Подали чай, любимую Денисовым молочную кашу из сорочинского пшена, рыбы, пирожков, варенья,
разных плодов и ягод. В его комнату никто не смел войти. Из рук Варвары Петровны и Марьи Ивановны Николай Александрыч за дверьми сам принимал и чай, и кушанья, но Егор Сергеич отказался от угощенья, пил только чай да съел небольшую грушу, и ту не всю.
Амтман, с важною частицею фон, под видом сбереженья господского интереса, откладывал в свою экономию
разные плоды тонкой математической промышленности; ключница прятала недовески и привески; повара передавали женам излишки, а поваренки, облизывая преисправно сладкие остатки, отделяли от души лучшие кусочки пригожей дворовой девчонке.
Неточные совпадения
В лавочках, у открытых дверей, расположены припасы напоказ: рыбы
разных сортов и видов — вяленая, соленая, сушеная, свежая, одна в виде сабли, так и называется саблей, другая с раздвоенной головой, там круглая, здесь плоская, далее раки, шримсы, морские
плоды.
Пища у них отличается большим разнообразием, чем у гиляков; кроме мяса и рыбы, они едят
разные растения, моллюсков и то, что итальянские нищие называют вообще frutti di mare. [
плоды моря (итал.)]
Но вот мало-помалу дело прояснилось и приняло другой оборот: передовым людям понравилось на дереве; они рассуждают очень красноречиво о
разных путях и средствах выбраться из болота и из лесу; они нашли даже на дереве кой-какие
плоды и наслаждаются ими, бросая чешуйку вниз; они зовут к себе еще кой-кого, избранных из толпы, и те идут и остаются на дереве, уже и не высматривая дороги, а только пожирая
плоды.
И тут были тоже свои официальные танцоры и танцорки, были свои известности и знаменитости, между которыми блистали громадный Фокин и так называемая Катька-Ригольбош. Этот Фокин был в своем роде первый лев сезона, его слава росла, о нем говорили, его поили, им занимались, ему рукоплескали, фельетонисты
разных газет посвящали ему
плоды своих вдохновений.
Под эти слова воротились люди Божии. Они были уже в обычной одежде. Затушив свечи, все вышли. Николай Александрыч запер сионскую горницу и положил ключ в карман. Прошли несколько комнат в нижнем этаже… Глядь, уж утро, летнее солнце поднялось высоко… Пахнуло свежестью в растворенные окна большой комнаты, где был накрыт стол. На нем были расставлены
разные яства: уха, ботвинья с осетриной, караси из барских прудов, сотовый мед, варенье, конфеты, свежие
плоды и ягоды. Кипел самовар.
Моя жена — даром, что она лютеранка, она верит в русского бога и привечает
разных бродячих монахов и странников, которых я, между нами сказать, терпеть не могу; но представьте вы себе, что один из таких господ, какой-то Павлин, до сих пор иногда пишущий нам непостижимые письма, смысл которых становится ясен после какого-нибудь непредвиденного события, недели три тому назад прислал нам письмо, в котором между всяким вздором было сказано; «а
плод, богу предназначенный он ангелом заповест сохранить во всех путях, и на руках его возьмут, и не разбиется».
Лейкин писал Л. Н. Трефолеву: «Литературу так сжали, что и гимназист является в некотором роде запретным
плодом, особенно гимназист, страдающий от излюбленного классицизма» (ЦГАЛИ, ф. 507, оп. 1, ед. хр. 201).] или на педагогических советах, его мучают
разные несообразные и неразрешимые вопросы.
В тогдашнее время завистливые и недостойные искатели фортуны, эти шмели государства, не смыкались еще в грозные фаланги, чтобы заслонить собою заслугу, не рассыпались по
разным путям, чтобы перехватить достоинство и втоптать в грязь цвет, обещавший
плод, для них опасный. Служившие головой и грудью смело шли вперед, не думая угодить единственно лицу начальника, не боясь за то названия людей беспокойных.