Неточные совпадения
Вышла замуж за первого мужа, за офицера пехотного, по
любви, и с ним бежала из дому
родительского.
Небо там, кажется, напротив, ближе жмется к земле, но не с тем, чтоб метать сильнее стрелы, а разве только чтоб обнять ее покрепче, с
любовью: оно распростерлось так невысоко над головой, как
родительская надежная кровля, чтоб уберечь, кажется, избранный уголок от всяких невзгод.
Слышу, деточки, голоса ваши веселые, слышу шаги ваши на родных отчих могилках в
родительский день; живите пока на солнышке, радуйтесь, а я за вас Бога помолю, в сонном видении к вам сойду… все равно и по смерти
любовь!..
Из дома
родительского вынес я лишь драгоценные воспоминания, ибо нет драгоценнее воспоминаний у человека, как от первого детства его в доме
родительском, и это почти всегда так, если даже в семействе хоть только чуть-чуть
любовь да союз.
Княгиня осталась одна. У нее были две дочери; она обеих выдала замуж, обе вышли не по
любви, а только чтоб освободиться от
родительского гнета матери. Обе умерли после первых родов. Княгиня была действительно несчастная женщина, но несчастия скорее исказили ее нрав, нежели смягчили его. Она от ударов судьбы стала не кротче, не добрее, а жестче и угрюмее.
Был тут, в этом полку, один поручик; покорыствовался он, сударь, на мое
родительское достояние и вовлек меня с собою в
любовь.
Книжка, как ближайшая причина, была отнята; потом пошли
родительские поучения, вовеки нескончаемые; Марье Степановне показалось, что Вава ей повинуется не совсем с радостью, что она даже хмурит брови и иногда смеет отвечать; против таких вещей, согласитесь сами, надобно было взять решительные меры; Марья Степановна скрыла до поры до времени свою теплую
любовь к дочери и начала ее гнать и теснить на всяком шагу.
Так они и зажили, а на мужа точно слепота какая нашла: души не чает в Поликарпе Семеныче; а Поликарп Семеныч, когда Татьяна Власьевна растужится да расплачется, все одно приговаривает: «Милушка моя, не согрешишь — не спасешься, а было бы после в чем каяться!» Никогда не любившая своего старого мужа, за которого вышла по
родительскому приказанию, Татьяна Власьевна теперь отдалась новому чувству со всем жаром проснувшейся первой
любви.
Кукушкина. Вот мы видим, каков вы муж! Никогда
любовь мужа не может сравниться с
родительскою.
— Ну, теперь помиритесь же, да смотрите не ссориться, жить в
любви. Юлия! Поцелуй мужа, да крепче, чтоб сердце мое
родительское радовалось.
Вера Филипповна. Я и не оправдываюсь; я не святая. Да и много ли у нас, в купечестве, девушек по любви-то выходят? Всё больше по расчету, да еще не по своему, а по
родительскому. Родители подумают, разочтут и выдадут, вот и все тут. Маменька все сокрушалась, как ей быть со мной при нашей бедности; разумеется, как посватался Потап Потапыч, она обеими руками перекрестилась. Разве я могла не послушаться маменьки, не утешить ее!
Оно дает Полиции священные права Римской Ценсуры; оно предписывает ей не только устрашать злодейство, но и способствовать благонравию народа, питать в сердцах
любовь к добру общему, чувство жалости к несчастному — сие первое движение существ нравственных, слабых в уединении и сильных только взаимным между собою вспоможением; оно предписывает ей утверждать мир в семействах, основанный на добродетели супругов, на
любви родительской и неограниченном повиновении детей [См.: «Зерцало Благочиния».] — ибо мир в семействах есть мир во граде, по словам древнего Философа.
Мавра Тарасовна. Да что такое за
любовь? Никакой
любви нет: пустое слово выдумали. Где много воли дают, там и
любовь проявляется, и вся эта
любовь — баловство одно. Покоряйся воле
родительской — вот это твое должное; а
любовь не есть какая необходимая, и без нее, миленькая, прожить можно. Я жила, не знала этой
любви, и тебе незачем.
Она была семью или восемью годами старше своего мужа, за которого вышла по
любви; он тайно увез ее из
родительского дома.
Помню я также скорбь его и уныние, когда вдруг распространилось известие, что фрейлейн Фридерике (так ее звали) выходит замуж за герра Книфтуса, владельца богатой мясной лавки, очень красивого и даже образованного мужчину, и выходит не из одного повиновения
родительской воле, но и по
любви.
Накануне приезда жениха, когда невеста, просидев до полночи с отцом и матерью, осыпанная их ласками, приняв с
любовью их
родительское благословение, воротилась в свою комнатку и легла спать, — сон в первый раз бежал от ее глаз: ее смущала мысль, что с завтрашнего дня переменится тихий образ ее жизни, что она будет объявленная невеста; что начнут приезжать гости, расспрашивать и поздравлять; что без гостей пойдут невеселые разговоры, а может быть, и чтение книг, не совсем для нее понятных, и что целый день надо будет все сидеть с женихом, таким умным и начитанным, ученым, как его называли, и думать о том, чтоб не сказать какой-нибудь глупости и не прогневить маменьки…
Главное, она с самого начала, как ни крепилась, а бросилась ко мне с
любовью, встречала, когда я приезжал по вечерам, с восторгом, рассказывала своим лепетом (очаровательным лепетом невинности!) всё свое детство, младенчество, про
родительский дом, про отца и мать.
— Ах, Грунюшка моя, Грунюшка! — говорил глубоко растроганный Патап Максимыч, обнимая девушку и нежно целуя ее. — Ангельская твоя душенька!.. Отец твой с матерью на небесах взыграли теперь!.. И аще согрешили в чем перед Господом, искупила ты грехи
родительские. Стар я человек, много всего на веку я видал, а такой
любви к ближнему, такой жалости к малым сиротам не видывал, не слыхивал… Чистая, святая твоя душенька!..
Алексей в келарню прошел. Там, угощая путника, со сверкавшими на маленьких глазках слезами
любви и участья, добродушная мать Виринея расспрашивала его про житье-бытье Насти с Парашей под кровом
родительским. От души любила их Виринея. Как по покойницам плакала она, когда Патап Максимыч взял дочерей из обители.
Потужил Сергей Андреич, что не привел его Бог поклониться сединам
родительским, поплакать на иссохшей груди матери, приветить
любовью сестру родимую, и поехал на старое пепелище, на родной завод — хоть взглянуть на места, где протекло детство его…
Русскому человеку нет ничего на свете дороже
любви родительской, нет ничего краше семейного лада…
— Не про деньги говорю, про
родительское благословенье, — горячо заговорил Сергей Андреич. — Аль забыл, что благословенье отчее домы чад утверждает, аль не помнишь, коль хулен оставивый отца и на сколь проклят от Господа раздражаяй матерь свою?.. Нехорошо, Алексей Трифоныч, — нехорошо!.. Бог покарает тебя!.. Мое дело сторона, а стерпеть не могу, говорю тебе по
любви, по правде: нехорошо делаешь, больно нехорошо.
— Чего! — сказала Василиса, глядя на него сердито и подозрительно. — Не гони! Небось не задаром пишешь, за деньги! Ну, пиши. Любезному нашему зятю Андрею Хрисанфычу и единственной нашей любимой дочери Ефимье Петровне с
любовью низкий поклон и благословение
родительское навеки нерушимо.
С мельчайшими подробностями рассказал он ей свою жизнь в Москве, свою
любовь к Марье Валерьяновне Хвостовой, брат которой служил в военных поселениях графа Аракчеева и пропал без вести, дуэль с Зыбиным, бегство Хвостовой из
родительского дома, свой приезд в Петербург и, наконец, роковое сознание участия в братоубийственном деле, охватившее его на Сенатской площади, его бегство и жизнь в полуразрушенной барке.
Достигая в таком направлении известного возраста, дитя не только не противоречило
родительскому «оброку», но даже само стремилось к выполнению оброка с тем благоговейным чувством покорности, которая доступна только живой вере и
любви.