Неточные совпадения
— А вот ландыши! Постойте, я нарву, — говорил он, нагибаясь к траве, — те лучше пахнут: полями, рощей; природы больше. А сирень все около домов
растет,
ветки так и лезут в окно, запах приторный. Вон еще
роса на ландышах не высохла.
Здесь в изобилии
росли кедр и тополь, там и сям виднелись буро-серые
ветки кустарникового клена с сухими розоватыми плодами, а рядом с ним — амурская сирень, которую теперь можно было узнать только по пучкам засохших плодов
на вершинах голых ветвей с темно-серой корой.
И идут они, люди сказывают, до самых теплых морей, где живет птица Гамаюн сладкогласная, и с дерев лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и яблоки
растут золотые
на серебряных
ветках, и живет всяк человек в довольстве и справедливости…
Везде по берегам рек и озер, по песчаным пригоркам и косогорам предпочтительно перед другими лесными ягодами
растет в изобилии ежевика (в некоторых губерниях ее называют куманикой), цепляясь за все своими гибкими, ползучими, слегка колючими
ветками; с весны зелень ее убрана маленькими белыми цветочками, а осенью черно-голубыми или сизыми ягодами превосходного вкуса, похожими наружным образованьем и величиною
на крупную малину.
Тогда все получало для меня другой смысл: и вид старых берез, блестевших с одной стороны
на лунном небе своими кудрявыми ветвями, с другой — мрачно застилавших кусты и дорогу своими черными тенями, и спокойный, пышный, равномерно, как звук, возраставший блеск пруда, и лунный блеск капель
росы на цветах перед галереей, тоже кладущих поперек серой рабатки свои грациозные тени, и звук перепела за прудом, и голос человека с большой дороги, и тихий, чуть слышный скрип двух старых берез друг о друга, и жужжание комара над ухом под одеялом, и падение зацепившегося за
ветку яблока
на сухие листья, и прыжки лягушек, которые иногда добирались до ступеней террасы и как-то таинственно блестели
на месяце своими зеленоватыми спинками, — все это получало для меня странный смысл — смысл слишком большой красоты и какого-то недоконченного счастия.
Для разнообразия мелькнет в бурьяне белый череп или булыжник;
вырастет на мгновение серая каменная баба или высохшая ветла с синей ракшей
на верхней
ветке, перебежит дорогу суслик, и — опять бегут мимо глаз бурьян, холмы, грачи…
Они сидели в лучшем, самом уютном углу двора, за кучей мусора под бузиной, тут же
росла большая, старая липа. Сюда можно было попасть через узкую щель между сараем и домом; здесь было тихо, и, кроме неба над головой да стены дома с тремя окнами, из которых два были заколочены, из этого уголка не видно ничего.
На ветках липы чирикали воробьи,
на земле, у корней её, сидели мальчики и тихо беседовали обо всём, что занимало их.
— Она была босиком, — это совершенно точное выражение, и туфли ее стояли рядом, а чулки висели
на ветке, — ну право же, очень миленькие чулочки, — паутина и блеск. Фея держала ногу в воде, придерживаясь руками за ствол орешника. Другая ее нога, — капитан метнул Дигэ покаянный взгляд, прервав сам себя, — прошу прощения, — другая ее нога была очень мала. Ну, разумеется, та, что была в воде, не
выросла за одну минуту…
Она привыкла к тому, что эти мысли приходили к ней, когда она с большой аллеи сворачивала влево
на узкую тропинку; тут в густой тени слив и вишен сухие
ветки царапали ей плечи и шею, паутина садилась
на лицо, а в мыслях
вырастал образ маленького человечка неопределенного пола, с неясными чертами, и начинало казаться, что не паутина ласково щекочет лицо и шею, а этот человечек; когда же в конце тропинки показывался жидкий плетень, а за ним пузатые ульи с черепяными крышками, когда в неподвижном, застоявшемся воздухе начинало пахнуть и сеном и медом и слышалось кроткое жужжанье пчел, маленький человечек совсем овладевал Ольгой Михайловной.
— Зачем вы ссоритесь? — сказала Attalea. — Разве вы поможете себе этим? Вы только увеличиваете свое несчастье злобою и раздражением. Лучше оставьте ваши споры и подумайте о деле. Послушайте меня:
растите выше и шире, раскидывайте ветви, напирайте
на рамы и стекла, наша оранжерея рассыплется в куски, и мы выйдем
на свободу. Если одна какая-нибудь
ветка упрется в стекло, то, конечно, ее отрежут, но что сделают с сотней сильных и смелых стволов? Нужно только работать дружнее, и победа за нами.
— Елочка, елка,
Нарядная елка!
Где подрастала?
Где поднималась?
Ты малым деткам
Дана
на утеху.
Ветки твои пышны,
Свечечки ярки.
Радость несешь ты
Светлую детям!
Ты расскажи нам,
Пышная елка!
В дальних лесочках,
В хвойных зеленых.
Ты
вырастала,
Ты хорошела
Деткам
на радость,
Нам
на утеху.