Неточные совпадения
— Осталось неизвестно, кто убил госпожу Зотову? Плохо
работает ваша полиция. Наш Скотланд-ярд узнал бы, о да! Замечательная была
русская женщина, — одобрил он. — Несколько… как это говорится? — обре-ме-не-на знаниями, которые не имеют практического значения, но все-таки обладала сильным практическим умом. Это я замечаю у многих:
русские как будто стыдятся практики и прячут ее, орнаментируют религией, философией, этикой…
После убийства Александра II, с марта 1881 года, все московское дворянство носило год траур и парикмахеры
на них не
работали. Барские прически стали носить только купчихи, для которых траура не было. Барских парикмахеров за это время съел траур. А с 1885 года французы окончательно стали добивать
русских мастеров, особенно Теодор, вошедший в моду и широко развивший дело…
Именно ведь тем и хорош
русский человек, что в нем еще живет эта общая совесть и что он не потерял способности стыдиться. Вот с победным шумом грузно
работает пароходная машина, впереди движущеюся дорогой развертывается громадная река, точно бесконечная лента к какому-то приводу, зеленеет строгий хвойный лес по берегам, мелькают редкие селения, затерявшиеся
на широком сибирском приволье. Хорошо. Бодро. Светло. Жизнь полна. Это счастье.
— Надеюсь, что мы сойдемся с вами, Авдей Никитич, — закончил свои переговоры Прейн, — хотя, конечно, за будущее трудно ручаться… Вы будете нашим юрисконсультом и
поработаете на пользу
русской промышленности, поскольку она соприкасается с юридическими вопросами. Ну, взять хоть эту же уставную грамоту, отношения к земству, тарифные вопросы и так далее.
Я отдал ему фотографии и недели через две получил билет и печатный список корреспондентов
на коронацию, в котором значился и я корреспондентом «Нового времени». Кроме меня, в списке стояло еще четыре корреспондента этой газеты, а пятым сам А.С. Суворин. Мне там было делать нечего, я преспокойно
работал для «
Русских ведомостей», а благодаря марке «Нового времени» везде имел первое место.
— Видишь, пора нам и за дело браться. Ты
работай свою работу, а я
на первые же деньги открываю
русский, этакий, знаешь, пока маленький ресторанчик.
«Будущее лето я поеду за границу, а потом, вероятно, и в Петербург, но только не
работать, а пожуировать». Барон непременно предполагал
на следующую зиму перетащить Анну Юрьевну в Петербург, так как боялся, что он даже нынешнюю зиму умрет со скуки в праматери
русской истории.
Если с испокон веку
русский человек
работал артелью и грабил артелью, отсиживался по тюрьмам и острогам артелью, то такое, может быть, слишком широкое применение артельных начал вносило в них,
на каждый специальный случай, специальные применения в форме и содержании.
Мухоедов
на правах хозяина и именинника
работал ногами до седьмого пота; он вообще плясал
русскую отлично, а когда вышла Глаша и, пикантно шевельнув полными плечами и опустив глаза, переступью поплыла по комнате, Мухоедов превзошел самого себя и принялся выделывать чудеса искусства.
Но, вопреки Сашкиному сомнению, он не только не подох от
русского креста, но не был даже ни разу ранен, хотя участвовал в трех больших битвах и однажды ходил в атаку впереди батальона в составе музыкантской команды, куда его зачислили играть
на флейте. Под Вафангоу он попал в плен и по окончании войны был привезен
на германском пароходе в тот самый порт, где
работали и буйствовали его друзья.
Посапывая, хозяин внимательно осмотрел эту скучную яму, лениво расспрашивая, сколько я
зарабатываю, доволен ли местом, — чувствовалось, что говорить ему не хочется и давит его неуемная
русская тоска. Медленно высосав пиво, он поставил пустой стакан
на стол и щелкнул его пальцем по краю, — стакан опрокинулся, покатился, я удержал его.
Мы кричим и хлопочем, едва нас пальцем тронет кто-нибудь, а
русский мужичок безропотно переносит всевозможные тягости и обременения и, в надежде
на милость божию, спокойно идет своею серенькой полоской, неустанно
работая и зная, что не ему будут принадлежать плоды трудов его.
Голова еще ярче
заработала. Какой чудесный питомник можно развести в парке! Запущенный цветник представлялся его воображению весь в клумбах, с рядами фруктовых деревьев, с роскошными отделениями чисто
русских насаждений, с грядами ягод и шпалерами ягодных кустов. А там
на дворе сколько уставится еще строений!
Он не переставал быть легальным
русским обывателем, который по доброй воле (после его удаления из состава профессоров Московского университета) предпочел жить за границей в прекрасном климате и
работать там
на полной свободе.
Кто-то привел ко мне в отель"Victoria"
русского эмигранта, но не политического, а покинувшего родину от расстроенных дел, некоего Г. Он прошел через большую нужду,
работал сначала
на заводе под Парижем, а в России,
на юге, был сын богатого еврея-подрядчика и запутался
на казенных поставках. Он позднее не скрывал того, что он еврей, но совсем не смотрел типичным евреем ни в наружности, ни в говоре, а скорее малороссом.
И вот, когда мне пришлось, говоря о
русской молодежи 60-х годов, привести собственные слова из статьи моей в"Библиотеке"""День"о молодом поколении"(где я выступал против Ивана Аксакова), я,
работая в читальне Британского музея, затребовал тот журнал, где напечатана статья, и
на мою фамилию Боборыкин, с инициалами П.Д., нашел в рукописном тогда каталоге перечень всего, что я напечатал в"Библиотеке".
Он продолжал много
работать и как теоретик, по истории идей и эволюции общества, брал
на себя обширные труды, переводные и оригинальные; писал постоянно и в
русские журналы анонимно, и под псевдонимами.
На одной из наших батарей, попавшую
на позицию, к которой японцы пристрелялись, выбыли из строя все офицеры, начальство принял унтер-офицер, у которого уже была оторвана кисть правой руки — он, кое-как перевязав её рукавом рубахи, левой рукой
работает над орудием, пока не падает мёртвым, сражённый шрапнелью. Тут же
на полях Вафангоу выказалась во всём своём блеске доблесть
русской женщины — сестра милосердия г-жа Воронова под градом пуль, спокойно сидя
на коне, распоряжалась действиями санитаров.
В Москве и в деревнях кругом необыкновенная тревога. Недельщики, боярские дети ездят с утра до ночи и выбивают народ.
Русский мужичок всею радостью рад глазеть по целым дням хоть и
на то, чего не понимает, лишь бы не
работать, а тут еще и палкой выгоняют в город
на целые сутки праздности. Валят тысячи со всех концов, и все они налягут
на сердце Москвы: душно будет ей, родимой! Из этого-то народа хотят выставить декорацию московской силы.
Императрица, как мы знаем, с самого начала царствования вступила
на путь своего отца — Петра Великого. Она восстановила значение Сената, который пополнен был
русскими членами. Сенат зорко следил за коллегиями, штрафовал их за нерадение, отменял несправедливые их приговоры. Вместе с тем он усиленно
работал, стараясь ввести порядок в управление и ограничить злоупотребления областных властей. Но больше всего он занимался исполнением проектов Петра Шувалова.
Полиция
работала в течение нескольких месяцев, были исписаны груды бумаги, сообщены во все города России приметы «бежавшей из родительского дома, — как значилось в официальных бумагах тайного советника девицы Зинаиды Владимировны Похвисневой, — 20 лет от роду»; вошли даже в сношение по этому поводу с
русскими посольствами за границей, но несмотря
на все эти принятые меры, розыски были совершенно безуспешны.
Ночь
на семнадцатое — последняя для многих в
русском и шведском войсках. Как тяжелый свинец, пали
на грудь иных смутные видения; другие спали крепко и сладко за несколько часов до борьбы с вечным сном. Ум, страсти, честь, страх царского гнева, надежда
на милости государевы и, по временам, любовь к отечеству
работали в душе вождей.
Иногда цесаревна тут с ними
на посиделках, когда они
работали, занималась рукоделием, пряла шелк, ткала холст, зимой же об Святках собирались к ней ряженые слободские парни и девки, и тут разливался чисто
русский простодушный разгул: начинались пляски, присядки, веселье и удалые песни, гаданья с подблюдным припевом. Под влиянием бархатного пивца, да сладкого медку, да праздничной бражки весело плясалось
на этих праздниках; сама цесаревна до них была во всю жизнь большая охотница.
Меженецкий одно время
работал свою революционную работу среди народа и знал всю, как он выражался, «инертность»
русского крестьянина; сходился и с солдатами
на службе и отставными и знал их тупую веру в присягу, в необходимость повиновения и невозможность рассуждением подействовать
на них. Он знал все это, но никогда не делал из этого знания того вывода, который неизбежно вытекал из него. Разговор с новыми революционерами расстроил, раздражил его.