Неточные совпадения
Бобчинский (Добчинскому). Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно, что значит
человек! В жисть не был в присутствии такой важной персоны, чуть не умер со страху. Как вы думаете, Петр Иванович, кто он такой в
рассуждении чина?
Свияжский был один из тех, всегда удивительных для Левина
людей,
рассуждение которых, очень последовательное, хотя и никогда не самостоятельное, идет само по себе, а жизнь, чрезвычайно определенная и твердая в своем направлении, идет сама по себе, совершенно независимо и почти всегда в разрез с
рассуждением.
Слова эти и связанные с ними понятия были очень хороши для умственных целей; но для жизни они ничего не давали, и Левин вдруг почувствовал себя в положении
человека, который променял бы теплую шубу на кисейную одежду и который в первый раз на морозе несомненно, не
рассуждениями, а всем существом своим убедился бы, что он всё равно что голый и что он неминуемо должен мучительно погибнуть.
Левин видел, что так и не найдет он связи жизни этого
человека с его мыслями. Очевидно, ему совершенно было всё равно, к чему приведет его
рассуждение; ему нужен был только процесс
рассуждения. И ему неприятно было, когда процесс
рассуждения заводил его в тупой переулок. Этого только он не любил и избегал, переводя разговор на что-нибудь приятно-веселое.
Так как русский
человек в решительные минуты найдется, что сделать, не вдаваясь в дальние
рассуждения, то, поворотивши направо, на первую перекрестную дорогу, прикрикнул он: «Эй вы, други, почтенные!» — и пустился вскачь, мало помышляя о том, куда приведет взятая дорога.
— Вот в
рассуждении того теперь идет речь, панове добродийство, — да вы, может быть, и сами лучше это знаете, — что многие запорожцы позадолжались в шинки жидам и своим братьям столько, что ни один черт теперь и веры неймет. Потом опять в
рассуждении того пойдет речь, что есть много таких хлопцев, которые еще и в глаза не видали, что такое война, тогда как молодому
человеку, — и сами знаете, панове, — без войны не можно пробыть. Какой и запорожец из него, если он еще ни разу не бил бусурмена?
Рассуждения благоразумного поручика не поколебали меня. Я остался при своем намерении. «Как вам угодно, — сказал Иван Игнатьич, — делайте, как разумеете. Да зачем же мне тут быть свидетелем? К какой стати?
Люди дерутся, что за невидальщина, смею спросить? Слава богу, ходил я под шведа и под турку: всего насмотрелся».
В своей книге «
Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между
людьми» (1755) противопоставлял современное ему общество «счастливой жизни
людей» в «естественном» состоянии, вне губительных влияний роскоши и излишеств, свойственных, по его мнению, современной цивилизации.
А ему отвечали
рассуждениями о том, есть ли у
человека свобода воли или нет.
В руках Заплатиной Матрешка была золотой
человек, потому что обладала счастливой способностью действовать без
рассуждений.
Полагаю, что имею право догадываться почему: уже неделю как расстроенный в своем здоровье, сам признавшийся доктору и близким своим, что видит видения, что встречает уже умерших
людей; накануне белой горячки, которая сегодня именно и поразила его, он, внезапно узнав о кончине Смердякова, вдруг составляет себе следующее
рассуждение: «
Человек мертв, на него сказать можно, а брата спасу.
Но до этого он не договаривался с Марьею Алексевною, и даже не по осторожности, хотя был осторожен, а просто по тому же внушению здравого смысла и приличия, по которому не говорил с нею на латинском языке и не утруждал ее слуха очень интересными для него самого
рассуждениями о новейших успехах медицины: он имел настолько рассудка и деликатности, чтобы не мучить
человека декламациями, непонятными для этого
человека.
Мое намерение выставлять дело, как оно было, а не так, как мне удобнее было бы рассказывать его, делает мне и другую неприятность: я очень недоволен тем, что Марья Алексевна представляется в смешном виде с размышлениями своими о невесте, которую сочинила Лопухову, с такими же фантастическими отгадываниями содержания книг, которые давал Лопухов Верочке, с
рассуждениями о том, не обращал ли
людей в папскую веру Филипп Эгалите и какие сочинения писал Людовик XIV.
— Благодарю вас. Теперь мое личное дело разрешено. Вернемся к первому, общему вопросу. Мы начали с того, что
человек действует по необходимости, его действия определяются влияниями, под которыми происходят; более сильные влияния берут верх над другими; тут мы и оставили
рассуждение, что когда поступок имеет житейскую важность, эти побуждения называются выгодами, игра их в
человеке — соображением выгод, что поэтому
человек всегда действует по расчету выгод. Так я передаю связь мыслей?
Мой отец считал религию в числе необходимых вещей благовоспитанного
человека; он говорил, что надобно верить в Священное писание без
рассуждений, потому что умом тут ничего не возьмешь, и все мудрования затемняют только предмет; что надобно исполнять обряды той религии, в которой родился, не вдаваясь, впрочем, в излишнюю набожность, которая идет старым женщинам, а мужчинам неприлична.
— Народы, говорят законоучители, находятся один в
рассуждении другого в таком же положении, как
человек находится в отношении другого в естественном состоянии.
— Нет, вы прежде объясните мне, как, верно я говорю или нет? Или неправильно я рассуждаю? А! Ну какое вы об этом имеете расположение? Пущай вы и приезжий
человек, а я вот на вашу совесть пущаюсь. Ведь вы хоть и приезжий, а все же ведь вы можете же какое-нибудь
рассуждение иметь.
Все это были особы того умственного пролетариата, о судьбе которого недавно перепугались у нас некоторые умные
люди, прочитавшие печальные
рассуждения и выводы Риля. Из всех этих пролетариев Лиза была самый богатый
человек.
— Все люди-с, — заговорил он, как бы пустясь в некоторого рода
рассуждения, — имеют в жизни свое назначение! Я в молодости был посылаем в ваши степи калмыцкие. Там у калмыков простой народ, чернь, имеет предназначение в жизни только размножаться, а высшие классы их, нойены, напротив, развивать мысль, порядок в обществе…
Но он не выдержал и вдруг, бросив свои
рассуждения и доказательства, тут же, прямо, не разорвав и не отбросив первой половины письма, признавался, что он преступник перед Наташей, что он погибший
человек и не в силах восстать против желаний отца, приехавшего в деревню.
Он чрезвычайно рад был брату, с уважением и гордостью смотрел на него, воображая его героем; но в некоторых отношениях, именно в
рассуждении вообще светского образования, которого, по правде сказать, он и сам не имел, умения говорить по-французски, быть в обществе важных
людей, танцовать и т. д., он немножко стыдился за него, смотрел свысока и даже надеялся, ежели можно, образовать его.
Подхалюзин. Вы, Самсон Силыч, возьмите в
рассуждение. Я посторонний
человек, не родной, а для вашего благополучия ни дня ни ночи себе покою не знаю, да и сердце-то у меня все изныло; а за него отдают барышню, можно сказать, красоту неописанную; да и денег еще дают-с, а он ломается да важничает, ну есть ли в нем душа после всего этого?
Подхалюзин. Это точно, Самсон Силыч! А все-таки, по моему глупому
рассуждению, пристроить бы до поры до времени Алимпияду Самсоновну за хорошего
человека; так уж тогда будет она, по крайности, как за каменной стеной-с. Да главное, чтобы была душа у
человека, так он будет чувствовать. А то вон, что сватался за Алимпияду Самсоновну благородный-то — и оглобли назад поворотил.
— Я, батя, книжку одну читал, так там именно сказано: услугами ума, ежели оный верою направляется, отнюдь не следует пренебрегать, ибо
человек без ума в скором времени делается игралищем страстей. А я даже так думаю, что и первое грехопадение человеческое оттого произошло, что дьявол, в образе змия,
рассуждение человеческое затмил.
И потому те злые, против которых, по вашему же
рассуждению, несомненно нужно употреблять насилие, — это вы сами», — должны сказать насильникам насилуемые
люди.
Подчиняясь,
люди только покоряются тем требованиям, которые к ним предъявляются, не рассуждая и не делая усилия воли; для неподчинения нужно самостоятельное
рассуждение и усилие, на которое не каждый бывает способен.
Я думаю, что
рассуждения такого рода только отуманивают совесть
людей. «Я не могу не участвовать в совете правительства и потому не ответствен в его преступлениях».
На этом признании необходимости и потому неизменности существующего порядка зиждется и то всегда всеми участниками государственных насилий приводимое в свое оправдание
рассуждение о том, что так как существующий порядок неизменен, то отказ отдельного лица от исполнения возлагаемых на него обязанностей не изменит сущности дела, а может сделать только то, что на месте отказавшегося будет другой
человек, который может исполнить дело хуже, т. е. еще жесточе, еще вреднее для тех
людей, над которыми производится насилие.
Целым рядом
рассуждений и текстов доказав то, что с религией, основанной на миролюбии и благоволении к
людям, несовместима война, т. е. калечение и убийство
людей, квакеры утверждают и доказывают, что ничто столько не содействовало затемнению Христовой истины в глазах язычников и не мешало распространению христианства в мире, как непризнание этой заповеди
людьми, именовавшими себя христианами, — как разрешение для христиан войны и насилия.
Это может быть, может и не быть, но то, что вы губите тысячи
людей в тюрьмах, каторгах, крепостях, ссылках, разоряете миллионы семей и губите в солдатстве физически и нравственно миллионы
людей, — это не предполагаемое, а действительное насилие, против которого, по вашему же
рассуждению, должно бороться насилием.
Все они сделали то, что сделали, и готовятся делать то, что предстоит им, только потому, что представляются себе и другим не тем, что они суть в действительности, —
людьми, перед которыми стоит вопрос: участвовать или не участвовать в дурном, осуждаемом их совестью деле, а представляются себе и другим различными условными лицами: кто — царем-помазанником, особенным существом, призванным к попечению о благе 100 миллионов
людей, кто — представителем дворянства, кто — священником, получившим особенную благодать своим посвящением, кто — солдатом, обязанным присягой без
рассуждения исполнять всё, что ему прикажут.
Что заставляет этих
людей делать то ложное
рассуждение, что существующий порядок неизменен и потому должно поддерживать его, тогда как очевидно, что, напротив, он только оттого неизменен, что они-то и поддерживают его?
Все
рассуждение автора сводится к тому, что всякое суждение, несогласное с исповедуемым нами в данное время сводом догматов, есть ересь. Но ведь в данное время и в данном месте
люди что-нибудь да исповедуют и это исповедание чего-нибудь, где-нибудь, когда-нибудь не может быть критериумом истины.
И потому несправедливо
рассуждение защитников существующего строя о том, что если в продолжение 1800 лет только малая часть
людей перешла на сторону христианства, то нужно еще несколько раз 1800 лет до тех пор, пока все остальные
люди перейдут на его сторону, — несправедливо оно потому, что при этом
рассуждении не принимается во внимание другой, кроме внутреннего постигновения истины, способ усвоения
людьми новой истины и перехода от одного склада жизни к другому.
Но мало того, что пишутся и говорятся грациозные ненужности, пишутся и говорятся прямо гадости, дикости, пишутся и говорятся самым утонченным образом
рассуждения, возвращающие
людей к первобытной дикости, к основам жизни не только языческой, но даже животной, уже 5000 лет тому назад пережитой нами.
Послушаешь и почитаешь статьи и проповеди, в которых церковные писатели нового времени всех исповеданий говорят о христианских истинах и добродетелях, послушаешь и почитаешь эти веками выработанные искусные
рассуждения, увещания, исповедания, иногда как будто похожие на искренние, и готов усомниться в том, чтобы церкви могли быть враждебны христианству: «не может же быть того, чтобы эти
люди, выставившие таких
людей, как Златоусты, Фенелоны, Ботлеры, и других проповедников христианства, были враждебны ему».
«Есть некоторые
люди, которые без всякого определенного
рассуждения прямо почему-то заключают, что ответственность за государственные меры ложится только на тех, которые распоряжаются, или что правительство и цари решают вопросы о том, что хорошо или дурно для подданных, и что подданные обязаны только повиноваться.
Казалось бы, не только религиозное или нравственное чувство, но самое простое
рассуждение и расчет должны бы заставить каждого
человека нашего времени ответить и поступить так.
— Но разве это может быть, чтобы в тебя заложено было с такой силой отвращение к страданиям
людей, к истязаниям, к убийству их, чтобы в тебя вложена была такая потребность любви к
людям и еще более сильная потребность любви от них, чтобы ты ясно видел, что только при признании равенства всех
людей, при служении их друг другу возможно осуществление наибольшего блага, доступного
людям, чтобы то же самое говорили тебе твое сердце, твой разум, исповедуемая тобой вера, чтобы это самое говорила наука и чтобы, несмотря на это, ты бы был по каким-то очень туманным, сложным
рассуждениям принужден делать всё прямо противоположное этому; чтобы ты, будучи землевладельцем или капиталистом, должен был на угнетении народа строить всю свою жизнь, или чтобы, будучи императором или президентом, был принужден командовать войсками, т. е. быть начальником и руководителем убийц, или чтобы, будучи правительственным чиновником, был принужден насильно отнимать у бедных
людей их кровные деньги для того, чтобы пользоваться ими и раздавать их богатым, или, будучи судьей, присяжным, был бы принужден приговаривать заблудших
людей к истязаниям и к смерти за то, что им не открыли истины, или — главное, на чем зиждется всё зло мира, — чтобы ты, всякий молодой мужчина, должен был идти в военные и, отрекаясь от своей воли и от всех человеческих чувств, обещаться по воле чуждых тебе
людей убивать всех тех, кого они тебе прикажут?
Так возражают защитники существующего строя. И
рассуждение это было бы совершенно справедливо, если бы переход
людей от одного понимания жизни к другому совершался посредством только одного того процесса, при котором каждый
человек отдельно и один за другим познает опытом тщету власти и внутренним путем постигает истины христианские.
И странно и страшно сказать — образованные
люди нашего времени, передовые
люди своими утонченными
рассуждениями в сущности влекут общество назад, к состоянию даже не языческому, а к состоянию первобытной дикости.
Сухие, отвлеченные
рассуждения едва ли доступны молодым
людям, получившим воспитание в заведении искусственных минеральных вод, и, во всяком случае, должны показаться им несносными.
Она знала, что посторонние
люди охотно путаются в чужие дела, охотно мутят воду, чтобы удачнее ловить в ней рыбу, и она заранее приняла твердое намерение, постановила неизменным правилом не допускать до себя никаких
рассуждений о своем муже.
Бутлер, наиболее симпатичный
человек в этой компании, откашлявшись, сделал попытку завязать общий разговор путем
рассуждения о предстоящем рейсе, но Гез перебил его хозяйственными замечаниями касательно провизии и портовых сборов. На мои вопросы, относящиеся к плаванию, Гез кратко отвечал «да», «нет», «увидим». В течение ужина он ни разу сам не обратился ко мне.
Со оными отправился он по Яику-реке вверх и, будучи у гор, называемых ныне Дьяковыми, от нынешнего городка вверх Яика 30 верст, остановился и по казачьему обыкновению учинил совет, или круг, для
рассуждения о том своем предприятии и чтоб изобрать
человека для показания прямого и удобнейшего туда тракту.
Отвлеченные
рассуждения сделались теперь слабостью Порфира Порфирыча, точно он торопился высказать все, что наболело в душе. Трезвый он был совсем другой, и мне каждый раз делалось его жаль. За что пропал
человек? Потом я знал, чем кончались эти старческие излияния: Порфир Порфирыч брал меня под руку, отводил в сторону и, оглядевшись, говорил шепотом...
Досужий
человек на это целое
рассуждение о русском народе может написать.
Сперва они потолковали о том, что Губарев уехал обратно в Гейдельберг и что надо будет к нему отправиться; потом немного пофилософствовали, коснулись польского вопроса; потом приступили к
рассуждениям об игре, о лоретках, принялись рассказывать скандальные анекдотцы; наконец, разговор завязался о том, какие бывают силачи, какие толстые
люди и какие обжоры.
Подобное отношение к внешним впечатлениям мы замечаем и в другой среде, в
людях, по своему воспитанию привыкших к отвлеченным
рассуждениям и умеющих анализировать свои чувства.
Если до сих пор невежество и легковерие так еще сильны в
людях, это поддерживается именно тем способом критических
рассуждений, на который мы нападаем.