Неточные совпадения
Он
родился в среде тех людей, которые были и стали
сильными мира сего.
Ехали долго, по темным улицам, где ветер был
сильнее и мешал говорить, врываясь в рот. Черные трубы фабрик упирались в небо, оно имело вид застывшей тучи грязно-рыжего дыма, а дым этот
рождался за дверями и окнами трактиров, наполненных желтым огнем. В холодной темноте двигались человекоподобные фигуры, покрикивали пьяные, визгливо пела женщина, и чем дальше, тем более мрачными казались улицы.
Витберг был тогда молодым художником, окончившим курс и получившим золотую медаль за живопись. Швед по происхождению, он
родился в России и сначала воспитывался в горном кадетском корпусе. Восторженный, эксцентрический и преданный мистицизму артист; артист читает манифест, читает вызовы — и бросает все свои занятия. Дни и ночи бродит он по улицам Петербурга, мучимый неотступной мыслию, она
сильнее его, он запирается в своей комнате, берет карандаш и работает.
Нигилизм типически русское явление, и он
родился на духовной почве православия, в нем есть переживание
сильного элемента православной аскезы.
— Да, да! Странные мысли приходят мне в голову… Случайность это или нет, что кровь у нас красная. Видишь ли… когда в голове твоей
рождается мысль, когда ты видишь свои сны, от которых, проснувшись, дрожишь и плачешь, когда человек весь вспыхивает от страсти, — это значит, что кровь бьет из сердца
сильнее и приливает алыми ручьями к мозгу. Ну и она у нас красная…
— Вы не станете, конечно, отрицать, — начал Гаврила Ардалионович, — прямо обращаясь к слушавшему его изо всех сил Бурдовскому, выкатившему на него от удивления глаза и, очевидно, бывшему в
сильном смятении, — вы не станете, да и не захотите, конечно, отрицать серьезно, что вы
родились ровно два года спустя после законного брака уважаемой матушки вашей с коллежским секретарем господином Бурдовским, отцом вашим.
У красивой,
сильной львицы, сидящей в Jardin des plantes [Ботаническом саду (франц.).] в Париже, раннею весною прошлого года
родился львенок.
У нее рвалось сердце, в груди было тесно, в горле сухо и горячо. Глубоко внутри ее
рождались слова большой, все и всех обнимающей любви и жгли язык ее, двигая его все
сильней, все свободнее.
Ее доброе большое лицо вздрагивало, глаза лучисто улыбались, и брови трепетали над ними, как бы окрыляя их блеск. Ее охмеляли большие мысли, она влагала в них все, чем горело ее сердце, все, что успела пережить, и сжимала мысли в твердые, емкие кристаллы светлых слов. Они все
сильнее рождались в осеннем сердце, освещенном творческой силой солнца весны, все ярче цвели и рдели в нем.
— Зачем? — страстно заговорила Людмила. — Люблю красоту. Язычница я, грешница. Мне бы в древних Афинах
родиться. Люблю цветы, духи, яркие одежды, голое тело. Говорят, есть душа, не знаю, не видела. Да и на что она мне? Пусть умру совсем, как русалка, как тучка под солнцем растаю. Я тело люблю,
сильное, ловкое, голое, которое может наслаждаться.
— У!.. стариками
родитесь вы, русские. Мрачные все, как демоны… Боятся тебя наши девушки… А ведь ты молодой и
сильный…
Посмотри на меня… ни гибкости, ни смелости, ни
сильной воли; я боюсь за каждый свой шаг, точно меня выпорют, я робею перед ничтожествами, идиотами, скотами, стоящими неизмеримо ниже меня умственно и нравственно; я боюсь дворников, швейцаров, городовых, жандармов, я всех боюсь, потому что я
родился от затравленной матери, с детства я забит и запуган!..
От горизонта до берега, на всём протяжении моря,
рождались эти гибкие и
сильные волны и всё шли, шли плотной массой, тесно связанные друг с другом единством цели…
Так и странствую в таком душевном расположении от одного берегового пункта к другому, водворяю порядки и снабжаю людей продовольствием. И вдруг на одном из дальних островков получаю депешу: совершенно благополучно
родился сын, — «sehr kräftiger Knabe». [Очень
сильный мальчик (нем.).] Все тревоги минули: таким именно kräftiger Knabe и должен был появиться Никита! «Sehr kräftiger». Молодец! Знай наших комаринских!
Неужели нравственное достоинство человека, чувствующего
сильное поползновение красть, но пересиливающего себя потому, что кража запрещена законом, — выше нравственности того, у кого не
рождается даже и мысли о присвоении чужого, уже не вследствие запрещения закона, а просто по внутреннему отвращению от кражи?
Будут
сильные, счастливые и здоровые люди, и они будут
рождаться от
сильных и здоровых женщин, которые не будут знать ни акушерских щипцов, ни хлороформа, ни спорыньи.
Только что сошел в преждевременную могилу А.Е.Мартынов, и заменить его было слишком трудно: такие дарования
родятся один — два на целое столетие. Смерть его была тем прискорбнее, что он только что со второй половины 50-х годов стал во весь рост и создал несколько
сильных, уже драматических лиц в пьесах Чернышева, в драме По-техина «Чужое добро впрок не идет» и, наконец, явился Тихоном Кабановым в «Грозе».
Родился ли он драматургом — по преимуществу? Такой вопрос может показаться странным, но я его ставил еще в 70-х годах, в моем цикле лекций"Островский и его сверстники", где и указывал впервые на то, что создатель нашего бытового театра обладает скорее эпическим талантом. К
сильному (как немцы говорят,"драстическому") действию он был мало склонен. Поэтому большинство его пьес так полны разговоров, где много таланта в смысле яркой психики действующих лиц, но мало движения.
После долгих об этом исследований и препирательств среди младших членов семейства подозрения, а потом и довольно
сильные улики пали на одну из младших дочерей, босоногую Феньку, которая
родилась с заячьей губою и за это не пользовалась в семье ничьим расположением.
Вскоре
родились, однако ж, подозрения; мать твоя протестовала против него; но деньги,
сильное ходатайство баронессы Зегевольд, с которой в то время сделано было известное условие, и, наконец, присяга духовника и служителей выиграли спорное дело в пользу преступления, которое владеет имением твоим и доныне.
Напомним, что Зенону шел тридцать первый год. Он
родился в Милете от красивой гречанки и галла. Природа дала ему стройный стан,
сильные руки, огромную массу белокурых волос и огненные черные глаза, в которых светилась самая пленительная доброта и благородная твердость. Он был в длинном хитоне из мягкой шелковой материи серого цвета, с бледно-розовыми кружками по краю; ноги его были обуты в легкие желтые сандалии, а буйные русые волосы схвачены тонким золотым обручиком с бирюзою на лбу.