Неточные совпадения
Вернувшись домой, Алексей Александрович прошел к себе в кабинет, как он это делал обыкновенно, и сел в кресло,
развернув на заложенном разрезным ножом месте книгу о папизме, и читал до часу, как обыкновенно делал; только изредка он потирал себе высокий лоб и встряхивал
голову, как бы отгоняя что-то.
Он говорил еще что-то, но Самгин не слушал его, глядя, как водопроводчик, подхватив Митрофанова под мышки, везет его по полу к пролому в стене. Митрофанов двигался, наклонив
голову на грудь, спрятав лицо; пальто, пиджак на нем были расстегнуты, рубаха выбилась из-под брюк, ноги волочились по полу,
развернув носки.
— Послушайте, Вера, я не Райский, — продолжал он, встав со скамьи. — Вы женщина, и еще не женщина, а почка, вас еще надо
развернуть, обратить в женщину. Тогда вы узнаете много тайн, которых и не снится девичьим
головам и которых растолковать нельзя: они доступны только опыту… Я зову вас на опыт, указываю, где жизнь и в чем жизнь, а вы остановились на пороге и уперлись. Обещали так много, а идете вперед так туго — и еще учить хотите. А главное — не верите!
— Постой, пан
голова! — сказал писарь,
развернув записку, — комиссарова рука!
— Чего тут не уметь-то! — возразил Ванька, дерзко усмехаясь, и ушел в свою конуру. «Русскую историю», впрочем, он захватил с собою,
развернул ее перед свечкой и начал читать, то есть из букв делать бог знает какие склады, а из них сочетать какие только приходили ему в
голову слова, и воображал совершенно уверенно, что он это читает!
Но Майданов отрицательно покачал
головой и взмахнул волосами. Я после всех опустил руку в шляпу, взял и
развернул билет… Господи! что сталось со мною, когда я увидал на нем слово: поцелуй!
Скорее — за стол.
Развернул свои записи, взял перо — чтобы они нашли меня за этой работой на пользу Единого Государства. И вдруг — каждый волос на
голове живой, отдельный и шевелится: «А что, если возьмут и прочтут хотя бы одну страницу — из этих, из последних?»
Забродивший слегка в
головах хмель
развернул чувство удовольствия. Толпа одушевилась: говор и песни послышались в разных местах. Составился хоровод, и в средине его начала выхаживать, помахивая платочком и постукивая босовиками, веселая бабенка, а перед ней принялся откалывать вприсядку, как будто жалованье за то получал, княжеский поваренок.
Володе первому дали выбирать. Он взял один билетик, который был подлиннее, но тут же ему пришло в
голову переменить, — взял другой поменьше и потолще и,
развернув, прочел на нем: «итти».
Однажды только он отчасти открыл или хотел открыть ей образ своих мыслей. Он взял со скамьи принесенную ею книгу и
развернул. То был «Чайльд-Гарольд» во французском переводе. Александр покачал
головой, вздохнул и молча положил книгу на место.
«Чего это я ищу?» — подумал он отуманенною
головой и
развернул безотчетно книгу в другом месте. Здесь стояло: «И возрят нань его же прободоша».
И граф
развернул перед Домной Осиповной свой пустой бумажник, чтобы приять в него посильную дань. Но Домна Осиповна вместо дани сделала ему ручкой и, немного склонив
голову, проговорила озлобленнейшим голосом...
— Зато, — продолжает он, — у Мишки на двоих разума! Начётчик! Ты погоди — он себя
развернёт! Его заводский поп ересиархом назвал. Жаль, с богом у него путаница в
голове! Это — от матери. Сестра моя знаменитая была женщина по божественной части, из православия в раскол ушла, а из раскола её — вышибли.
Он
развернул книгу, отнес ее от лица на расстояние руки, кивая
головой, прощупал страницы зеленым глазом уверенно заметил...
Подошел этот старик, остановился у самого того места, куда я
головой улегся, потом слышу — шарит осторожно, хворост
разворачивает.
— На, на, возьми! сбереги это, — говорил Шумков, всовывая какую-то бумажку в руку Аркадия. — Они у меня унесут. Принеси мне потом, принеси; сбереги… — Вася не договорил, его кликнули. Он поспешно сбежал с лестницы, кивая всем
головою, прощаясь со всеми. Отчаяние было на лице его. Наконец усадили его в карету и повезли. Аркадий поспешно
развернул бумажку: это был локон черных волос Лизы, с которыми не расставался Шумков. Горячие слезы брызнули из глаз Аркадия. «Ах, бедная Лиза!»
Рука ее опустилась в карман пальто и достала оттуда небольшой портфель из черной кожи, с серебряным вензелем. Она нагнула
голову, достала из портфеля две сложенных бумажки и
развернула их, а портфель положила на диван.
Дьякон молча пододвинул к нему графин и рюмку,
развернул письмо и стал читать вслух. И теперь письмо ему так же понравилось, как и в то время, когда благочинный диктовал его. Он просиял от удовольствия и, точно попробовав что-то очень сладкое, покрутил
головой.