Небоскреб

Лина Соле, 2021

Он словно пропитался одиночеством, упивается им, хочет испить его до конца, чтобы оттолкнуться от дна целебной пустоты или, наконец, захлебнуться мрачными воспоминаниями. И вот он на крыше небоскреба, впрочем, как обычно. Неоновая ночь, мысли, спешащие по привычному кругу, опять один. Только не в этот раз: кто-то стоит позади. Кто ты?! Готов ли герой вместе с новым другом открыть удивительный мир, спрятанный в необитаемых слоях и скрытых тоннелях нейросети, расширить собственные горизонты до бесконечных масштабов, доступных прежде лишь изощренным умам фантастов? Готов ли он вновь влюбиться и снова потерять близкого человека? Каждому герою романа придется сделать шаг в пропасть собственной трусости или в бездну виртуального отчаяния, чтобы докопаться до истины. Сегодняшний день никогда не повторится, но что ждет человечество завтра?

Глава 3. История

Чипированием начали заниматься на заре развития нейросетей и нанокомпьютеров. Первоначальная цель была максимально благой — улучшить и облегчить жизнь людям с инвалидностью, например, по слуху или зрению. Когда технологии успешно прижились к середине XXI века, появились авантюристы, которые вживляли чипы всем, кому ни лень, предлагая каждому стать киборгом. А потом случился день хард резета¹⁹, когда миллионы людей с чипами в один миг потеряли память, вернулись, так сказать, к заводским настройкам. «Потерянное поколение», «поколение ноль», «пустышки» — эти люди уже не были приняты обществом. Конечно, на госсубсидии и деньги частных инвесторов были созданы специальные интернаты для воспитания и обучения, но, как правило, такие люди доживали жизнь, так и не достигнув уровня развития десятилетних детей: их практически невозможно было обучить.

На смену чипизации пришла эра генной инженерии: люди рождались практически идеальными, очищенными от недостатков. Что не удавалось вылечить заменой на искусственно выращенный орган или, в более серьезных случаях, нейронным проводником, частично восполняла система Wise Eye. Но люди усвоили урок: система Wise Eye не была вживлена в мозг, как чипы, и всегда была возможность отключить ее. Существовали даже целые группы людей, не принимающих систему WE. Со стороны они выглядели, скорее, сектой, фанатиками, верящими во второй день хард резета, но кто знал, кто в итоге окажется прав.

Софи неожиданно для меня оставила нас с Валентином Олеговичем наедине. Не зная, что делать, для начала я уселся в кресло напротив добродушного на вид старичка. Пауза затягивалась, а я никак не мог собраться с мыслями, которые непослушным клубком раскатывались в разные стороны: «Так вот как бы выглядели мои волосы, если бы я мог постареть — кудрявый седой одуванчик». Валентин Олегович тоже блаженно молчал. Я прокашлялся и аккуратно, не торопясь, вступил в диалог.

— Значит, вам был вживлен чип? — и тут же мысленно оборвал себя: «Идиот, это и так понятно!», но мой вопрос не смутил старичка.

— О, да, еще в пятьдесят пятом. Мы были молоды и смелы, знаете, сами полезли в пламя огненной геенны, ради интереса, — он странно и громко всхлипнул, не то засмеялся, не то икнул, я так и не понял. Но его триггер сработал — он сказал «в пятьдесят пятом», так и нарываясь на дальнейший расспрос.

— Но ведь день хард резета был в шестьдесят девятом? — мне даже не пришлось прибегать к подсказкам Сети, я хорошо помнил дату из уроков всеобщей истории.

— Верно, молодой человек, все верно, — он закивал головой и снова широко улыбнулся сухими губами. Это его «молодой человек» одновременно коробило слух и в то же время как нельзя лучше приходилось к месту, а точнее, к любой ситуации общения Валентина Олеговича с кем бы то ни было, даже если собеседник был физически старше его.

Я знал, что он ждет, что я полезу в Сеть искать, как такое возможно — нигде и никогда прежде я не слышал о тех, кто, будучи чипированным, удачно пережил день хард резета. Валентин Олегович даже вытянул морщинистую шею, чтобы проследить за движением моих пальцев по виртуальной клавиатуре. В обычной ситуации, я бы, естественно, обратился к Сети, но сейчас я так не сделал. Не уверен, победил ли мой вечный скептицизм, или мне передалась малая доля профессионализма Софи (она никогда при клиенте не обращалась к Сети, лишь оставляла маленькие пометки легким жестом большого пальца и, оставшись наедине с собой, искала ответы в Сети).

— Как же вам удалось пережить тот день? — упрямо спросил я. На миг мне показалось, что Валентин Олегович расстроился, вероятно, все прочие натыкались в Сети на статьи в духе «Обнуление памяти коснулось всех чипированных людей» и смотрели на него с восхищением и преклонением, словно находились перед живым божеством. Я же сухо попросил рассказать о фактах. «Противный аудитор», — наверное, так охарактеризовал он меня в тот короткий миг, когда улыбка растворялась с его лица.

— Кхм, — прокашлялся он, не рассчитывая на столь быструю паузу между его ответом и моим вопросом. — Нас было четверо, тех, кого не коснулось обнуление. Пятьдесят лет нас держали под грифом «Совершенно секретно», а когда этот статус пал, представляете, мало кому оказалось интересно расследовать детали.

«Он уходит от ответа или я что-то не понимаю?» — отметил я про себя. Именно поэтому я и не любил общаться с людьми: я плохо считывал их экивоки, лицемерные улыбки, фальшивые жесты. Странно, что я вообще прошел тест на вакансию аудитора, но я не собирался когда-либо становиться тимлидом с функционалом, как у Софи: будучи по натуре слишком доверчивыми, я бы не сумел отыскать ни одного кандидата на пси-сканирование. Я настойчиво молчал, своим видом давая понять, что хотел бы знать продолжение, и по-прежнему не планировал обращаться к Сети.

— Мы были летчиками-испытателями, в 67-69-х участвовали в тестовых запусках новых космопланов типа Eagle²⁰, — заговорил старичок, его негодование, кажется, улетучилось и сменилось ностальгическим взглядом в бездну прошлых лет. — Взлет, посадка, два дня на земле, снова взлет. Перегрузки колоссальные, организм был истощен. Но только мы могли отмечать неполадки и недостатки в системах — мы, я имею в виду, ребят с чипами. Нас подключали к бортовым компьютерам и в режиме реального времени исправляли параметры с Земли. Две команды летчиков, восемь человек.

Он ненадолго замолчал, я заметил, что в уголках его выцветших светлых глаз блеснули слезы. Валентин Олегович собрался с нахлынувшими эмоциями и продолжил.

— Стоял теплый апрель, начинался привычный плановый запуск с космодрома, кажется, десятый или одиннадцатый за месяц. Все были уставшие и молчаливые. Второй пилот скрупулезно проверял новые вводные, чтобы сообщить командиру плановую скорость и время нахождения в космосе. Я, как бортинженер, проверял системы по своему чек-листу, привычно бубнил себе под нос давно заученную последовательность. Капитан смиренно ждал открытия спутникового окна. Знаете, эти чертовы спутники заполонили все небо, — Валентин Олегович поник и покачал головой, что-то совсем старческое было в этом движении, словно бремя всей жизни в один миг навалилось на его плечи. — Они-то нас и спасли.

Он вдруг поднял на меня глаза, спокойные и мудрые. На самом деле, его история никак не относилась к моей работе, только отнимала время, но я уже не жалел, что начал расспрос. Сейчас мой скептицизм развеялся, я, действительно, находился под впечатлением и, словно ребенок перед сном, ожидал завершения «сказки».

— Мы вышли в термосферу, под нами осталась большая часть околоземных спутников, которые, как оказалось потом, как щит закрыли нас, спасли наши мозги. Когда мы вернулись, то, как обычно, сели в машину, но поехала она не на базу, а в противоположном направлении. Никто не давал нам ответов: куда мы едем, что происходит, если честно, мы были так измучены, что и выяснять до победного были просто не в силах. Нас встретили медики и провели в закрытую военную больницу, где уже ждало руководство. Там нам и рассказали, что произошло во всем мире, пока мы находились в полете.

— С ума сойти, — я только теперь заметил, что подался всем телом навстречу Валентину Олеговичу, сложив руки под подбородком. Я быстро выпрямился (как-то не по чину было сидеть так непредвзятому аудитору) и спросил. — Что случилось дальше? И как вы попали сюда.

— Что было дальше? Исследования, исследования и снова исследования. Мы вчетвером стали подопытными крысами, которым запрещалось что-либо говорить. Мы, наши друзья и родные подписали кучу документов о гостайне. Но меня тогда это мало беспокоило, моя невеста была в другой группе летчиков-испытателей нашей программы. И… — он не смог удержать дрогнувший голос. — Она находилась на земле, когда ЭТО случилось, понимаете.

Он достал платок из кармана белого халата и протер глаза, даже спустя пятьдесят лет история вызывала в нем такие же сильные эмоции. Он аккуратно сложил платок, давая себе еще пару секунд для восстановления спокойствия, затем убрал его обратно в карман и продолжил, уже не заходя на животрепещущую тему об «обнулившейся» невесте:

— О летной карьере можно было забыть, хотя мне было всего тридцать два года, а исследований было так много, что волею судеб я начал разбираться в хитросплетениях мозговой деятельности. Недолго думая, мы вместе с товарищем, вторым пилотом из моей команды, получили профильное образование по нейробиологии, — Валентин Олегович невесело усмехнулся. — Вполне вероятно, что ученые так проверяли нашу способность к обучению, которая, как видите, ничуть не пострадала. Так вот, уже более сорока лет я тружусь здесь, в нашей славной компании.

Я кивнул, несмотря на крайне интересную и почти фантастическую историю, я не совсем понимал, почему, по мнению Софи, мне предстояло работать с Валентином Олеговичем: он много лет занимался в VMT научными исследованиями в сфере нейробиологии, нервной проводимости и прочем научном фарше из непонятных мне терминов. Следовало разобраться.

— Валентин Олегович, Софи сказала, что мне нужно с вами поработать, но я не совсем понимаю, каким образом, — честно признался я. — Моя задача — проведение сверок в системе PASSUS, но это касается исключительно бухгалтерской отчетности. Я же правильно понимаю, что вы не связаны с бухучетом?

— Вэл, я стоял у истоков этой компании. Не сочтите за излишнее хвастовство, но через мои мозги, — он постучал по виску, куда, вероятно, был вживлен чип, — прошли почти все этапы формирования VMT, хотя, без сомнений, сфера моих интересов — производство проводников.

«Да уж, более обобщенной и эгоцентричной фразы мне не доводилось слышать, даже политики говорят конкретнее», — подумал я и решил, что для знакомства информации я получил достаточно.

— Что ж, Валентин Олегович, я полагаю, что мне необходимо обсудить с командой наше дальнейшее взаимодействие, — я поднялся с кресла и протянул ему руку. — Благодарю вас за уделенное время и такой невероятный рассказ.

— Да, спасибо, спасибо, — он суетливо поднялся и, на удивление, крепко пожал мне руку.

Когда я вышел из кабинета, передо мной незамедлительно появилась виртуальная помощница Эмма, милым голосом прощебетавшая: «Куда вас проводить?» Я на миг задумался: «А куда мне, собственно, надо?» Конечно, логичнее было вернуться в серверную и собрать оборудование — я отметил, что осталось всего 2% до завершения сверок, процент выполнения всегда «висел» в верху моего виртуального монитора.

— Эмма, проводите меня к Софи, — вырвалось у меня прежде, чем я успел все хорошенько обдумать, но послушная Эмма уже развернулась и пошла по длинному белоснежному коридору. Она, как настоящая женщина, грациозно и даже соблазнительно спускалась по широкой лестнице, зачем-то касаясь перил — создавалось ощущение, что виртуальная голограмма, действительно, боится упасть, ведь ее платье было слишком узким, слишком… Я поймал себя только на моменте, когда взгляд уже поднимался к изгибу талии, изучив все, что было ниже. С прискорбием оставалось признать, что, во-первых, технологии стали абсолютно реалистичными, во-вторых, долгие годы отсутствия секса в моей жизни неукоснительно приближали меня к числу извращенцев из Зала Терапии.

Мы остановились около большой стеклянной двери, она была непрозрачной с внешней стороны.

— Через семь минут у Софи завершается встреча, — Эмма жестом указала на дверь. — Вы дождетесь ее здесь?

— Да, пожалуй, — я оглянулся, присесть было некуда, зато от пола до потолка вытягивалось узкое окно с видом на внутренний двор, где мне еще не довелось побывать.

— Возможно, желаете напитки? Вода, чай, кофе, сок? — учтиво поинтересовалась Эмма. Я понимал, что она запрограммирована быть вежливой и заинтересованной, но меня приводила в уныние подобная навязчивость.

— Нет, Эмма, благодарю. Я вызову, если будет нужна помощь, — какое-то неуловимое сожаление промелькнуло во мне, будто я мог обидеть ее, как живого человека. Я зачем-то виновато улыбнулся Эмме и молча отвернулся к окну.

За окном находился целый дендрарий с ажурной сеткой мощеных дорожек и небольшими белыми беседками, где сотрудники могли пообщаться, пообедать или просто отдохнуть. «Красивое место, живописное», — подумал я, вспомнив, что сам могу довольствоваться лишь тропическим виртмиром. Но здесь все было настоящим и таким ухоженным, сочно-зеленым, и сложно было поверить, что мы находимся в безжизненной промзоне. Я засмотрелся на какое-то неведомое мне растение с пепельно-зелеными огромными листьями с желтой каймой, оно возвышалось на небольшой горке в окружении крошечных пальм. Я сфокусировал линзу системы WE, и над неизвестным растением появилась надпись «Агава сорт Маргината». Что-то знакомое было в названии, словно я уже слышал его когда-то; я знал, что, нажимая на виртуальную «i», получу талмуды ненужной информации, но заняться все равно пока было нечем: еще три минуты до окончания встречи Софи, при условии, что она не задержится. Пролистав список статей в Сети, я, наконец, уперся взглядом в то, что искал: «Текила получается путём дистилляции ферментированного сока голубой агавы». «Вот оно что, текила!» — неожиданно радостно воскликнул я, разумеется, про себя. В самые темные времена, в бытность моих запоев после самоубийства Марты, когда я вливал в себя тонны синтетической дряни, единственным ярким пятном были редкие возвращения в город Кира. Он вытягивал меня из совсем замусоренной и захламленной квартиры отца в город, где дарил часы дружеских разговоров и литры качественной выпивки. Текила, бренди, ром, граппа, он всегда ненавидел то синтетическое пойло, которое стало в ходу у вечно бедной молодежи и босяков нашего города. «Вэл, как это можно пить? Как ты, черт бы тебя побрал, это пьешь? — сокрушался он, заказывая мне очередной приличный напиток в приличном заведении. — Люди тысячелетиями создавали алкогольные шедевры, а какой-то химик-гондон за пару лет перечеркнул многовековую историю и культуру питья». Именно Кир рассказывал мне истории, связанные с алкогольными напитками, в те годы он был жутко увлечен этой темой, а постоянные командировки по разным уголкам мира давали возможность пробовать самые изысканные и дорогие сорта, я же довольствовался синтетом из ближайшего алко-маркета. Когда Кир делал ударение на «ты» в своей фразе «как ты это пьешь?», он давал понять, что мне не по рангу то, куда я опустился: наши семьи всегда были довольно богатыми, мой отчим и отец Кира работали на госслужбе. Они многие годы сохраняли теплую дружбу, в конечном итоге породнившись, когда Лиза вышла замуж за Стаса, младшего брата Кира. Теперь те времена остались только в моей памяти, моя семья старательно вычистила позорные воспоминания.

На периферии зрения замигала надпись «Сверка завершена», я глянул на часы — встреча Софи затягивалась. Я решил, что подожду ее здесь еще не больше пяти минут, а затем мне следовало вернуться в серверную, иначе местная служба безопасности могла счесть мое бездействие подозрительным. Рабочий день подходил к концу, и небольшая группа сотрудников прошла через внутренний дворик из одного производственного корпуса в другой. Я услышал за спиной, как стеклянная дверь практически беззвучно скользнула в стену, а спустя пару секунд на пороге кабинета показались два человека в аккуратных белых комбинезонах со знакомыми золотыми вензелями VMT на лацканах. Они молча кивнули мне, проходя мимо, и дежурно улыбнулись; конечно, их системы WE определили, кто я такой. Я заглянул в кабинет, Софи сидела за круглым столом, полностью погруженная в виртуальный монитор, ее пальцы молниеносно носились по невидимой клавиатуре: скорость была такой, что не требовалась обычная конспирация Софи — она периодически меняла раскладку, чтобы никто не понял, что именно она печатала.

Я тихонько присел на стул напротив, ожидая, пока она закончит. Софи была без преувеличения прекрасной. Она была немного старше меня, но выглядела всегда очень молодо: круглое личико в обрамлении густого каштанового каре и чуть раскосые серые глаза, делающие ее похожей на кошку. «Когда я решусь тебя куда-нибудь пригласить?» — я грустно вздохнул, смотря прямо в отстраненные глаза, в зрачках которых мерцали огоньки виртуального монитора.

— Вэл! — вдруг воскликнула Софи. «Интересно, она закончила работать или мой тоскливый громкий вздох отвлек ее?» — пронеслось в голове.

— Я не хотел тебя отвлекать, — виновато признался я.

— Да брось, я почти закончила, — она махнула рукой, значит, все-таки именно я ее отвлек. — Ты чего пришел?

— Хотел поговорить с тобой про Валентина Олеговича.

— Ах! — ее глаза загорелись, словно она вспомнила что-то потрясающее, но кроме восторженного междометия она не сказала больше ничего, лишь широко улыбнулась и опустилась на мягкую спинку кресла.

— Почему ты решила, что он — моя зона ответственности? — начал я нерешительно, меня несколько смутило ее неожиданное воодушевление.

Софи вдруг мягко рассмеялась и прикрыла глаза рукой. Я все так же непонимающе смотрел на нее и ее реакцию.

— Вэл, твое лицо надо было видеть! — заявила она сквозь смех. — Ты так испугался, что тебе придется с ним работать.

Испугался? Едва ли мой вопросительный взгляд в момент новостей о том, что я буду работать со старичком-одуванчиком, можно было расценить как испуг. Я пожал плечами, не найдя, что ответить. Софи за секунду стала серьезной.

— Так, уже почти шесть. Надо собрать команду и обсудить план на завтра, — по какой-то непонятной мне причине Софи решила проигнорировать все, что я собирался обсудить. — У тебя уже все собрано? Ты свободен вечером?

— Нет, еще нет, — я так ждал ее, чтобы поговорить о том, что рассказал мне Валентин Олегович и что мне с ним делать, и сейчас был в полной растерянности от ее не относящихся к делу вопросов. — Вечером свободен.

Как только я сказал это, перед глазами автоматически открылся планировщик: напротив времени 20:00 красным горела надпись «Встреча с сеть-психологом. Организатор: Майлз Купер». «Вот черт! — выругался я про себя, я абсолютно забыл, что Майлз мне что-то назначил. — Отменю это дерьмо».

— Отлично, иди собирайся, — бескомпромиссно заявила Софи, давая понять, что ей нужно закончить работу.

Я вышел из кабинета, за стеклянной дверью уже ждала моя сегодняшняя виртуальная спутница Эмма с ее вечным приветливым вопросом: «Куда вас проводить?». «В серверную, пожалуйста», — я был даже рад, что не придется идти в гордом одиночестве, хотя, конечно, Эмма не была бы видна потенциальным встречных сотрудникам. Когда мы спускались в лифте, пришло сообщение от Софи: «Я потом все объясню».

— Хм, — задумчиво вырвалось у меня.

— Вы что-то хотели сказать? — учтиво повернула ко мне милое светлое личико Эмма.

— Нет-нет, ничего, — только и ответил я.

Я собрал свое оборудование, чипы, процессоры и попросил Эмму вывести меня к главному входу, что она послушно и сделала. На крыльце стояла Софи, беззаботно выпуская облака дыма в воздух.

— Пойдем? Я заказала такси, — произнесла Софи. «Ого, такси! Вот мы раскошелились. Хотя какая разница, все спишем на клиентские расходы», — промчалось в голове, а сам я невозмутимо спросил:

— Мы дождемся Тома и Алану?

— Они нам сегодня не понадобятся, поговорим вдвоем.

Софи взяла меня под руку, и мы шагнули под накрапывающий дождь. Она предусмотрительно передала мне зонт, который я сразу раскрыл, но несколько капель дождя все же упало мне на лицо. Я на миг обернулся: Эммы на крыльце уже не было.

Примечания

19

От англ. Hard reset — принудительная перезагрузка, аппаратный сброс

20

От англ. Eagle — орел