Неточные совпадения
Не
то чтоб удивилася
Матрена Тимофеевна,
А как-то закручинилась,
Задумалась она…
— Не дело вы затеяли!
Теперь пора
рабочая,
Досуг ли толковать?..
Масса, с тайными вздохами ломавшая дома свои, с тайными же вздохами закопошилась в воде. Казалось, что
рабочие силы Глупова сделались неистощимыми и что чем более заявляла себя бесстыжесть притязаний,
тем растяжимее становилась сумма орудий, подлежащих ее эксплуатации.
— Я не нахожу, — уже серьезно возразил Свияжский, — я только вижу
то, что мы не умеем вести хозяйство и что, напротив,
то хозяйство, которое мы вели при крепостном праве, не
то что слишком высоко, а слишком низко. У нас нет ни машин, ни
рабочего скота хорошего, ни управления настоящего, ни считать мы не умеем. Спросите у хозяина, — он не знает, что ему выгодно, что невыгодно.
— Да, это: мы шапками закидаем, мы нашли
то, чего ищет Европа! Всё это я знаю, но, извините меня, вы знаете ли всё, что сделано в Европе по вопросу об устройстве
рабочих?
—
То, что уровень хозяйства спускается и что при наших отношениях к
рабочим нет возможности вести выгодно рациональное хозяйство, это совершенно справедливо, — сказал он.
Когда Левин разменял первую сторублевую бумажку на покупку ливрей лакею и швейцару, он невольно сообразил, что эти никому ненужные ливреи, но неизбежно необходимые, судя по
тому, как удивились княгиня и Кити при намеке, что без ливреи можно обойтись, — что эти ливреи будут стоить двух летних работников,
то есть около трехсот
рабочих дней от Святой до заговень, и каждый день тяжкой работы с раннего утра до позднего вечера, — и эта сторублевая бумажка еще шла коло̀м.
Кроме
того, Левин знал, что он увидит у Свияжского помещиков соседей, и ему теперь особенно интересно было поговорить, послушать о хозяйстве
те самые разговоры об урожае, найме
рабочих и т. п., которые, Левин знал, принято считать чем-то очень низким, но которые теперь для Левина казались одними важными.
— Я только полагаю, что
рабочую силу надо рассматривать с естествоиспытательской точки зрения,
то есть изучить ее, признать ее свойства и…
В ушах не переставая отзывались разнообразные звуки
то занятой делом, быстро пролетающей
рабочей пчелы,
то трубящего, празднующего трутня,
то встревоженных, оберегающих от врага свое достояние, сбирающихся жалить пчел-караульщиц. На
той стороне ограды старик строгал обруч и не видал Левина. Левин, не окликая его, остановился на середине пчельника.
Простившись с дамами и обещав пробыть завтра еще целый день, с
тем чтобы вместе ехать верхом осматривать интересный провал в казенном лесу, Левин перед сном зашел в кабинет хозяина, чтобы взять книги о
рабочем вопросе, которые Свияжский предложил ему.
Представьте себе, должен бы я был сказать ему, что у вас хозяйство ведется, как у старика, что вы нашли средство заинтересовывать
рабочих в успехе работы и нашли
ту же середину в усовершенствованиях, которую они признают, — и вы, не истощая почвы, получите вдвое, втрое против прежнего.
Разделите пополам, отдайте половину
рабочей силе;
та разность, которая вам останется, будет больше, и
рабочей силе достанется больше.
― Но в чем же вы видите особенные свойства русского
рабочего? ― сказал Метров. ― В зоологических, так сказать, его свойствах или в
тех условиях, в которых он находится?
Кроме хозяйства, требовавшего особенного внимания весною, кроме чтения, Левин начал этою зимой еще сочинение о хозяйстве, план которого состоял в
том, чтобы характер
рабочего в хозяйстве был принимаем зa абсолютное данное, как климат и почва, и чтобы, следовательно, все положения науки о хозяйстве выводились не из одних данных почвы и климата, но из данных почвы, климата и известного неизменного характера
рабочего.
Левин видел, что в вопросе этом уже высказывалась мысль, с которою он был несогласен; но он продолжал излагать свою мысль, состоящую в
том, что русский
рабочий имеет совершенно особенный от других народов взгляд на землю. И чтобы доказать это положение, он поторопился прибавить, что, по его мнению, этот взгляд Русского народа вытекает из сознания им своего призвания заселить огромные, незанятые пространства на востоке.
Он стоял за каждый свой грош (и не мог не стоять, потому что стоило ему ослабить энергию, и ему бы не достало денег расплачиваться с
рабочими), а они только стояли зa
то, чтобы работать спокойно и приятно,
то есть так, как они привыкли.
Левину невыносимо скучно было в этот вечер с дамами: его, как никогда прежде, волновала мысль о
том, что
то недовольство хозяйством, которое он теперь испытывал, есть не исключительное его положение, а общее условие, в котором находится дело в России, что устройство какого-нибудь такого отношения
рабочих, где бы они работали, как у мужика на половине дороги, есть не мечта, а задача, которую необходимо решить. И ему казалось, что эту задачу можно решить и должно попытаться это сделать.
― Да вот написал почти книгу об естественных условиях
рабочего в отношении к земле, ― сказал Катавасов. ― Я не специалист, но мне понравилось, как естественнику,
то, что он не берет человечества как чего-то вне зоологических законов, а, напротив, видит зависимость его от среды и в этой зависимости отыскивает законы развития.
И так сложилось общество, что чем больше они будут работать,
тем больше будут наживаться купцы, землевладельцы, а они будут скоты
рабочие всегда.
В нескольких ступеньках от него, направо, пустая и настежь отпертая квартира,
та самая квартира второго этажа, в которой красили
рабочие, а теперь, как нарочно, ушли.
—
То же самое, конечно, — удивленно сказал Гогин. — Московское выступление
рабочих показало, что мелкий обыватель идет за силой, — как и следовало ожидать. Пролетариат должен готовиться к новому восстанию. Нужно вооружаться, усилить пропаганду в войсках. Нужны деньги и — оружие, оружие!
— Доктора должны писать популярные брошюры об уродствах быта. Да. Для медиков эти уродства особенно резко видимы. Одной экономики — мало для
того, чтоб внушить
рабочим отвращение и ненависть к быту. Потребности
рабочих примитивно низки. Жен удовлетворяет лишний гривенник заработной платы. Мало у нас людей, охваченных сознанием глубочайшего смысла социальной революции, все какие-то… механически вовлеченные в ее процесс…
В этом отеческом тоне он долго рассказывал о деятельности крестьянского банка, переселенческого управления, церковноприходских школ, о росте промышленности, требующей все более
рабочих рук, о
том, что правительство должно вмешаться в отношения работодателей и
рабочих; вот оно уже сократило
рабочий день, ввело фабрично-заводскую инспекцию, в проекте больничные и страховые кассы.
С радостью же говорили о волнениях студентов, стачках
рабочих, о
том, как беднеет деревня, о бездарности чиновничества.
— Урок оплачен дорого. Но
того, чему он должен научить, мы, словесной или бумажной пропагандой, не достигли бы и в десяток лет. А за десять-то лет
рабочих — и ценнейших! — погибло бы гораздо больше, чем за два дня…
«Совет
рабочих — это уже движение по линии социальной революции», — подумал он, вспоминая демонстрацию на Тверской, бесстрашие
рабочих в борьбе с казаками, булочников на крыше и
то, как внимательно толпа осматривала город.
Четырех дней было достаточно для
того, чтоб Самгин почувствовал себя между матерью и Варавкой в невыносимом положении человека, которому двое людей навязчиво показывают, как им тяжело жить. Варавка, озлобленно ругая купцов, чиновников,
рабочих, со вкусом выговаривал неприличные слова, как будто забывая о присутствии Веры Петровны, она всячески показывала, что Варавка «ужасно» удивляет ее, совершенно непонятен ей, она относилась к нему, как бабушка к Настоящему Старику — деду Акиму.
Он был с нею в Государственной думе в
тот день, когда там слушали запрос об убийствах
рабочих на Ленских промыслах.
— Там, в Кремле, Гусаров сказал
рабочим речь на
тему — долой политику, не верьте студентам, интеллигенция хочет на шее
рабочих проехать к власти и все прочее в этом духе, — сказала Татьяна как будто равнодушно. — А вы откуда знаете это? — спросила она.
Любаша, рассказывая о
том, как легко
рабочие шли в «Общество взаимного вспомоществования», гневно фыркала, безжалостно дергала себя за косу, изумлялась...
— Эта конституция будет милостынею царя либералам для
того, чтоб они помогли крепче затянуть петлю на шее
рабочего класса.
«Ну да, — конечно:
рабочий класс — Исаак, которого приносят в жертву. Вот почему я не могу решительно встать рядом с
теми, кто приносит жертву».
— Да, но ты их казнил за
то, что они не понимают, чем грозит для них
рабочее движение…
Тысячами шли
рабочие, ремесленники, мужчины и женщины, осанистые люди в дорогих шубах, щеголеватые адвокаты, интеллигенты в легких пальто, студенчество, курсистки, гимназисты, прошла тесная группа почтово-телеграфных чиновников и даже небольшая кучка офицеров. Самгин чувствовал, что каждая из этих единиц несет в себе одну и
ту же мысль, одно и
то же слово, — меткое словцо, которое всегда, во всякой толпе совершенно точно определяет ее настроение. Он упорно ждал этого слова, и оно было сказано.
Он значительно расширил рассказ о воскресенье рассказом о своих наблюдениях над царем, интересно сопоставлял его с Гапоном, намекал на какое-то неуловимое — неясное и для себя — сходство между ними, говорил о кочегаре, о
рабочих, которые умирали так потрясающе просто, о
том, как старичок стучал камнем в стену дома, где жил и умер Пушкин, — о старичке этом он говорил гораздо больше, чем знал о нем.
— Мне кажется, что появился новый тип русского бунтаря, — бунтарь из страха пред революцией. Я таких фокусников видел. Они органически не способны идти за «Искрой»,
то есть, определеннее говоря, — за Лениным, но они, видя рост классового сознания
рабочих, понимая неизбежность революции, заставляют себя верить Бернштейну…
Нахмурясь, Клим Иванович Самгин подумал, что эта небольшая пустота сделана как бы нарочно для
того, чтоб он видел, как поспешно, молча, озабоченно переходят один за другим, по двое рядом, по трое, люди, которых безошибочно можно признать
рабочими.
«Таким типом, может быть, явился бы человек, гармонически соединяющий в себе Дон-Кихота и Фауста. Тагильский… Чего хочет этот… иезуит?
Тем, что он говорил, он, наверное, провоцировал. Хотел знать количество сторонников большевизма.
Рабочие — если это были действительно
рабочие — не высказались. Может быть, они — единственные большевики в… этой начинке пирога. Елена — остроумна».
Не устояв на ногах, Самгин спрыгнул в узкий коридор между вагонами и попал в толпу
рабочих, — они тоже, прыгая с паровоза и тендера, толкали Самгина, а на
той стороне паровоза кричал жандарм, кричали молодые голоса...
Самгину хотелось поговорить с Калитиным и вообще ближе познакомиться с этими людьми, узнать — в какой мере они понимают
то, что делают. Он чувствовал, что студенты почему-то относятся к нему недоброжелательно, даже, кажется, иронически, а все остальные люди
той части отряда, которая пользовалась кухней и заботами Анфимьевны, как будто не замечают его. Теперь Клим понял, что, если б его не смущало отношение студентов, он давно бы стоял ближе к
рабочим.
Самгин уже чувствовал, что здесь творится не
то, что он надеялся видеть: этот раздерганный поп ничем не напоминал Диомидова, так же как
рабочие совершенно не похожи на измятых, подавленных какой-то непобедимой скукой слушателей проповеди бывшего бутафора.
— Я не говорю о положительных науках, источнике техники, облегчающей каторжный труд
рабочего человека. А что — вульгарно, так я не претендую на утонченность. Человек я грубоватый, с
тем и возьмите.
И не достоин звания социалиста
тот рабочий, который способен равнодушно смотреть на
то, как правительство посылает полицию и войска против учащейся молодежи».
Цель этой разнообразной и упорной работы сводилась к
тому, чтоб воспитать русского обывателя европейцем и чтоб молодежь могла противостоять морально разрушительному влиянию людей, которые, грубо приняв на веру спорное учение Маркса, толкали студенчество в среду
рабочих с проповедью анархизма.
— У пролетариата — своя задача. Его передовые люди понимают, что
рабочему классу буржуазные реформы ничего не могут дать, и его дело не в
том, чтоб заменить оголтелое самодержавие — республикой для вящего удобства жизни сытеньких, жирненьких.
Без рясы, ощипанный, Гапон был не похож на
того попа, который кричал и прыгал пред
рабочими, точно молодой петушок по двору, куда внезапно влетел вихрь, предвестник грозы и ливня.
Самгин молчал. Да, политического руководства не было, вождей — нет. Теперь, после жалобных слов Брагина, он понял, что чувство удовлетворения, испытанное им после демонстрации, именно
тем и вызвано: вождей — нет, партии социалистов никакой роли не играют в движении
рабочих. Интеллигенты, участники демонстрации, — благодушные люди, которым литература привила с детства «любовь к народу». Вот кто они, не больше.
— Мне кажется, что многие из толпы зрителей чувствовали себя предаваемыми,
то есть довольно определенно выражали свой протест против заигрывания с
рабочими. Это, конечно, инстинктивное…
«Социальная революция без социалистов», — еще раз попробовал он успокоить себя и вступил сам с собой в некий безмысленный и бессловесный, но
тем более волнующий спор. Оделся и пошел в город, внимательно присматриваясь к людям интеллигентской внешности, уверенный, что они чувствуют себя так же расколото и смущенно, как сам он. Народа на улицах было много, и много было
рабочих, двигались люди неторопливо, вызывая двойственное впечатление праздности и ожидания каких-то событий.
Клим замолчал, найдя его изумление, смех и жест — глупыми. Он раза два видел на столе брата нелегальные брошюры; одна из них говорила о
том, «Что должен знать и помнить
рабочий», другая «О штрафах». Обе — грязненькие, измятые, шрифт местами в черных пятнах, которые напоминали дактилоскопические оттиски.