлезвиг у Дании.
— В этом-то селе, где жили и
деды, и прадеды Кузьмича, вырос и он в
родной семье.
Он любил только свою Голштинию, завел
родную обстановку, окружил себя шлезвигскими офицерами, собирался отдать шведам завоевания своего
деда, дабы они помогли ему отнять Шлезвиг у Дании.