Я выехал из Якутска 26 ноября при 36˚ мороза; воздух чист, сух, остр,
режет легкие, и горе страждущим грудью! но зато не приобретешь простуды, флюса, как, например, в Петербурге, где стоит только распахнуть для этого шубу. Замерзнуть можно, а простудиться трудно.
Неточные совпадения
В этот день мы прошли немного. По мере того как уменьшались взятые с собой запасы продовольствия, котомки делались
легче, а нести их становилось труднее: лямки сильно
резали плечи, и я заметил, что не я один, а все чувствовали это.
— Ну, кума, режь-ка пополам горло! Да
легкого малость зацепи…
— Очень просто-с: повалили меня на землю человек десять и говорят: «Ты кричи, Иван, погромче кричи, когда мы начнем
резать: тебе тогда
легче будет», и сверх меня сели, а один такой искусник из них в одну минуточку мне на подошвах шкурку подрезал да рубленой коневьей гривы туда засыпал и опять с этой подсыпкой шкурку завернул и стрункой зашил.
Волга была неспокойная. Моряна развела волну, и большая,
легкая и совкая костромская косовушка скользила и
резала мохнатые гребни валов под умелой рукой Козлика — так не к лицу звали этого огромного страховида. По обе стороны Волги прорезали стены камышей в два человеческих роста вышины, то широкие, то узкие протоки, окружающие острова, мысы, косы…
— Барку-то? А так и грузим… Льяло садим четвертей на пять, носовые плечи на два вершка глубже, а кормовые на два вершка мельче. Носовой пыж грузим
легче плеч, чтобы барка
резала носом и не сваливалась на сторону. На верхних пристанях барки грузят на четверть мельче.
На правом берегу показались смутные очертания высокой горы с
легкой,
резной, деревянной беседкой на самой вершине. Беседка была ярко освещена, и внутри ее двигались люди. Видно было, как, услышав шум приближающегося парохода, они подходили к перилам и, облокотившись на них, глядели вниз.
На носу «поддавало» сильней, и он вздрагивал с
легким скрипом, поднимаясь из волны. Свежий ветер
резал лицо своим ледяным дыханием и продувал насквозь. Молодой моряк ежился от холода, но стоически стоял на своем добровольно мученическом посту, напрягая свое зрение…
— Я ничего против купонов не имею, — возразил Сергей с
легкой улыбкой. — Но Борису Александровичу не восемьдесят лет, чтобы сидеть на ворохе бумаг и
резать купоны.
Стены были завешены коврами и картинами лучших мастеров, большею частью
легкого жанра и несколько пикантного содержания. Маленькое пианино с вычурными инкрустациями и кресло-качалка довершали убранство этой комнаты, если не считать ламп, стенных, висячей в столовой, и множества бронзы и других «objets d'arts», помещавшихся на двух
резных, черного дерева, этажерках.