Неточные совпадения
— Нет, — поспешно сказал Самгин, — нет, я не хочу этого. Я шутил потому, что вы
рассказывали о печальных
фактах… без печали. Арест, тюрьма, человека расстреляли.
—
О том, как люди выдумывают себя, я
расскажу вам любопытнейший
факт.
Интересна была она своим знанием веселой жизни людей «большого света», офицеров гвардии, крупных бюрократов, банкиров. Она обладала неиссякаемым количеством
фактов, анекдотов, сплетен и
рассказывала все это с насмешливостью бывшей прислуги богатых господ, — прислуги, которая сама разбогатела и вспоминает
о дураках.
Я присел к столику и
рассказал ему сначала все
фактами о князе и
о Лизе и
о вчерашней сцене моей у князя после рулетки; не забыл и
о выигрыше на рулетке. Он выслушал очень внимательно и переспросил
о решении князя жениться на Лизе.
Вот если рассматривать с этой точки зрения все те
факты,
о которых я сейчас
рассказываю, тогда вся картина освещается вполне…
Он
рассказал, но мы уже приводить рассказа не будем.
Рассказывал сухо, бегло.
О восторгах любви своей не говорил вовсе.
Рассказал, однако, как решимость застрелиться в нем прошла, «ввиду новых
фактов». Он
рассказывал, не мотивируя, не вдаваясь в подробности. Да и следователи не очень его на этот раз беспокоили: ясно было, что и для них не в том состоит теперь главный пункт.
— Говорите
о финансах, но не говорите
о нравственности, я могу принять это за личность, я вам уже сказал это в комитете. Если же вы будете продолжать, я… я не вызову вас на дуэль (Тьер улыбнулся). Нет, мне мало вашей смерти, этим ничего не докажешь. Я предложу вам другой бой. Здесь, с этой трибуны, я
расскажу всю мою жизнь,
факт за
фактом, каждый может мне напомнить, если я что-нибудь забуду или пропущу. И потом пусть
расскажет свою жизнь мой противник!
Все это, конечно, усвоивалось мною беспорядочно, без всякой системы, тем не менее запас
фактов накоплялся, и я не раз удивлял родителей,
рассказывая за обедом такие исторические эпизоды,
о которых они и понятия не имели.
— Вот люди! — обратился вдруг ко мне Петр Степанович. — Видите, это здесь у нас уже с прошлого четверга. Я рад, что нынче по крайней мере вы здесь и рассудите. Сначала
факт: он упрекает, что я говорю так
о матери, но не он ли меня натолкнул на то же самое? В Петербурге, когда я был еще гимназистом, не он ли будил меня по два раза в ночь, обнимал меня и плакал, как баба, и как вы думаете, что
рассказывал мне по ночам-то? Вот те же скоромные анекдоты про мою мать! От него я от первого и услыхал.
Право, не знаю,
о ком бы еще упомянуть, чтобы не забыть кого. Маврикий Николаевич куда-то совсем уехал. Старуха Дроздова впала в детство… Впрочем, остается
рассказать еще одну очень мрачную историю. Ограничусь лишь
фактами.
Во всяком случае, милая тетенька, и вы не спрашивайте, с какой стати я историю
о школьном карцере
рассказал.
Рассказал — и будет с вас. Ведь если бы я даже на домогательства ваши ответил:"тетенька! нередко мы вспоминаем
факты из далекого прошлого, которые, по-видимому, никакого отношения к настоящему не имеют, а между тем…" — разве бы вы больше из этого объяснения узнали? Так уж лучше я просто ничего не скажу!
Цель этого рода романа — оживить мертвую букву летописного сказания, вдохнуть живую душу в мертвый скелет подобранных
фактов, осветить лучом поэтического разумения исторически темную эпоху, представить частную внутреннюю жизнь общества,
о котором история
рассказывает нам только внешние события и отношения.
В памяти моей сохранился и другой
факт, который я приведу здесь еще раз, не смущаясь тем, что я уже
рассказывал о нем раньше. Милль обещал мне подождать меня в Нижней палате и ввести на одно, очень ценное для меня, заседание. Я отдал при входе в зал привратнику свою карточку и попросил передать ее Миллю. Привратник вернулся, говоря, что нигде — ни в зале заседаний, ни в библиотеке, ни в ресторане — не нашел"мистера Милля". Я так и ушел домой, опечаленный своей неудачей.
И во мне они поддерживали связь с миром академической молодежи, и я (хоть и в самый разгар моих тогдашних писательских дебютов и всяких столичных впечатлений и испытаний) посещал эти лекции довольно усердно, и при мне разыгралась знаменитая сцена на лекции Костомарова. Но
о ней я
расскажу позднее в связи с другими
фактами тогдашнего брожения.
Он начал с того, что его, как провинциала (он говорил с заметным акцентом на „
о“), глубоко поражает и возмущает один тот уже
факт, что собравшаяся здесь лучшая часть московской интеллигенции могла выслушать, в глубоком молчании такую позорную клевету на врача и писателя, такие обвинения в шарлатанстве, лжи и т. п. только за то, что человек обнажил перед нами свою душу и
рассказал, через какой ряд сомнений и ужасов он прошел за эти годы.
Дерзкий был за это переведен в полк. Для побывавшего на войне врача не анекдотом, а вполне вероятным
фактом, вытекающим из самой сути царивших отношений, представляется случай,
о котором
рассказывает д-р М. Л. Хейсин в «Мире Божьем» (1906, № 6); инспектор В., обходя госпиталь, спросил у ординатора...
Чтобы иметь понятие
о неторопливости сибирских судов, достаточно
рассказать интересный анекдотический
факт, имевший место вскоре по введению в Сибири обновленного судопроизводства.
Мы еще вернемся с тобой к этой пункту; а теперь, чтобы показать тебе, до какой степени может простираться в них ложь на самые серьезные
факты жизни, я тебе приведу ходячий рассказ
о том, что г. Домбрович, наезжая сюда, в Петербург, одну зиму
рассказывает, что у него пять человек детей, другую, что у него никогда не было детей, третью, что он и женат никогда не был.
Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком,
рассказал весьма много интересных подробностей
о войсках,
о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех
фактов, которые он передавал.