Неточные совпадения
— Отвратительна животность зверя в человеке, — думал он, — но когда она в чистом
виде, ты с высоты своей духовной жизни видишь и презираешь ее, пал ли или устоял, ты остаешься тем, чем был; но когда это же животное скрывается под мнимо-эстетической, поэтической оболочкой и требует перед собой преклонения, тогда, обоготворяя животное, ты весь уходишь в него, не
различая уже хорошего от дурного.
Да и вообще она всячески избегала всякого
вида влияния, старалась выводить вперед других и успевала в этом, так что многие из дам, приезжавших в мастерскую для заказов, не
различали ее от двух других закройщиц.
Видно было, что при этом он имел в
виду одну цель: так называемое"заговариванье зубов", но, как человек умный, он и тут
различал людей и знал, кому можно"заговаривать зубы"и наголо и кому с тонким оттенком юмора, придающего речи приятный полузагадочный характер.
— Да ведь и по
виду, сударь,
различить можно, что девка гулящая, — сказала она.
— Quel charmant coup d’œil! [Какой красивый
вид!] a? — сказал Калугин, обращая внимание своего гостя на это действительно красивое зрелище. — Знаешь, звезды не
различишь от бомбы иногда.
Чем более сгущалась темнота, тем громче кричали гады. Голоса их составляли как бы один беспрерывный и продолжительный гул, так что ухо к нему привыкало и
различало сквозь него и дальний вой волков, и вопли филина. Мрак становился гуще; предметы теряли свой прежний
вид и облекались в новую наружность. Вода, древесные ветви и туманные полосы сливались в одно целое. Образы и звуки смешивались вместе и ускользали от человеческого понятия. Поганая Лужа сделалась достоянием силы нечистой.
Действительно, в его комнату вошел торопливой походкой человек довольно неопределенного
вида, в котором, однако, опытный глаз судьи
различил некоторые специфические черты детектива (сыщика).
Мы почти никогда не умеем ясно
различить отдельных моментов в жизни исторического лица и представляем его себе в полном блеске его чрезвычайных качеств и деяний, в том
виде, как он сделался достоянием истории.
Обломовщина хорошо ей знакома, она сумеет
различить ее во всех
видах, под всеми масками, и всегда найдет в себе столько сил, чтоб произвести над нею суд беспощадный…
Посещая каждый день, около полудня, все грибородные места моего сада и парка, на которых накануне я оставил множество молодых белых грибов, я был поражен внезапною переменою их
вида: более или менее все молодые грибки сморщились и позасохли, а самые маленькие, величиною с горошинку и даже с маленький лесной орех — исчезли, и только какая-то гниловатая пыль, которую и
различить было очень трудно, лежала на тех местах, где находились грибные зародыши.
— То есть, в чем же? — медленно и с усилием произнес Маржецкий, показывая
вид, будто ему очень трудно выражаться на чужом и почти незнакомом языке. Сказал он это «в чем же» все с тем же неизменным выражением снисходительности и величайшей, но холодной вежливости, которые более чуткому на этот счет человеку могли бы показаться далее в высшей степени оскорбительными, но «наше захолустье» вообще мало понимало и
различало это.
Он
различает четыре
вида природы, которые объемлют в себе и Божество и тварь: природа «не творящая и несотворенная» или Божество вне творения, «природа творящая и несотворенная» или Божество в творении, затем природа «сотворенная творящая», как совокупность творческих идей или природа идеальная, и, наконец, природа «не творящая и сотворенная» или мир.
Платон
различает здесь (28 d): «Всегда сущее и не имеющее происхождения» (мир идей), «всегда бывающее, но никогда не сущее» (мир явлений) и, наконец, «трудный и темный»
вид, назначение которого быть «субстратом (ΰποδοχήν) всякого происхождения (γενέσεως), как бы кормилицей (τιθήνην)».
Нравственность надо
различать. Есть известные
виды социального зла, которые вошли в учреждения страны или сделались закоренелыми привычками и традициями. Такая безнравственность все равно что рабство древних, которое такой возвышенный мыслитель, как Платон, возводил, однако, в краеугольный камень общественного здания.
Тения их поблагодарила, а разбойники взяли из-под корня старого дерева по большой светящей гнилушке и пошли через темную чащу и привели Тению на кладбище к тому месту, где в темном рве, среди каменной осыпи, была не то человеческая могила, не то дождевой просос или рытвина, а когда разбойники стали водить над поверхностью его светящеюся гнилушкой, то и они, и Тения стали
различать что-то едва заметное и не имеющее ни формы, ни
вида, но страшное.