Неточные совпадения
Самгин остановился,
рассматривая карикатурную, но печальную фигуру
животного, вспомнил «Холстомера» Л. Толстого, «Изумруд» Куприна и решил, что будет лучше, если он с ближайшим поездом уедет отсюда.
После перехода вброд реки Кулумбе наша обувь была мокрой, и потому переход через скалу Ван-Син-лаза был отложен до другого дня. Тогда мы стали высматривать место для бивака. В это время из воды показалось какое-то
животное. Подняв голову, оно с видимым любопытством
рассматривало нас. Это была нерпа.
Снимание шкуры с убитого
животного отняло у нас более часа. Когда мы тронулись в обратный путь, были уже глубокие сумерки. Мы шли долго и наконец увидели огни бивака. Скоро между деревьями можно было различить силуэты людей. Они двигались и часто заслоняли собой огонь. На биваке собаки встретили нас дружным лаем. Стрелки окружили пантеру,
рассматривали ее и вслух высказывали свои суждения. Разговоры затянулись до самой ночи.
Притаив дыхание, я старался сквозь чащу леса
рассмотреть приближающееся
животное. Вдруг сердце мое упало — я увидел промышленника. По опыту прежних лет я знал, как опасны встречи с этими людьми.
Действительно, это были дикие свиньи. Их было тут более сотни. Некоторые
животные отходили в сторону, но тотчас опять возвращались назад. Скоро можно было
рассмотреть каждое
животное отдельно.
Трудно описать то ощущение, какое переживаешь каждый раз в боевых местах: это не страх, а какое-то
животное чувство придавленности. Думаешь только о собственном спасении и забываешь о других. Разбитая барка промелькнула мимо нас, как тень. Я едва
рассмотрел бледное, как полотно, женское лицо и снимавшего лапти бурлака.
Он старался придумать способ к бегству, средство, какое бы оно ни было… самое отчаянное казалось ему лучшим; так прошел час, прошел другой… эти два удара молотка времени сильно отозвались в его сердце; каждый свист неугомонного ветра заставлял его вздрогнуть, малейший шорох в соломе, произведенный торопливостию большой крысы или другого столь же мирного
животного, казался ему топотом злодеев… он страдал, жестоко страдал! и то сказать: каждому свой черед; счастие — женщина: коли полюбит вдруг сначала, так разлюбит под конец; Борис Петрович также иногда вспоминал о своей толстой подруге… и волос его вставал дыбом: он понял молчание сына при ее имени, он объяснил себе его трепет… в его памяти пробегали картины прежнего счастья, не омраченного раскаянием и страхом, они пролетали, как легкое дуновение, как листы, сорванные вихрем с березы, мелькая мимо нас, обманывают взор золотым и багряным блеском и упадают… очарованы их волшебными красками, увлечены невероятною мечтой, мы поднимаем их,
рассматриваем… и не находим ни красок, ни блеска: это простые, гнилые, мертвые листы!..
— Господи боже мой! — воскликнула, всплеснув руками, Катерина Архиповна. — Это превосходит всякое терпение: человек вы или нет, милостивый государь? Похожи ли вы хоть на животное-то? И те о щенках своих попечение имеют, а в вас и этих-то чувств нет… Подите вы от меня куда-нибудь; не терзайте по крайней мере вашей физиономией. Великое дело поручила отцу семейства: подробнее
рассмотреть, как живет, где, и что, и как? Так и этого-то не сумел и не хотел сделать.
Рассматривая же
животных и растения, мы видим, что во всех них проявляются общие всем им еще более простые законы вещества.
Другой разряд особенно распространенных в наше время рассуждений, при которых уже совершенно теряется из вида единственный предмет познания, такой:
рассматривая человека, как предмет наблюдения, мы видим, говорят ученые, что он так же питается, ростет, плодится, стареется и умирает, как и всякое
животное: но некоторые явления — психические (так они называют их) — мешают точности наблюдений, представляют слишком большую сложность, и потому, чтобы лучше понять человека, будем
рассматривать его жизнь сперва в более простых проявлениях, подобных тем, которые мы видим в лишенных этой психической деятельности
животных и растениях.
И, наблюдая и
рассматривая эти другие существа, человек видит, что все они, и люди, и даже
животные, имеют точно такое же представление о жизни, как и он.
Для этого мы будем
рассматривать жизнь
животных и растений вообще.
Чтобы понять жизнь человека, т. е. тот закон, которому для блага человека должна быть подчинена его
животная личность, люди
рассматривают: или историческое существование, но не жизнь человека, или несознаваемое человеком, но только видимое ему подчинение и
животного, и растения, и вещества разным законам, т. е. делают то же, что бы делали люди, изучающие положение неизвестных им предметов для того, чтобы найдти ту неизвестную цель, которой им нужно следовать.